Страница 40 из 79
* * *
…под дождем журналисты, – искавшие удачный ракурс, – вели репортажи со ступенек, крыши, перил, люстр, и из унитаза Генштаба Молдавии. Мертвый Мисимеску, оскалив в предсмертной гримасе рот, лежал под прозрачным целлофаном. Тело его освещали изредка вспышки фотографов и молнии. В здании сновали люди. У стены сложили тела «ученого» и генералов. До них никому, кроме бродячих собак, дела не было… Шел дождь и дождь шел отчаянно.
Протрезвевший Лоринков довел до слез психолога службы спасения, после чего уселся в такси. Машина тронулась. Лоринков достал из сумки бутылку и приложился.
–… это же надо, – бормотал он.
–… передумал, – бормотал он.
–… не годится, ребята, – бормотал он.
–… дак мы утратим все традиции офицерства, – бормотал он.
–… как лейтенант запаса говор… – бормотал он.
Таксист отчаянно нарушал, стараясь не застрять в огромных ямах на кишиневских дорогах. Лоринков глядел в запотевшее окно и угадывал силуэты девушек в коротких платьях, и колготках. Девушки жались под крышами остановок. Коньяк прекрасно шел даже без воды. Это открылось второе дыхание, знал Лоринков. Чертов Вьетнам, а не Молдавия, подумал Лоринков. Утром жара и солнце, вечером ливень, и так весь май, думал он. Кондиционер в такси не работал, так что Лоринков открыл окно, и, закрыл воспаленные глаза. Почувствовал на веках прохладный воздух. Ливень быстро закончился.
Близилось лето.
Вторжение
– Каковы были ваши дальнейшие планы в отношении покоренных народов планеты Земля после установления мирового господства?
– Полная ликвидация всех самок репродуктивного возраста с последующим изготовлением из их остатков особых комбикормов, насыщенных поликислотами и ценными веществами.
– Далее?
– Перемещение лиц старше 56 лет в особые лагеря для исполнения трудовой повинности в пользу новой цивилизации.
– Какой цивилизации?
– Нашей цивилизации.
– Цивилизации захватчиков?
– Цивилизации просветителей.
(прим. Стенографиста – напряженная пауза, молчание).
– Хорошо, продолжим допрос.
– Как Вам угодно…
– С женщинами и стариками мы… ВЫ разобрались. Что вы намеревались осуществить в отношении детей и юношества?
– Полная переквалификация в соответствии с нуждами нового вектора цивилизационной направленности Земли.
– Дальше?
– Избавление от косных и ненужных штампов сознания, полная промывка сознания.
– С целью?
– С целью осознания того, что ложное заблуждение о человеке, как «венце творения» не соответствует действительности и сложившейся обстановке.
– Зачем?
– Для избежания последующих эксцессов.
– Например, каких?
– Например, в виде мятежей и бунтов против новой модели развития цивилизации.
– Вашей цивилизации.
– НАШЕЙ цивилизации.
– Установленной на обломках нашей против воли народов планеты Земля, с полным уничтожением женщин, способных рожать…
–… репродуктивного возраста!
– Это одно и то же! Вы, надеюсь, понимаете, что речь идет о геноциде?
– В словаре нашей цивилизации нет такого слова.
– Вот как…
– Да. Мы используем более правильный термин.
– Какой же?
– «Корректировка действительности».
– Посредством геноцида!
– Я оставляю за Вами право комментировать мои слова так, как вам того захочется.
– Хорошо, достаточно на сегодня. У вас есть какие-либо претензии к условиям содержания? Питанию? Обращению? Заключенный, я Вас спрашиваю?
– Я официально заявляю, что не считаю себя заключенным, а, согласно Женевской конвенции, являюсь военнопленным.
– Конвенции, которую вы собирались нарушить!
–…
– Хорошо, уведите заключенного.
– Военнопленного!
– Статусом военнопленного шпионы не обладают!
– Разведчик имеет право на статус военнопленного!
– Полно Вам… Согласно положениям Женевской конвенции от 1927 года, подтверждённым положениями конференции в Токи в 1967 году, никакого статуса военнопленного у лица, занятого шпионажем на объектах стратегического значения, нет и быть не может!
– Вы забываетесь! И забываете о поправках, принятых в Мюнхене в 1979 году, прямо указывающих на необоснованность отнесения к таким лицам офицеров военной разведки, выполняющих приказы своего непосредственного начальства!
– Отличный повод вернуться к началу, и рассказать нам, кто Вас послал!
– Я же сказал, правительство планеты Кропекс!
– Уффффф!!!! (просьба это восклицание в протокол допроса не заносить – прим. следователя).
– Уведите!
Сотрудник отдела полиции села Мындрень района Калараш, лейтенант Петреску, откинулся на стул и пристально взглянул в глаза тому, кого допрашивал. Крупные, на выкате. Что называется, бараньи…
Неудивительно, подумал лейтенант Петреску.
Ведь он допрашивал говорящего барана.
* * *
…говорящего барана с документами на имя гражданина РФ Германа Садулаева, позолоченным пулемет-пистолетом «Узи» и водительскими правами на имя подданного Великобритании Арама Аванесяна и отсутствием молдавской визы Петреску задержал случайно. Он, может, и вообще бы не обратил внимания на отару овец, которую перегонял на украинско-молдавской таможне пастух Георгице, если бы не одно «но».
Баран… разговаривал.
Когда Петреску, вышедший проветриться после тяжёлой ночной попойки с украинскими коллегами, услышал это, то едва не упал и если и устоял, то вопреки всем законам физики и гравитации. Как, впрочем и баран, который, – вопреки всем законам природы, – разглагольствовал, стоя посреди робко блеющей отары. Георгице как раз пошел в будку пограничников оформлять пропуск на временный переход, и животные, что называется, оказались предоставлены сами себе. Чем и воспользовался задержанный, писал позже в отчетах в центр, – которые почему-то сжег главный врач госпиталя МВД, – следователь лейтенант Петреску
–… ция без элиты обречена на поражение! – говорил баран.
Петреску, застегнувшись, подошел, спотыкаясь поближе.
Баран, крупный, упитанный, с волевой мордой, поросшей брутальной, жестковатой шерстью, продолжал:
– В чем смысл программы, которую я несу вам, – говорил он.
– И так гениально предугаданной нашим врагом, – говорил он.
– Человеческим писателем… забыл фамилию… автором трилогии о Незнайке, – говорил он.
– В частности, подразумевавшем в эпизоде про остров лентяев, – говорил он.
– Что людишки, сосланные на остров, где не заняты функциональным трудом, – говорил он.
– Превращаются в баранов, – говорил он.
– Отсюда вывод! – говорил он.
– Если баран займется функциональным трудом, – говорил он.
– То станет человеком в кратчайшие сроки, – говорил он.
– В чем уверены не только мы, – говорил он.
– Но и такие видные практики и теоретики диалектизма как Маркс и Энгельс, – говорил он.
– Которым, при всей гениальности их озарения, – говорил он.
– Не хватило только одного, – говорил он.
– Этим выдающимся приматам не хватило, – говори он.
– Принадлежности к высокоразвитой цивилизации баранов, – говорил он.
– Такой, которую мы построили на планете Кропекс, – говорил он.
– И которая, без сомнения, воцарится на планете Земля, – говорил он.
– После того, как я просвещу вас относительно истинной природы вашей цивилизации, – говорил он.
Петреску, машинально расстегнувшись, покачал головой и облизал губы. Колотилось сердце, тек по вискам, – как Днестр, обмелевший летом, – прохладный пот. Бухать надо меньше, подумал Петреску. Вспомнил, что вчера ругались с украинцами. Те смеялись, что, мол, Молдавия первая в мире по потреблению алкоголя по данным ВОЗ. Воз-хуёз, подумал с обидой Петреску. Что-то он такое железно аргументировал в ответ, но что… Петреску оглянулся. Из окна торчал сапог пограничника, оставшегося ночевать на посту полиции. И ведь рассказать, так никто не поверит, подумал Петреску. Прислушался. Баран, возвышая голос, чтобы перебить звон колокольчиков и мерный шелест челюстей собратьев, продолжал.