Шотландский узник (ЛП)

После минутного колебания Джейми последовал за ним. Не было никакого смысла выяснять отношения среди садового мусора, в конце концов.

Грей толкнул дверь теплицы и поманил его внутрь. Здесь царил зеленоватый сумрак джунглей, среди которого мягко светились и мерцали, словно царские сокровища, красные, розовые и белые пятна цветов; влажный и ласковый воздух был наполнен ароматов листвы, трав и фруктов. На мгновение Джейми почувствовал запах волос жены и поперхнулся воздухом, словно ему прострелили легкое.

Оглядываясь на ходу, он последовал за Греем мимо группы пальм и гигантских растений с листьями, напоминающими рваные слоновьи уши. В углу под навесом из виноградной лозы стояло несколько плетеных кресел. Здесь Грей остановился и повернулся к нему.

— У меня был чертовски долгий день, и я хотел бы сесть, — сказал он. — Располагайтесь. — Он рухнул в одно из кресел, откинулся назад, вытянул ноги и со вздохом облегчения закрыл глаза.

Джейми колебался, не зная, то ли ему повернуться на каблуках и уйти, то ли сесть рядом, или все-таки выдернуть Джона Грея за воротник из кресла и дать ему в глаз.

— Здесь нам гарантировано уединение минимум на полчаса, — сказал Грей, не открывая глаз. — Повара уже собрали овощи, а Минерва слушает, как Бенджамин декламирует Цезаря. Она не придет за цветами для стола, пока он читает «Записки о Галльской войне»: он никак не может дочитать до конца «libenter homines id quod volunt credunt»,[19] чтобы не сбиться и не начать сначала.

Джейми без труда вспомнил: «Верим охотно тому, чего желаем». Он плотно сжал губы и сел в другое кресло, заскрипевшее под его весом. Грей открыл глаза.

— А теперь объясните, что вы имели в виду, — сказал он, выпрямившись, — под моим дерьмом и моей так называемой честью?

Короткая прогулка через теплицу и неожиданное хладнокровие Грея несколько остудили ярость Джейми, но не изменили его мнения.

Он помолчал мгновение, но что, собственно, он приобретет, держа свои выводы при себе? Кто предупрежден, тот вооружен, и может быть не вредно Грею узнать, что он предупрежден.

Он последовательно изложил Грею свои рассуждения и выводы, к которым пришел, опустив только ночной визит герцогини и Уильяма. Грей слушал, сидя неподвижно и не меняя выражения лица, пока Джейми не закончил. Затем он с силой потер лицо и сказал себе под нос:

— Чертов Хэл!

Виноградные лозы подрезали на зиму, но новые молодые побеги уже хорошо разрослись, и нежные молодые листья скрывали грубые плети, обвившие беседку. Слабое движение воздуха иногда проносилось под крышей теплицы, шевеля листву.

— Право, — сказал Грей, опуская руку. — Из вас никто не собирался делать говновоза. Ширму, возможно. И я вам ручаюсь, я не имею ничего общего с вашим вызовом сюда, тем более с идеей совместной экспедиции в Ирландию. — Он сделал паузу. — Вы мне верите? — Спросил он, пристально глядя на Джейми.

— Верю, — ответил Джейми после короткого молчания.

— Хорошо. Однако, я косвенно виноват в том, что вас втянули в это дело. Мой брат хотел, чтобы я послал вам это стихотворение в Хелуотер и попросил перевести его. Я отказался, после чего он взял дело в свои руки. — Он постучал пальцами по ручке кресла. — Мой интерес заключается именно в том, что Хэл сообщил вам. Мой друг Карруотерс доверил мне дело приведения майора Сиверли под суд, и я исполню его последнюю волю. — Он снова сделал паузу. — Вы мне верите?

— Да, — неохотно сказал Джейми, — Но его светлость…

— Мой брат не выпускает добычу из когтей, — заметил Грей, — вы, наверное, уже это заметили.

— Да уж.

— Но, насколько мне известно, он не является ни убийцей ни беспринципным негодяем.

— Я могу поверить вашему слову, полковник?

— Можете, — вежливо ответил Грей. — Он может и, боюсь, будет использовать вас в достижении своих целей относительно Сиверли, но его намерения не включают в себя ни похищения ни убийства, и он не намерен причинить вам вред. На самом деле, — он на мгновение замялся, но потом кивнул головой и продолжал, не сводя глаз со своих рук, лежащий на коленях, — если это предприятие увенчается успехом, я думаю, что могу обещать вам… некоторые бонусы.

— В каком смысле? — резко спросил Джейми.

— Что касается… я не могу давать конкретных обещаний, не посоветовавшись с братом и… возможно, с другими людьми. Но я обещаю, что вы не понесете ущерба… от нашего сотрудничества.

Слова на грани грубости уже крутились на кончике языка Джейми, его так и подмывало сообщить Грею, что он думает об их сотрудничестве и о его обещаниях, но глаза Грея прямо смотрели на него в бледно-зеленых сумерках.

— Либо вы верите мне на слово, мистер Фрейзер, — сказал он, — либо нет. Что скажете?

Джейми смотрел ему в глаза, не отводя взгляда. Лучи солнца не пробивались сквозь листву, но лицо Грея еще было ясно видно. Здесь было так же сумрачно, как в конюшне Хелуотера, когда они в последний раз говорили с глазу на глаз.

Тогда он в последний раз поверил Грею на слово. Он был с дюйме от убийства человека, и оба они отчетливо помнили этот момент. Тогда Грей сказал, и его голос прерывался от страсти: «Говорю вам, сэр, если вы придете в мою постель, я заставлю вас кричать. Боже, я сделаю это». Джейми рванулся вперед изо всех сил — не на слова Грея, а на те воспоминания о Джеке Рэндалле, которые они пробудили — и чудом успел остановиться.

Теперь он сидел, неподвижный, как гранитная скала, но каждый мускул в его теле кричал от боли при воспоминании о насилии, Джеке Рэндалле и о том, что случилось в подземелье тюрьмы Уэнтуорт.

Ни один из них не мог отвернуться. Сад наполнялся звуками, люди ходили туда-сюда, хлопали двери, далеко раздавались высокие детские голоса.

— Почему вы пошли за мной? — спросил Джейми наконец. Казалось, слова звучали со стороны, во рту стоял странный вкус.

Он разглядел, как на лице Грея появляется изумление. И вспомнил тот же взгляд, когда полчаса назад открыл глаза, и обнаружил перед собой удивленного Грея.

— Я этого не делал, — просто сказал Грей. — Я искал место, где могу побыть одному. И нашел вас.

Джейми вдохнул глубоко, с усилием, и почувствовал, как тяжесть уходит с его души. Он поднялся на ноги.

— Я верю вашему слову, — сказал он и вышел.

Это был долгий день. Грей, одетый для ужина, усталый, но умиротворенный, чувствовал себя так, словно поднялся на крутую гору и остановился на отдых. Возможно, завтра перед ним встанут новые вершины, но сейчас солнце зашло, костер был разожжен, и он мог с легким сердцем съесть свой ужин.

Том Берд паковал вещи; завтра утром они отбывали в Дублин, и вся комната была завалена чулками, гребнями, баночками пудры, рубашками и всем, что Том считал вещами первой необходимости для джентльмена. Грей никогда бы не поверил, что все эти вещи могут поместиться в один чемодан и пару портманто,[20] если бы Том не совершал этот подвиг многократно.

— Ты уже собрал капитана Фрейзера? — спросил он, подтягивая чулки.

— О, да, милорд, — заверил его Том. — Все его носильные вещи и, конечно, ночную рубашку, — добавил он, подумав. — Я попытался убедить его пудрить волосы перед ужином, — сказал он с обиженным видом, — но капитан от пудры чихает.

Грей засмеялся и вышел, заметив Хэла на лестнице. Его брат помахал перед ним небольшой книгой.

— Посмотри, что у меня есть!

— Позволь… Нет! Где ты это взял?

«Этим» был экземпляр стихов Гарри Карьера под названием «Поэзия Эроса». В то время как сборник Дени Дидро был переплетен в солидную телячью кожу, вирши этого подражателя размещались под клеенчатым переплетом и продавались, в соответствии с указанием на обложке, по полшиллинга.

— У мистера Бисли. Он купил ее в типографии Стаббса на Флит-стрит. Я сразу узнал ее и отправил его за вторым экземпляром. Ты его читал?

19

Люди охотно верят тому, чему желают верить. (лат.)

20

Приспособление для транспортировки личной одежды (устар.)

Предмет мебели, объединяющий шкаф для одежды и вешалку (устар.)