Страница 7 из 51
Никифор Панов к 1764 г. уже два года был капитан–лейтенантом. Позади была многолетняя служба во флоте и опыт командования кораблем «Нептунус».
С назначением в состав секретной экспедиции в Северный океан В. Я. Чичагов получил чин капитана бригадирского ранга, а Бабаев и Панов стали капитанами 2-го ранга.
Помощниками командиров экспедиционных судов назначили лейтенантов Петра Бурноволокова, Федора Озерова и Петра Пояркова. П. Бурноволоков поступил на службу во флот еще юношей в 1749 г. и не раз совершал морские походы из Архангельска в Кронштадт и обратно. Ф. Озеров в 1755–1761 гг. находился в кампаниях в Балтийском море, участвовал в Кольбергской экспедиции и сделал переход из Архангельска в Кронштадт. П. М. Поярков имел за плечами 11 лет службы во флоте. В 1757–1760 гг. он ходил на пинке «Кола» из Кронштадта в Архангельск, затем еще дважды плавал в арктических водах. Так же тщательно для экспедиции подобрали унтер–офицеров, особенно штурманов и подштурманов.
В июле командиры экспедиционных судов, получивших название по их фамилии «Чичагов», «Бабаев», «Панов», и команды убыли в Архангельск. После спуска судов на воду командиры занялись их оснасткой.
Адмиралтейств–коллегией, вполне возможно под влиянием советов Ломоносова, было дано указание Архангелогородской конторе над портом о сооружении печей на новых экспедиционных судах. Чугунных печей в Архангельске достать не смогли и соорудили на судах печи из кирпича.
Для организации зимовочной базы на Шпицбергене контора сформировала флотилию нанятых поморских судов под общей командой лейтенанта Михаила Немтинова., который командовал адмиралтейским пинком (военным транспортом) «Слон». В состав флотилии входили арендованные у архангельских купцов гукоры «Св. Иоанн», «Св. Дионисий», «Св. Наталия», «Св. Архангел Михаил» и галиот «Св. Николай», которыми командовали морские офицеры. На суда погрузили приобретенные избы, амбар, баню и запасы продовольствия на случай зимовки основной экспедиции.
Месяц отряд был в пути, и 5–6 августа 1764 г. все суда, кроме «Св. Дионисия», возвратившегося из‑за течи в Архангельск, подошли к бухте Клокбай.
Лейтенант М. С. Немтинов выполнил задачу по организации береговой зимовочной базы. Согласно его рапорту, «августа 7 дня осмотрели Клокбайскую зюйдовую гавань. И по тому осмотру оная гавань для зимования судов и к построению изб, бани и амбара нашлась пристойна. И водой пресной довольствоваться можно» [4, с. 189].
Бухта Клокбай — Колокольный залив (ныне залив Решерш) получила свое название от голландских промышленников по колоколу, найденному у промысловой избы, которую построил руководитель поморской артели и кормщик — судоводитель Старостин. После ухода вспомогательного отряда в Архангельск на берегу бухты остались унтер–лейтенант Мойсей Трофимович Рындин и с ним 16 моряков.
Начиная с 1979 г. в течение нескольких полевых сезонов отечественные археологи обнаружили и изучили остатки Клокбайской зимовочной базы, находившейся на мысу в 3 км от устья бухты Решерш. На морской террасе и до раскопок видны были остатки бревенчатых строений, основания мощных крестов. Раскопки подтвердили, что найдена именно экспедиционная база В. Я. Чичагова и что она была организована по образцу поморской зимовки.
Экспедиционные суда на зимний период 1764–1765 гг. перешли в Колу (на Мурманском берегу). На флагманском судне в плавание ушли 76 моряков, в том числе 2 помора–кормщика и 8 поморов- промышленников, на остальных двух судах было по 51 моряку, в том числе на каждом судне по 2 помора кормщика, на одном 4, а на другом 5 поморов–промышленников. Суда в достатке снабдили продовольствием, теплой одеждой и противоцинготными средствами.
В марте 1765 г. за месяц до своей кончины М. В. Ломоносов написал для экспедиции «Примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным Сибирским океаном». Он настаивал, чтобы каждое судно, назначенное в экспедицию, получило необходимые штурманские и научные приборы и чтобы офицеры научились обращаться с ними. Некоторые мореходные инструменты были изготовлены им самим в мастерских Академии наук. М. В. Ломоносов составил особые формы корабельных и экспедиционных журналов, в частности метеорологический журнал. Известно, что он лично проводил занятия со штурманами экспедиции на своей квартире.
Инструкции для арктических мореплавателей, составленные М. В. Ломоносовым, были подробными и касались всех направлений научных исследований. Уже в «Кратком описании путешествий по северным морям» он предлагал им в ходе исследовательских плаваний
«2) везде примечать разных промыслов рыбных и звериных и мест, где б ставить можно магазины и зимовья для пользы будущего мореплавания;
3) чинить физические опыты, мною впредь показаны быть имеющие, которые не токмо для истолкования натуры ученому свету надобны и нам чрез искание их славны будут, ноив самом сем мореплавании служить впредь могут» [3, с. 493].
А в «Примерной инструкции морским офицерам» он предлагал: «В передовом и обратно пути или где стоять либо зимовать случится, сверх обыкновенного морского журналу, записывать:
1) состояние воздуха по метеорологическим инструментам;
2) время помрачения луны и солнца;
3) глубину и течение моря;
4) склонение и наклонение компаса;
5) вид берегов и островов;
6) с знатных мест брать морскую воду в бутылки и оную сохранить до Санкт–Петербурга с надписью, где взята;
7) записывать, какие где примечены будут птицы, звери, рыбы, раковины, и что можно собрать и в дороге не будет помешательно, то привезти с собою;
8) камни и минералы отличные также брать для показания здесь;
9) все, что примечания достойно сверх сего случится или примечено будет, прилежно записывать;
10) паче же всего описывать, где найдутся, жителей вид, нравы, поступки, платье, жилище и пищу. Однако все сие производить, не теряя времени удобного к произвождению главного предприятия» [3, с. 534].
Выдающийся гидрограф вице–адмирал А. И. Нагаев составил для экспедиции В. Я. Чичагова «Наставление мореплавателям», в котором изложил порядок определения местонахождения корабля, способы прокладки пути по картам и проведения морской съемки.
На каждое судно экспедиции выдали грегорианские трубы, две подзорные трубы, квадрант Гадлея, барометр, термометр, термометр для воды, наклонительную магнитную стрелку, секундные часы. Командиры получили астрономические таблицы, карты и выписки из корабельных журналов Великой Северной экспедиции 1733–1743 гг.
Впервые в истории Российского флота офицеры и штурманы экспедиции могли во время плавания определять долготу места не только по счислению пути на картах, но и инструментально по незадолго до этого разработанному способу лунных расстояний. Академик С. Я. Румовский подготовил для штурманов экспедиции специальную инструкцию «Способ находить длину места посредством Луны» и составил таблицы расстояний Луны от Солнца для меридиана Санкт–Петербурга.
Предполагалось, что экспедиция В. Я. Чичагова встретится в Тихом океане с другой «секретной» экспедицией капитан–лейтенанта П. К. Креницына, посланной для изучения Алеутской гряды и американских берегов. Для опознавания при встрече были предусмотрены специальные сигналы и пароли.
Первое плавание экспедиции В. Я. Чичагова проходило с 9 мая по 20 августа 1765 г. Во время плавания на всех трех кораблях экспедиции велись корабельные журналы. По возвращении экспедиции В. Я. Чичагов свел ежесуточные записи в корабельных журналах в сводный журнал под названием «Экстракт из журнала веденного флота капитаном Чичаговым, будучи в секретной экспедиции, — по отбытии из Колы на новостроенных у города Архангельского трех судах, именуемых «Чичагов», «Панов», «Бабаев». Плавание начато в 1765 году майя с 9 числа, а по морскому счислению (как обыкновенно числа считают в пути) майя с 10».