Статья Пятая (ЛП)

- Понятно, - сказала я ровно. Множество злых директрис. Множество исправительных учреждений. Этого уже было достаточно для того, чтобы я снова почувствовала себя слабой. Слабая улыбка Ребекки исчезла.

- Брок говорит, что Сестры принимают участие в делах, - сказала она. - Управление благотворительностью и продуктовыми поставками и прочая чепуха. Разумеется, никто не знает, правда ли это.

Мама была волонтером в нашей местной столовой. Я с трудом могла представить её в синей юбке и с дурацким платком на шее.

- Так значит, Брок отчитывается перед Милицией нравов, но здешние охранники в её подчинении? - спросила я. Ребекка смотрела на меня непонимающе, и я осознала, что она никогда не слышала этого прозвища ФБР. Находясь здесь с четырнадцатилетнего возраста, она немного отстала от жизни.

- Милиция нравов, - задумчиво сказала Ребекка после того, как я все объяснила. - Забавно.

Очевидно, чтобы избавлять общество от злодеев, большого мастерства не требовалось. Теоретически, здешними солдатами командовало ФБР, но мисс Брок руководила их повседневной деятельностью. К несчастью, это значило, что Шон очень мало контактировал с военными за пределами этого учреждения.

- Но есть курьер, - продолжила Ребекка. - Он бывает здесь каждую неделю и доставляет мисс Брок сообщения. Указы от управления образования. Поправки к Статуту. Ну и так далее. До Шона иногда доходят слухи. Он узнал, что некоторое время назад было решено прекратить суды над нарушителями Статей, и это оказалось правдой. Уже более месяца солдаты не заглядывают сюда за свидетелями.

- Прекратить суды? Что это значит? - спросила я, чуть повышая голос.

- Тсс! - Она жестом указала, чтобы я опустилась обратно на кровать. - Я не знаю, что это значит. Может быть, твою маму просто отпустят. А может, отправят на реабилитацию. Шон упоминал, что обвиняемым нужно будет "отработать" что-то вместо судов. Думаю, это вышел новый протокол. В следующем месяце Шон будет проходить обучение на основе него.

Я представила себе маму, оказавшуюся на моем месте. Представила, как ее маленькие ладони с наманикюренными ногтями лежат на столе, а Брок лупит по ним розгой, как в моем сне. Я представила, как непокорность сменяется страхом. Как мама корчится на полу, как это было при Рое.

Я не могла позволить этому произойти. От самой мысли о том, что ей могут причинить страдания, мне становилось плохо.

- Нельзя, чтобы это случилось с моей мамой. Я должна найти ее. Должен же быть какой-то выход. Что пыталась сделать Кейтлин? Как ее поймали? - спросила я.

- Шон сказал, что ее поймали у южной стороны ограды. Она пыталась перелезть.

Кейтлин была долговязой, но никто не назвал бы ее спортивной. Я не могла представить ее перебирающейся через забор. Но, с другой стороны, в отчаянии люди способны на невероятно безумные поступки. Мне следовало бы это помнить.

- Другого способа нет? Дыр в заборе? Запасных выходов?

Ребекка беспомощно пожала плечами.

- Охрана каждый час обходит периметр. Единственный путь наружу - главные ворота. А они охраняются, и дежурные обыскивают все средства передвижения.

- Никто никогда не сбегал? - недоверчиво спросила я.

Ребекка свернулась клубочком. Когда она снова заговорила, ее голос прозвучал тонко, будто бы она стала на несколько лет младше.

- Одна девочка, сразу после того, как я попала сюда. Она перелезла через забор и пробралась в лес, но шел такой сильный снег, что она умерла от переохлаждения. Брок заставила солдат принести ее тело в столовую, чтобы показать нам, что произойдет, попытайся мы сбежать. Тело девочки было черно-синим и... - Ребекка качнула головой, будто бы пытаясь отогнать воспоминание. - Тогда Брок и дала солдатам разрешение стрелять в любого, кто окажется слишком близко к забору.

Я вздрогнула, подумав о том, как опустошающе было бы достичь свободы, только чтобы снова ее потерять.

- Только три девушки с тех пор зашли достаточно далеко в своих попытках сбежать, и всех их убили. Когда что-то подобное происходит, это надолго отбивает у остальных охоту. Если ты достаточно безумна, то будешь первой после Кейтлин.

Понимание реального положения дел начало укореняться где-то в моем животе. Если я попытаюсь сбежать, то должна понимать, что это может стоить мне жизни, и если я умру, то это, скорее всего, будет насильственная смерть. Но если я останусь, то никогда не узнаю, была ли моя мама избита, брошена в тюрьму или расстреляна.

Западня. У меня было два варианта. И оба были не ахти какие.

- Знаешь, если ты достигнешь выпускного возраста, по закону им больше не нужно будет искать тебя.

Я не могла ждать восемнадцатилетия, но что-то ее голосе сказало мне, что она говорила не обо мне.

- Именно поэтому вы с Шоном не сбежали?

Она кивнула.

- Через три месяца я буду в безопасности. Но если он когда-нибудь решить уйти, ФБР может убить его.

Значит она сделала свой выбор. Защищать солдата.

Я недоверчиво покачала головой.

- Они не убьют одного из своих.

- Ты не права. Он будет осужден Советом. Если он уйдет в самоволку и его поймают, то казнят. Сейчас так всё устроено. Если ты мне не веришь, вспомни, почему ты здесь.

Воздух между нами застыл, а мои мысли побрели в опасном направлении. Если Шона могут казнить, то как насчет моей мамы? Это казалось маловероятным, но не невозможным.

Я должна была выбраться. И поскорее.

* * *

До того как Шон придумал план, прошло две ночи.

Мы были в классе, где читали брошюрку под названием "Дресс-код леди", когда он привлек мое внимание. Легкий кивок его головы, и я без колебаний подняла руку, чтобы попросить сопровождения до уборной. Не давая Сестре времени поручить Рэндольфу проводить меня, Шон ступил вперед и придержал для меня дверь открытой, указывая мне выйти в коридор.

Как только мы покинули остальных, он быстро сообщил мне, что директриса приказала ему подменить другого солдата, который готовился покинуть заведение; это означало, что он получит двойную смену обхода периметра. Когда это произойдет, он проведет меня к забору и будет смотреть в другую сторону, пока я не переберусь.

Звучало просто, но далеко не беспроблемно. Во-первых, надо было ждать восемь дней. Во-вторых, перебравшись через забор, мне останется надеяться только на себя, что означало около четырех часов (или пятнадцати миль) ходьбы через глушь Аппалачей в одиночестве. И, в-третьих, как только я попаду на ближайшую автозаправку, мне нужно будет напроситься на попутку, а значит, придется найти гражданина, который охотно подвезет меня и не будет требовать денег за топливо.

- Тебе следовало бы постараться, - посоветовал Шон. - Как только поймут, что ты сбежала, тебя начнут искать. Тогда я больше ничего не смогу сделать.

Я кивнула, и хоть мое горло уже не было распухшим, я почувствовала, как в нем поднялся комок. План был ужасным, но другого у меня не было. Шон на некоторое время уставился на меня, будто бы удивленный тем, что я всерьез задумалась над его идеей. Не знаю, считал ли он меня храброй или глупой. Скорее, последнее.

- Для всех будет лучше, Миллер, если ты подождешь своего выпускного возраста.

- Я не могу ждать, - твердо сказала я, - зная, что она может быть в таком же месте.

Выражение его лица помрачнело. Я спросила, не знал ли он еще чего-нибудь о моей матери, но он ответил отрицательно. Я подумала, не скрывал ли он чего-нибудь, но, так как наши отношения балансировали на лезвии ножа, я больше не настаивала. Он недостаточно при мне запачкался, чтобы рисковать его предложением. В конце концов, музыку заказывает тот, у кого пистолет.

Поэтому я ждала.

* * *

Роза вернулась на следующий день к полудню. Она молча сидела рядом со мной в течение урока Брок по нормам этикета. Никаких шуток, никаких нахальных, показывающих промежуток между передними зубами ухмылок. Ее глаза, выглядывавшие из окружения поставленных кулаком Рэндольфа синяков-полумесяцев, теперь были не непокорными, а кроткими. Пустыми. Она была настолько же опустошенной, как та девочка, которую мы видели, как только прибыли.