Страница 8 из 12
— Что-то вроде доски, — сказал Локвуд с напускной безмятежностью. — Бок коробки или шкафа, или им подобного. Похоже, ею закрыли всю полость внутри стены, — он стер со лба пот.
— Да, — согласилась я. — Про стружку не забывай.
Он шагнул слишком далеко и сбил несколько железных частиц с их мест. Об этом нужно помнить всегда. Следуй правилам и будешь в безопасности. С цепями дело обстояло бы проще, стружка очень коварна, ее линию легко повредить. Я присела и мелкими, методичными движениями щетки все поправила. Тем временем Локвуд сделал глубокий вдох и принялся колотить монтировкой по доске. Я же соскребла и отбросила прочь несколько пригоршней штукатурки, которые могли попасть на наш барьер. Закончив с этим, я осталась сидеть на корточках, упершись пальцами в деревянные половицы.
Так продолжалось минуту или больше.
Когда я встала, Локвуд успел повредить одну из досок, но не разрушил всю конструкцию. Я похлопала его по плечу.
— Ну что? — он снова ударил по стене.
— Она вернулась.
Звук был еще слишком слабым, он сливался с шумом, который мы здесь устроили. Но я почувствовала легкую вибрацию в полу, и поэтому столько сидела у него. Стояло мне это произнести, как звук стал расти: три быстрых толчка — и жуткий глухой удар — затем тишина, до того, как последовательность не началась снова. Это был бесконечный, повторяющийся цикл, который не мог измениться. Отзвук памяти о падении мистера Хоупа с лестницы.
Я сказала Локвуду, что услышала.
Он отрывисто кивнул.
— Ладно, в конце концов, это ничего не меняет. Будь начеку и не дай выбить себя из колеи. Этим она и займется, ей уже удалось распознать твою слабость.
Я потрясенно заморгала.
— Прости? Что ты сказал?
— Ох, Люси, сейчас не тот момент. Я всего лишь, имел в виду твою эмоциональность.
— Чего? Так гораздо лучше.
Он тяжело дышал.
— Все что я сказал, это…это такая грань твоего Таланта, быть более чувствительной, чем я, но ирония заключается в том, что чрезмерная чувствительность делает тебя легкой мишенью для сверхъестественного воздействия, а это в определенной ситуации способно создать проблемы. Довольна?
Я уставилась на него.
— На минуту мне почудилось, ты говоришь, как Джоржд.
— Люси, тебе почудилось.
Мы отвернулись каждый в свою сторону: Локвуд к стене, я лицом к комнате.
Мои пальцы перебирали рукоять рапиры. Я ждала и продолжала изучать темноту. Стук, стук…СТУК раздавалось эхо в моих ушах.
Треск говорил мне, что монтировка Локвуда вклинилась между досками. Он толкал ее вбок изо всех сил. Дерево скрипело, гвозди сдвигались.
Очень медленно один из наших светильников стал гаснуть. Его свет мерцал, колебался, неуклонно бледнел и уменьшался, пока совсем не иссяк. И тут же другой ярко вспыхнул. Баланс света в комнате изменился: наши тени странно раскачивались, вытянувшись на полу.
Порыв холодного ветра ворвался в кабинет. Бумаги на столе зашевелились.
— Ты не думаешь, что она хочет, чтобы мы сделали это? — задыхаясь, спросил Локвуд. — Может она хочет, чтобы ее нашли.
Где-то в коридоре хлопнула дверь.
— Не похоже, — ответила я.
Двери застучали по всему дому. Одна за другой, семь подряд.
— Скучно! — проворчал Локвуд. — Ты это уже делала! Попробуй что-нибудь новенькое!
Внезапно наступила тишина.
— Сколько раз, — процедила я, — можно тебе говорить, чтобы ты над ними не насмехался? Это никогда не заканчивалось хорошо.
— Пусть проявит фантазию. Ерунда. Почти готово. Мы уже у цели.
Я нагнулась и порылась в сумке. У нас имелся богатый набор средств для нейтрализации Источника. Все было сделано из металлов, к которым Гости даже прикоснуться не могли: из железа и серебра. А вот их спектр отличался завидным разнообразием: коробки, трубы, гвозди и сети, подвески, ленты и цепи. У Ротвелла и Фиттес было свое специальное оборудование и запатентованные логотипы. Локвуд же использовал то, что попроще и без всяких изысков. Но решающий этап, это правильно определить масштаб и силу Гостя, что позволит выбрать необходимое хотя бы для блокировки его передвижений.
Я остановилась на сети из цепей — изящная, но мощная, сделанная из плотных серебряных и железных звеньев. Она была все еще аккуратно сложена, в развернутом виде, ею можно было накрыть весьма крупный объект, но сейчас я запросто уместила ее на ладони. Я выпрямилась и посмотрела, как продвигаются дела со стеной.
Локвуд успешно вырвал одну из досок. На том месте красовалась тонкая полоска тьмы. Он напряженно вздохнул и отступил, усиленно морщась. Его ботинок был в опасной близости от линии железной стружки.
— Оно идет, — прошептал Локвуд.
— Хорошо, — я снова посмотрела вглубь комнаты.
Но мертвая девушка уже стояла рядом со мной, нас разделяло только железо.
Настолько реальной она была, что могла сойти за живого, дышащего, радующегося солнечному дню человека. Вот только холодный, тусклый свет исходил от ее лица, что портила всю иллюзию жизни. Я видела ее такой, какой она, должна была быть много лет назад, до того, как умерла. Могу честно признаться, выглядела она привлекательнее, меня: круглое личико, маленький нос, пухлые губы и огромные жалобные глаза. Она воплощала собой доброту — что меня инстинктивно настораживало — миленькая и глупенькая, не предпринимающая никаких действий, когда это имеет смысл и полагающаяся на свое обаяние, чтобы достигать желаемого. Мы так и стояли лицом к лицу. Ее длинные белые волосы напротив моих темных, вдобавок перепачканных пылью; она с голыми ногами, одетая в легкое летнее платье, я же с красным носом, дрожащая в своей юбке, лосинах и в мягкой куртке. Если представить, что железного барьера нет, то мы могли бы столкнуться лбами. Кто знает, может этого она и хотела. Вполне вероятно, этот барьер злил ее больше и больше. Лицо девушки было пустым, лишенным эмоций, но сила ее ярости разбивалась об меня словно волна.
Я медленно расправила железную сеть, получилось нечто вроде ироничного приветствия. В ответ струя горького воздуха устремилась из темноты, прямо мне в лицо, хлопая моими волосами по моим же щекам. Это нанесло ощутимый урон рисунку, часть железных стружек сдвинулась.
— Давай-ка заканчивай скорее, — сказала я Локвуду.
Он с трудом пыхтел, разламывая древесину вдоль трещины в досках.
Внезапно вся комната наполнилась шорохом: журналы открывались и перелистывались, книги двигались, пыльные бумаги поднимались со своих куч, словно стаи взлетающих птиц. Моя куртка прилипла ко мне. Ветер завывал по углам кабинета. Однако призрачные волосы девушки, как и ее платье, оставались неподвижными. Стояла и не сводила с меня глаз, так, будто это я, а не она возникла из памяти и воздуха.
Железная стружка рядом с моим ботинком начала передвигаться и скатываться.
— Поторопись же! — воскликнула я.
— Уже все! Иди сюда.
Я повернулась так быстро, как осмелилась, ведь главное сейчас, не пересекая начертанные на полу линии, отдать ему сеть. Только я это сделала, Локвуд нанес последний удар монтировкой, и доска поддалась. Она лопнула по всей ширине, рядом с дном дыры, разорвавшись в двух местах, деревянные шпоры отскочили, гвозди и опилки усеяли пол. Монтировка скользнула по углублению, и к удивлению, провалилась внутрь. Локвуд потерял равновесие, стал заваливаться набок, и оказался бы за нашим кругом, но я рванулась к нему и успела удержать.
Мгновение мы стояли, сцепившись, балансируя на краю стружки.
— Спасибо, Люси, — сказал Локвуд, усмехаясь. — Это было неплохо.
Я согласно кивнула.
Сломанная доска провалилась внутрь, обнажив содержимое стены.
Мы знали, что это. Конечно, знали, но все равно опешили. И шок заставил нас обоих отпрянуть назад, что не лучший вариант, когда и так беда с равновесием, а вдвоем мы стоим на самом краю. То, чего я меньше всего хотела бы увидеть, я все же увидела, за секунду, как мы рухнули вместе на пол, руки сдавлены, ноги запутались, Локвуд оказался сверху, а я под ним и, разумеется, за пределом защитного круга.