Наемник. Дилогия

— Я беру с собой свой десяток, — прорычал он, скорее по привычке, чем по необходимости, — десятки Земила, Нурила, Нолми, Долина, Нифина, Роила и три десятка баронских, которыми будет командовать Колин.

Те, чьи имена были названы, реагировали по разному. Земин — тощий парень, который, кажется, проскользнет в щель под дверью, — равнодушно поднял глаза на Ламила. Земил — средних лет мужчина, заработавший прежде срока обильную седину в волосах, — и Нурил — веселый бородач, всегда готовый посмеяться, однако поддерживавший в своем десятке очень жесткий порядок, — синхронно переглянулись, едва их имена сорвались с уст Ламила. Широкоплечий Нолми, один из немногих, кто мог похвастать раздобытым неведомо где латным нагрудником, хмуро глянул сначала на Ламила, после — на Седого, но промолчал, хоть, судя по всему, ему есть что сказать. С ним тут же принялся перешептываться Долин — казавшийся увальнем, облачившимся ради шутки в кольчугу, однако, своими глазами видел, крошивший, как дрова, топором гномов в ущелье — разве что щепки не летели. Нифин — лысый, как череп и напоминавший его чертами лица — сплюнул под ноги и тяжело вздохнул. Роил, которого, из-за низкого роста, вполне можно было бы спутать с гномом, но без всяких следов растительности на лице, наоборот — широко улыбнулся и кивнул Ламилу. Колина, который, по словам Дамила, будет командовать баронскими, с нами не было, как и никого из этих самых баронских.

— А баронские нам зачем? — спросил Нифин, снова плюнув под ноги. — Без них не управимся?

— Затем, что я так сказал. — Ламил тяжело уставился на Нифина, от чего тот едва не отпрянул, но, тут же придя в себя, зло сверкнул глазами.

— Спокойно! — Седой поднял руку. Убедившись, что все молчат, капитан пояснил. — Баронские вели себя хорошо, пока мы шли сквозь джунгли и прорывались через горы. Сейчас они отдохнули и расслабились. Боюсь, они скоро расслабятся настолько, что вновь начнут задирать носы и бузить.

— Во-во! — закивал Нифин. — Так и я о том же.

— С вами им некогда будет расслабляться. Тем более, что вас будет вдвое больше, чем их. — продолжил капитан. — А здесь, если я поуменьшу их число, они тоже будут вести себя потише. — закончив, он обвел взглядом собравшихся. — Еще вопросы есть?

— Надо бы провизии нам побольше выделить. — Земил задумчиво почесал затылок. — Вас тут эти жрецы прокормят. А какой прием нам в горах будет…

— Возьмете половину того, что вчера привезли. — кивнул Седой. — Распределите между своими парнями. Больше ничего, кроме оружия, не брать — пойдете налегке. Что еще?

Молчание было ему ответом.

— Хорошо. — капитан поднялся. — Проверите, чтобы у всех в ваших десятках оружие было починено. Если кто не успевает, — он посмотрел на Ламила, — разгонишь очередь у одной из кузниц, чтобы там чинились только те, кто выходит завтра. На рассвете построить десятки. Ламил, по пути к кузнице, обрадуй баронских. Пусть Колин сам выберет, кого возьмет с собой.

* * *

Возвращаться в лес очень не хотелось. Я с опаской наблюдал, как с каждым шагов вырастает впереди мрачная стена деревьев. Несмотря на теплое утро, по спине пробежал озноб. В животе что-то заворочалось, защекотало сотнями скользких лапок, заставляя поежиться.

— По-моему, мы выбрали не тот десяток. — буркнул Молин.

— Можно подумать, что ты что-то выбирал. — философски ответил Баин. Его голос звучит спокойно, но глаза моего друга тревожно поблескивают. — Что вообще мы выбирали, с тех пор, как сбежали из Агила?

— Ну… — протянул Молин, и замолчал, задумавшись. — А что нам было делать?

— Вот и не ной! — я почему-то вдруг разозлился на него. — Или тебе напомнить, что именно ты привел тогда Лосика и Крина в ту таверну?

Молин обижено замолчал.

— Жалеть о том, что сделано, недостойно воина. — внезапно произнесла Нарив. Она уже достаточно хорошо понимает наш язык, но почему-то предпочитает говорить на своем, который, из всех присутствующих, понимаю только я. — Если ты не в силах ничего изменить — просто иди дальше.

— Чего это она? — вновь отозвался Молин.

Я вздохнул. Вся злость куда-то улетучилась. Может это все из-за того, Эльзиаром проклятого леса, к которому мы приближаемся? Поправив новенький щит — до чего тяжелая и неудобная штуковина! — я зашагал дальше.

— Она сказала, чтобы ты шел дальше. — буркнул я.

— И чтобы заткнулся. — идущий впереди Дони на миг обернулся. — А если она того не говорила, то я тебе говорю. Иди молча, Молин! И так тошно.

Вот мы и пришли. Я подметил, что, чем ближе мы подходим к полосе деревьев, тем медленнее шаг нашей колонны. Кажется, ребята намерено сбавляют ход, стараясь оттянуть тот миг, когда мы войдем в лес. И даже Ламил, возглавляющий наш отряд, похоже, не торопится. Но ничто не может длиться вечно. Вот голова колонны скрылась за деревьями. Вот шершавая кора дерева уже на расстоянии вытянутой руки от меня. Еще два шага, и солнечный свет померк, оставшись где-то за нашими спинами. Где-то в другом мире.

Здесь, как и в тот раз, царит тишина и прохлада. Не слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Одни лишь поскрипывания деревьев, да какие-то шорохи. И шелест шагов. Теперь мы, наоборот, прибавили ходу. Если никто не хотел войти в лес, то уж поскорее покинуть его хочет каждый. Ламилу даже не пришлось никого подгонять — все идут скорым шагом, несмотря на норовящие подставиться под ноги корни, да неровности почвы. Мало кто смотрит под ноги. В основном, все вертят головами по сторонам. Я осознал, что веду себя так же — пытаюсь заметить те ходячие костяки, что обитают здесь, до того, как один из них выпрыгнет на меня, например, вон из-за того куста. Пусть мы уже убедились, что вреда от здешних ходячих мертвецов не много, но встречаться с ними не хочется.

— Глянь! — Баин указал копьем на куст, от которого я только отвернулся.

Переплетенные ветви зашевелились, зашуршали. Из-за куста показалась оскаленная пасть с внушительными клыками.

— Собака, что ли? — Молин передернул плечами и отступил подальше от твари. При этом, он чуть не наступил мне на ногу.

— Смотри, куда идешь! — рыкнул я, еле сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть друга.

Трехногий скелет, действительно похожий на крупную собаку, попытался выпрыгнуть из-за куста, но у него не получилось пролететь больше двух шагов. Вдобавок, падая, он потерял нижнюю челюсть.

— Волк. — коротко бросил Дони. Краем щита он отмахнулся от подобравшегося слишком близко скелета, и тот, получив удар, рассыпался. — Может взять и себе черепушку, как тот баронский в прошлый раз? — хохотнул Дони, не делая однако и попытки нагнуться к костям.

— Брось! Ребята говорят, что та черепушка через три дня рассыпалась. — хмыкнул Молин. — То ли от того, что ее от остального тела унесли, то ли из-за того, что мы ее из леса вынесли.

Что-то хлопнуло меня по шлему. Молин резво отпрыгнул в сторону. Скользнув по гладкому металлу, под ноги упало иссушенное нечто, когда-то бывшее птицей. Из острого раскрытого клюва вырывается злобное шипение, а крылья, лишенные перьев, неистово трепыхаются, видимо пытаясь взлететь. Хруст под моим сапогом возвестил о том, что мучения несчастной птицы остались в прошлом.

— Сотню шагов прошли, а эти твари уже полезли. — проворчал Молин, возвращаясь на свое место. — Видать, скоро опять их вокруг видимо-невидимо будет.

— Отобьемся, как в прошлый раз. — Баин пожал плечами и отвернулся, сосредоточившись на наблюдении за окрестностями.

— Алин, ты бы подобрал птичку. — похоже, язык Молина живет собственной жизнью. Или ему просто легче от того, что он слышит свой голос? Признаться, я заметил, что мне тоже легче, когда вокруг слышны не только шорохи, да звук шагов. — Кстати, спроси у Нарив — может изловить пару этих тварей, да подарить тому подземному королю? Я слышал, шишки любят всякие диковинки.

— Подгорному. — поправил я.

— Думаю, я подарю королю тебя. — обернулась к Молину Нарив. — Пусть он тебя посадит в клетку, а ты его развлекать будешь.