Страница 10 из 60
Макдональд приказал Гранжану: «Вышлите приказ генералу Радзивиллу соединить свою бригаду и переправиться в Динабурге со всеми средствами, какие он найдёт в этой точке; выслать свою кавалерию по стопам неприятеля, но двигаться с осторожностью и предусмотрительностью… Дайте приказ вашей первой бригаде быть готовой к движению. Прикажите вестфальскому полку выступить завтра, чтобы направиться тремя маршами к Динабургу. Первый марш в Поддуны, второй — в Иллукшт и третий — в пункт назначения». Маршал предупредил генерала: «Я направлюсь завтра на правый фланг вашей дивизии, чтобы быть ближе для получения приказов императора и чтобы самому судить о положении дел в этой точке… Прикажите сменить все отряды вестфальского полка, чтобы они присоединились к нему».[52]
***
28 июля 2-й корпус двинулся по дороге на Себеж. По словам Удино, «5-я бригада лёгкой кавалерии и один батальон в тот же день заняли позицию у брода в Сивошиной, где я велел навести мост. Первая и вторая пехотные дивизии расположились лагерем между Белым и Сивошиной; третья пехотная дивизия, выйдя из Дисны, заняла позицию в Лозовке; 6-я бригада лёгкой кавалерии, которой было поручено прикрывать движение этой дивизии, к вечеру была атакована 1.400-1.500 кавалеристами, Гродненскими гусарами и казаками, которые перешли Дриссу вброд в Волынцах; 8-й шволежерский полк, который почти один выдержал эту атаку, потерял около 80 кавалеристов, хотя сражался с большой отвагой. Потревоженная на марше, эта бригада прибыла на позицию только в 11 часов вечера».[53]
Дибич записал в «Журнале»: «Главные силы находятся в Расицах, резерв в Бабах, отряд Гельфрейха в Покаевцах, пехота Кульнева и Балка на Дриссе возле Волынцев. В полдень генерал Кульнев перешёл Дриссу с кавалерией, к которой присоединилась кавалерия генерала Балка, и выдвинулся, чтобы выслать разведки: отряды пехоты разместились в Зябках и Соколках… В 4 часа противник, который продвигался с этой стороны, начал сбивать наши партии. Завязался бой у Филиповой, в пяти верстах впереди Волынцев между тремя французскими полками (8-й польский уланский и 7-й и 20-й конно-егерские) и четырьмя эскадронами Гродненских гусар, эскадроном гвардейских гусар и казачьим полком Платова 4-го. Было проведено несколько атак с той и с другой стороны до того момента, когда ночь положила конец бою. Потери неприятеля были гораздо значительнее наших; он потерял 167 пленных, из которых трое офицеров. Эти пленные единогласно заявили, что две дивизии корпуса Удино находятся в Белом и что кавалерия, которая сражалась в течение дня, была послана на рекогносцировку, чтобы прикрыть третью дивизию под командой генерала Меряя, которая должна провести ночь у Лозовки. Офицер главного штаба, захваченный одним патрулём, подтвердил эти заявления и прибавил, что Удино и Макдональд, как кажется, проводят согласованное наступление к Себежу и Люцину. Все рапорты патрулей сообщают о присутствии Удино в Белом».
Иллюстрация 1: Генерал Ш.-Л. Гранжан (1768–1828)
Упомянутый «квартирмейстерской части офицер… сказывал и показывал записку генерал-майору князю Репнину, что в Белом собирается весь корпус Удино»; там уже находятся две дивизии и ожидают третью, чтобы двинуться к Себежу.[54] Отсюда Витгенштейн заключил, будто «предложено у них, сим корпусом и другим Макдональдовым отрезать тем от Пскова и соединиться им вместе».[55] Отряд Балка и Репнина обнаружил у Дисны отряд неприятельской пехоты, часть его побил, взял в плен 5 офицеров и 70 нижних чинов, «а прочих прогнал в укрепления». По словам Удино, «на Себежской дороге 5-я бригада лёгкой кавалерии повстречала два эскадрона Рижских драгун, которые генерал Кастекс атаковал и взял несколько пленных».
Был получен рапорт Гамена, который дал знать, что корпус Макдональда собирается у Якобштадта, где закончен мост, что неприятельские войска на правом берегу Двины усиливаются и движутся к Динабургу, что он оставил в этом городе только Сводный гусарский полк майора Бедряги, который должен связываться с постами, размещёнными вдоль Двины. Витгенштейн предписал Гамену продолжить отступление как можно медленнее и использовать каждое дефиле, чтобы задержать движение неприятеля, по своему выбору занять укреплённую позицию и попытаться любой ценой задержать противника на несколько дней.[56]
6-й корпус добрался до Бочейково. Сен-Сир «с прискорбием» сообщил Бертье, что «болезни постоянно поражают армейский корпус всё более и более. 20-я дивизия… сократилась сегодня до 6.000. 19-я дивизия понесла ещё большие потери. Согласно рапорту, который я получил в этот момент от генерала графа Вреде, его дивизия оставила позади на марше в этот день 465 человек, которые были поражены кровотечением (hemorrhagie), вследствие которого они стали не в состоянии двигаться. Я был вынужден оставить ещё в Ушачи 1.075 больных». Все баварские мемуаристы отмечали, что во время форсированных маршей от Вильно, особенно при прохождении через болотистую местность от Свиды до Кубличей, в войсках в ужасающей прогрессии распространились болезни, особенно диарея. Поэтому, когда они 28 июля достигли Бешенковичей, корпус сократился вдвое, и под ружьём осталось всего 9.898 чел.[57]
***
Макдональд сообщил Бертье, что его подчинённые продолжают «заготовлять все средства для наведения моста на плотах, который, согласно рекогносцировкам, можно навести благоприятным образом в двух милях от этого города [Кройцбурга]. Но это может продвигаться лишь медленно, так как инструменты и рабочие руки отсутствуют совсем. Бригада 7-й дивизии, которая находится на дороге в Динабург, подверглась огню из этого города… Несмотря на все мои старания, мне невозможно обеспечить себя достоверными разведывательными данными о силах противника в Риге и Динабурге; ни один разведчик не может туда проникнуть. Мы можем судить, что там находится многочисленная кавалерия; уверяют даже, но я не могу гарантировать, что сильная партия из нескольких эскадронов побеспокоила левый берег в стороне Браслава. Я прошу Ваше сиятельство попросить Его Величество выслать мне подкрепление из кавалерии и пехоты в достаточном количестве, чтобы вести кампанию на правом берегу, наблюдать за Динабургом на обоих берегах и удерживать Ригу на левом берегу». Как язвительно заметил по этому поводу Фабри, маршал не имел даже точных сведений о силах противника, но продолжал просить подкреплений.
На следующий день Макдональд сообщил Мюрату, что «Двина непереходима вброд нигде по всему своему течению; все суда уничтожены, я не имею понтонного парка, но собираю все материалы, пригодные для постройки плотов. Это мероприятие будет долгим, потому что отсутствует персонал и инструменты». То же самое он написал и Мерлю: «Я держу одну бригаду 7-й дивизии перед Динабургом; две других соединены на небольшом расстоянии от Якобштадта… От Динабурга Двина совершенно не переходима вброд в своём течении; суда уничтожены, а я не имею понтонного парка. Я не имею также персонала и инструментов; тем не менее, прилагаются все возможные усилия для сбора материалов, необходимых для постройки плотов. Я настолько растянут, что даже если бы имел мост, я мог бы показать на правом берегу лишь несколько отрядов; будучи вынужден наблюдать за Динабургом и Ригой по обоим берегам; эти точки укреплены и прочно заняты, и противник показывает доброе число кавалерии. Я могу лишь немного ему противостоять. Офицер, доставивший ваше письмо, уверяет даже, что на левом берегу в стороне Браслава имеется партия из 700–800 кавалеристов, и что мобильная колонна из корпуса герцога Реджио преследует её. Прошу вас дать знать герцогу Реджио, что я не в состоянии связываться с его корпусом по правому берегу».[58]
52
Fabry. II. 382-84, 388; Chambray. I. 255; Богданович. I. 350. Начиная с Бутурлина и по сию пору отечественные авторы пишут, будто Динабург был занят бригадой генерала Э. Рикара (Бутурлин. I. 346, 351, 372; Бантыш-Каменский. IV. 12; Отечественная война 1812 г. Энциклопедия. М., 2004. С. 246).
53
В 8-м шволежерском полку были ранены 2 офицера. «Отличное войско», — написал Турнунд Таксис об этой части, сформированной 18 июня 1811 из 2-го уланского полка Легиона Вислы (Martinien. 577; Turn und Taxis. 52).
54
Антоновский пишет, что в тот день произошло «небольшое дело» между русской и неприятельской кавалерией, в котором были взяты в плен 3 офицера и 200 рядовых. «Когда пленных французских офицеров привели к генералу Кульневу, он весьма ласково с ними обошелся и, между тем, распрашивал о разных предметах. Французы на первый раз показали себя довольно гордыми и упрямыми, так что на все сделанные им вопросы удовлетворительно не отвечали». Генерал напоил их чаем с ромом и мёдом, после чего французы стали «смелее, развязнее и даже словоохотливы», их «нечувствительно и незаметно склонили вскользь к военным делам», так что, не заметив подвоха, они заявили, что Удино вовсе не топчется перед Двиной, а «сделал прекрасную диверсию и давно на этой стороне Двины; он перешёл ее в Полоцке, и нынешний день его квартира будет в местечке Клястицах, а здесь в Волынцах против вас самая малая часть кавалерии, только для близиру», а «бывший между пленными колонновожатый в доказательство всего того показал и маршрут; из чего открылось движение французских войск и число их» (Харкевич. III. 54–56).
55
Все отечественные авторы слепо повторяли это нереальное предположение Витгенштейна, а Тарле ещё и «творчески развил» эту фантазию. Он писал, будто Удино, «согласно уговору с Макдональдом», собирался «обойти Витгенштейна с севера и, отбросив его к югу, т. е. к левому флангу центральной наполеоновской армии, уничтожить весь витгенштейновский корпус и открыть себе дорогу на Петербург» (Михайловский-Данилевский. 140; Бантыш-Каменский. IV. 7; Тарле Е. Нашествие Наполеона на Россию. М., 1938. С. 65; Отечественная война. Энциклопедия. 346; Шишов. 147).
56
Fabiy. II. 288, 346; IV. A
57
Fabry. II. 288-89; Hofreiter. 27; Saint-Cyr. III. 52; Gruber. 17; Sauzey. V. 217–18; Vangerow H.H. Kriegsgefangenschaft a
58
Fabry. II. 302-03, 325-26; V. 796; Богданович. I. 350. Письмо Мерля доставил офицер и 5 конных егерей 24-го полка.