Страница 32 из 82
Написанная в таком роде (охватывавшая все проблемы техники и тактики), предназначенная явно для чтения высшей администрации флота (не исключая, конечно, и генерал-адмирала), записка имела все основания стать переломным документом в развитии отечественного миноносного судостроения, его организационного и технического подьема.
Но бюрократия была настороже. Она в 1888 г. уже похоронила инициативу И. Ф. Лихачева, взывавшего к флоту, ради его же спасения и боеготовности, обзавестись Морским генеральным штабом. Она в том же 1888 г. умело предала забвению столь же государственно-мудрое предложение капитана 2 ранга Э. Н. Щенсновича о создании системы переброски миноносцев по железной дороге с театра на театр. Она и теперь нашла способ нейтрализации неудобной и грозившей неприятностями бумаги. Не зря же во главе ГМШ в течение 8 лет (с 1888 по 1896 г.) стояла и всей своей руководящей бездеятельностью готовила флоту поражение в будущей войне "особа, приближенная к императору" — его превосходительство генерал-адъютант вице-адмирал Оскар Карлович Кремер.
Хорошо зная, как в верхах не любят огорчений, вызываемых неожиданными и дерзкими инициативами снизу, Оскар Карлович применил прием удушения такой инициативы в объятиях. Архивное дело с "Соображениями" (38 листов рукописного текста записки П. П. Македонского) содержит еще вчетверо больший объем текста вариантов доклада, который от имени начальника ГМШ готовился для управляющего Морским министерством.
Окончательный вариант генерал-адъютант подписал 3 января 1894 г. Но и это еще нельзя считать подтверждением того факта, что доклад был действительно представлен министру. Было немало других способов келейного решения дел государственной важности, о которых никаких следов в министерских архивах не остается. Неизвестно, было ли сообщено о записке в МТК и собиралось ли это почтенное учреждение для принятия рекомендаций по кардинальному улучшению зашедшего в тупик миноносного дела.
Судя по тому, как было поступлено с проектом инженера К. П. Боклевского, прорыва и перелома в миноносном деле не произошло. Единственным осязаемым результатом была завершившая архивное "Дело" (уже на листе под N 181) и типографски отпечатанная "Инструкция по заведованию миноносцами и их командами". Документ этот, как показала вся последующая практика сбережения миноносцев (свидетельство на этот счет, сделанное адмиралом А. А. Бирилевым, мы приведем ниже), и в этом деле существенных перемен не произвел.
Что касается судьбы автора записки, то она, по счастью, известна. Приходится говорить "по счастью", ибо тысячи офицеров флота и армии, как и других представителей российской интеллигенции, с октября 1917 года начали бесследно исчезать в мясорубке всенародного разбоя. Сведения об их судьбах история до сих пор заменяет позорным прочерком или знаком вопроса. П.П. Македонский после составления своих "Соображений" получил, по представлениям бюрократии, весьма почетное и полезное для ценза назначение минным офицером на рангоутный крейсер "Генерал-Адмирал". Академический курс военно- морских наук (первый выпуск 1896 г.) к миноносцам приблизиться не позволил — и лейтенанта назначают на допотопный крейсер "Африка". В 1898 г. его командируют в Америку, и там он становится старшим офицером броненосца "Ретвизан". В октябре 1903 г. он командир миноносца "Пронзительный", а с марта 1904 канонерской лодки "Мина". В июле 1904 г П.П.Македонский в штабе 2-й Тихоокеанской эскадры. Погиб с броненосцем "Князь Суворов" в Цусимском бою. На этом же корабле в должности старшего офицера погиб и его брат (год рождения 1865) Андрей Павлович Македонский.
Как и К. А. Шильдер, как тысячи других патриотов, братья Македонские не получили возможности на пользу России реализовать свои таланты, призвание и замыслы. Отодвигая их в сторону, оставляя без государственной поддержки или просто обрекая на бесцельную гибель, порочный в своем самодержавном ослеплении царизм продолжал с прежней беззаботностью подтачивать спокойствие и обороноспособность страны.
Но вечно режим реакции существовать не может, и на рубеже XIX–XX веков, в преддверии войны с Японией, Россия оказалась в состоянии неустойчивого равновесия действовавших в обществе охранительных и освободительных сил. Казалось, что дух нового времени, все настойчивее выдвигавшего идеи прогресса в технике и социальной сфере, давал первые реальные шансы преодолеть ретроградство и убрать со сцены всех этих "генерал-адъютантов", которые столь долго тянули Россию назад.
Этого выбора не без основания ждали от занявшего русский престол в 1894 г. нового императора Николая Александровича. Но его выбор, как известно, оказался худшим из всех возможных. Он объявил себя продолжателем курса, которым шел его августейший родитель. Он назвал "бессмысленными мечтаниями" ожидания земства получить право участвовать в управлении государством и недрогнувшей рукой толкнул Россию навстречу смуте, мятежам и войнам.
24. Французская "молодая школа" и русская миноносная стратегия
О деятельности явившейся в 80-гг. прошлого века французской "молодой школы", о ее апологетах и эпигонах достаточно обстоятельно говорится в работе С. О. Макарова "Рассуждения по вопросам морской тактики". Это было, наверное, одно из первых проявлений на государственном уровне постоянно дремлющей тенденции за счет особой эффективности нового оружия добиться преобладания над более сильным противником.
Так в истории флотов обстояло дело с первым плавающим минным фугасом герцога Пармы, последующими фугасными брандерами, карронадами, ракетно-фугасными пароходами и подводной лодкой К. А. Шильдера, бомбовыми пушками, бронированными кораблями, а в нашем веке — с подводными лодками, торпедными катерами ("москитный флот"), минами заграждения, динамо-реактивными пушками и, наконец, снова ракетами и подводными лодками. В России так было с "поповками", во Франции "молодая школа" выдвинула идею скоростных носителей скорострельной артиллерии. Эта школа предлагала формировать океанские эскадры из быстроходных (20 уз.) крейсеров водоизмещением до 6000 т, вооруженных 152- мм пушками. Их сопровождают такие же быстроходные разведчики водоизмещением до 2500 т. Вместо броненосцев береговой обороны предлагалось строить легкие мелкосидящие корабли с сильной артиллерией.
Такой корабль, построенный по распоряжению морского министра Аубе в 1886 г., имел водоизмещение обычного миноносца (79 т), скорость 20 уз. и вооружение из одной 140-мм пушки. Проводились и опыты стрельбы этим кораблем.
Отголосками идей "молодой школы" были и распространенные в то время канонерские лодки типа "плавающий пушечный станок" (в России лодки типа "Ерш") и известные эльсвикские крейсера, подтолкнувшие адмирала С. О. Макарова к идее его "безбронного судна". Понятно, что особые надежды возлагались и на миноносцы.
Концепцию использования миноносцев как главного средства обороны побережья Балтийского моря в случае вторжения германского флота в январе 1888 г. предложил капитан 2 ранга Э. Н. Щенснович. В 1877 г. он окончил Минный офицерский класс, в 1880–1886 гг. командовал канонерской лодкой "Мина", занимавшейся минными опытами, в 1886 г., командуя миноносцем "Выборг", привел его из Англии в Ревель. В 1894, 1896 и 1897 гг. командовал минным крейсером "Воевода", в 1896 г. заведовал миноносцами и их командами Сибирского флотского экипажа. В 1899–1904 гг. командовал броненосцем "Ретвизан", который в момент замешательства в строю эскадры в бою 28 июля 1904 г. пошел в одиночную атаку на японский флот. После войны в чине контр-адмирала в 1905–1906 гг. был первым заведующим подводным плаванием и на этом посту продолжил дело основоположника отечественного подводного судостроения и флота капитана 2 ранга М. Н. Беклемишева.