Искатель

Именно по этой причине станция покрыта броней и оборудована противолучевыми установками. По большей части поведение дыры вполне предсказуемо, но специалисты говорят, что всего предвидеть нельзя. Камни никого особо не беспокоят: их можно легко испарить. Вот излучение – совсем другое дело.

Я впрыгнула в систему примерно в семидесяти миллионах километров от дыры – ближе, чем следовало бы, но все равно на безопасном расстоянии. Квантовые перелеты хороши тем, что совершаются мгновенно. Но есть и минус: степень неопределенности выше, чем при использовании старых двигателей Армстронга. Разница невелика, но она есть. Этого вполне достаточно, чтобы погибнуть, материализовавшись внутри планеты или другого более-менее крупного объекта.

До станции я добиралась три дня. По дороге я договорилась о жилье, связавшись со своим старым другом Джеком Хармоном – одним из сотрудников станции: я сообщила ему, что прилетаю и рассчитываю на выпивку за его счет. Кроме того, в пути я свела воедино все свои данные о сестре Хэпа.

Ее звали Кейла Бентнер. Она была нутритехнологом и в основном наблюдала за тем, чтобы поставляемое на станцию продовольствие было полезным для здоровья. Ее муж Рэм был юристом. Вы наверняка полюбопытствуете, зачем на космической станции держат юриста. Так вот: это достаточно крупное предприятие. Люди постоянно перезаключают контракты, ссорятся из-за времени, выделенного каждому на работу с приборами, вступают в брак, составляют завещания, подают заявления на развод. А иногда судятся друг с другом.

В таких местах юрист – сторона, соблюдающая нейтралитет, человек, которому доверяют все. Совсем не то что дома.

Я подумала, не сообщить ли Кейле о своем прилете, но решила, что лучше его не афишировать. Вечером третьего дня я пришвартовалась к выделенному мне доку, поселилась в гостиничном номере и встретилась в маленьком бистро с Хармоном, где мы провели остаток вечера, вспоминая старые времена и просто развлекаясь. Я надеялась, что он знает Кейлу или ее мужа. Это облегчило бы мою задачу. Но увы, мне не повезло.

Поздним утром я встала возле здания вспомогательных служб, где работала Кейла, а когда она вышла на обед, последовала за ней.

С ней были еще две женщины. Я вошла вслед за ними в ресторан «Джойстра» – простой, без всяких изысков. Столики стояли слишком тесно, все было рассчитано на то, что ты поешь и сразу уйдешь. Мебель, занавески и посуда выглядели так, словно их сделали на скорую руку. Однако ресторан находился на внешнем периметре станции, и в окно во всю стену был виден аккреционный диск. Вообще-то, ничего особенного – большое светящееся кольцо. Сложись обстоятельства иначе, оно ничем не отличалось бы от множества своих собратьев из Рукава Ориона. Но кольцо выглядело зловеще, если вы помнили, что именно находится в его центре.

Кейла была совершенно не похожа на брата – высокая, стройная, серьезная. Цивилизованная. Стоило взглянуть в ее голубые глаза, и сразу становилось понятно, что перед вами – умная женщина. Похоже, половина посетителей знала ее: люди на ходу обменивались с ней приветствиями.

Я стояла в очереди за Кейлой и ее подругами. Их проводили к столику, а я принялась размышлять над тем, как познакомиться с ней. И тут мне повезло – при большом наплыве народа посетителей в заведениях станции подсаживали за чужие столики.

– Вы не против, мэм?

– Вовсе нет, – ответила я. – Может, те три дамы, что только что вошли…

– Одну минуту.

Робот-распорядитель, высокий и худой, с черными усами, постоянно улыбался, но улыбка его выглядела приклеенной. Никогда не понимала, почему люди, которые занимаются этим, не уделяют внимания деталям. Подойдя к Кейле и остальным, робот о чем-то спросил их. Женщины посмотрели в мою сторону, одна из них кивнула, и Кейла махнула мне рукой.

Я подошла к ним. Мы представились друг другу. Я сказала, что меня зовут Чейз Деллмар.

– Я вас откуда-то знаю, – сказала я Кейле, озадаченно морща лоб.

Она внимательно посмотрела на меня и покачала головой:

– Не думаю, что мы встречались.

Я прижала палец к губам, изображая глубокую задумчивость. Мы поговорили о нашей работе: никаких контактов быть не могло. Учились мы тоже в разных местах. Нет, наверное, я все-таки ошиблась. Мы заказали еду, получили ее и продолжили бесцельную беседу. Все три женщины работали в одном отделе. У них были какие-то проблемы с начальником: тот присваивал себе чужие идеи, никого не слушал и мало времени проводил за компьютером. На станции так говорили обо всех, кто был необщителен: в маленьком коллективе настоящее преступление. Обычно к начальникам, ведущим себя панибратски, относятся настороженно, но в таких местах, как Моринда, дело обстояло иначе.

Я подождала, пока мы не пообедаем и не расплатимся, а затем меня словно осенило. Широко улыбнувшись, я повернулась к Кейле и сказала:

– Вы сестра Хэпа.

Она побледнела.

– Вы знаете Хэпа?

– Когда мы были знакомы, меня звали Чейз Боннер. Я у вас иногда бывала.

Она нахмурилась.

– Само собой, это было давно. Вы могли забыть. Понимаю.

– Нет-нет, я вас помню, – возразила она. – Конечно. Просто прошло столько времени…

– Не могу поверить, что наткнулась на вас тут.

– Да. Невероятное совпадение.

– Как дела у Хэпа? Я много лет его не видела.

– О, думаю, у него все в порядке. Я и сама давно его не видела. – Мы уже покинули ресторан и шли позади ее подруг. – Послушайте, – сказала Кейла, – я так рада снова вас увидеть… – она замялась, словно с трудом вспоминая имя, – Шелли.

– Чейз, – вежливо улыбнулась я. – Ничего страшного, мы не так много общались. Я не могла ожидать, что вы меня вспомните.

– Нет, я вас помню. Просто пора возвращаться на работу, и голова занята совсем другим.

– Конечно, – ответила я. – Понимаю. Как насчет того, чтобы вместе выпить, пока я здесь? Может, вечером?

– Ну… не знаю, Чейз. Мой муж…

– Возьмите его с собой.

– …не пьет.

– Тогда поужинаем. Я угощаю.

– Нет, я не могу… – Она попятилась.

– Все нормально, Кейла. Мне действительно хотелось бы посидеть с вами.

– У вас есть номер? – Я дала ей номер. – Поговорю с мужем и свяжусь с вами.

– Ладно. Надеюсь, у вас все получится.

– Обязательно получится, Чейз. Еще раз спасибо.

Мы встретились в том же ресторане, где днем ранее я ужинала вместе с Джеком. Я пригласила его, чтобы у меня тоже была пара.

Рэмилон Бентнер оказался приятным собеседником, открытым и дружелюбным. Оказалось, что они с Джеком увлекаются игрой «Правление», которая входила в моду на станции. Игроки должны были принимать решения в области политики и социальной инженерии. Допустим, у нас есть импланты, стимулирующие умственное развитие. Побочные эффекты отсутствуют. Следует ли делать импланты доступными для всех?

– Я попробовал, – сказал Рэм, – и это принесло мне неприятные сюрпризы. Высокий интеллект вовсе не такое большое достоинство, как принято считать.

– В каком смысле? – спросила я.

Джек отхлебнул кофе.

– Люди с коэффициентом, равным примерно ста восьмидесяти, склонны к разрушительным действиям, особенно молодежь. Они начинают бунтовать.

– Может, им просто не хватает терпения? – предположила я. – Ведь их соученики или коллеги по работе соображают не так быстро.

– Просто их труднее запрограммировать, – ответил Рэм. – Вы никогда не задумывались над тем, почему человеческий интеллект достиг именно такого уровня?

– Видимо, обезьяны поглупее попадали в лапы тиграм, – ответила я.

– Но почему бы ему не быть выше? – парировал Джек. – Касавич, изучавший в начале прошлого века финикийскую цивилизацию, пришел к выводу, что люди, по всей видимости, не становились умнее на протяжении всей истории человечества. Почему?

– Все просто, – сказала Кейла. – Пятнадцать тысяч лет – слишком короткий срок для того, чтобы проявились эффекты эволюции. Касавичу – так его звали? – следовало бы отправиться на сотню тысяч лет назад и попробовать еще раз. Думаю, он заметил бы разницу.