Презумпция виновности

— А ты-то в чем виноват? Просто нужно было быть осмотрительнее.

— Сонь, может, посидишь несколько дней дома? — уже когда провожал брата с семьей, тот улучил момент и кивнул, подтверждая их подозрения. Значит, её там поджидали.

— У меня есть обязанности перед клиентами… Да и потом, я в последнее время только и делаю, что где-то пропадаю, это плохо сказывается на моей деловой репутации, — она маетно вздохнула, и Даниил кожей почувствовал, как нахмурила брови. — Но если так надо, думаю, пару дней могу поработать дома. Только не дольше, я уже и так перенесла всех, кого смогла.

Ей было неудобно от понимания того, что Дан пытается помочь, а она ещё и выкаблучивается, но рисковать карьерой тоже опрометчиво. Хотя это и очень эгоистично. Наверное, такая забота сделала её слишком зацикленной на себе.

— Больше и не понадобится, — мышцы её плеч были настолько напряжены, что даже страшно прижать чуть сильнее, чтобы не сделать больно.

Соня резко подняла голову, всматриваясь ему в глаза. Дан свои не отвел, не собираясь врать, но и подтверждать её предположение не спешил.

Девушка замерла так на несколько секунд, а потом медленно вернулась в исходное положение. Это страшно, решать за кого-то, жить ему или нет. Пусть он вслух ничего не сказал, но она слишком хорошо изучила Даниила, чтобы питать какие-то иллюзии. У него есть принципы, и всепрощения среди них точно нет, более того, там скорее что-то вроде "око за око". Ну, или более жестокая версия.

Но это грех, который возьмет на душу он, вне зависимости от того, кто убьет Марата. Желала ли Соня ему смерти? Открыто — нет, но и понимание, что пока он жив, покоя у них не будет, тоже не радовало.

— Ты?

— Нет, — ему не нужно было слышать вопрос, чтобы понять, как нужно отвечать. — Мы с тобой вообще никак не связаны с этим. Спецоперация по задержанию особо опасного преступника.

Софья придвинулась ещё ближе, касаясь губами его шеи. Что тут можно сказать, она не представляла. Спасибо, что ради меня убил человека? Но и утверждая, что не испытала облегчения от нереальности возможной встречи с Маратом лицом к лицу, соврала бы.

— Не молчи, — Дан все никак не мог понять её реакцию. В том, что Соня представляет, с кем связалась, он как раз не сомневался, но одно дело представлять, а совсем другое — столкнуться лично.

— Я просто не знаю, что сказать… — теплое дыхание щекотной лаской коснулось мочки уха. — Но буду рада, если он больше никому не причинит вреда.

Все-таки она у него молодец. Умная храбрая сильная слабая женщина. Мужественная и преданная.

— Сонь, как ты смотришь, чтобы через недельку куда-нибудь уехать? Отдохнем где-нибудь подальше, где нас никто не знает и не будут дергать… Устоим себе отпуск, заодно со свадебным путешествием совместим.

Она не только сразу не ответила, но и дышать на некоторое время перестала.

Не то, чтобы Соня совсем не соображала, что для Даниила это тоже не просто потискаться под одеялом, а совершенно новый опыт, но и такие слова были все-таки неожиданными. Хотя и хотела услышать это от него, чего уж там, но все равно страшно. Ведь сейчас, когда они просто живут вместе, не связанные ничем (ну, или почти ничем), можно обманывать себя, что и не особо хочешь большего, достаточно уже имеющегося. А на самом деле очень хочется чего-то настоящего. Такого, где ты знаешь, что это твое не потому что в документах так написано. Из-за уверенности, что важна и нужна ты сама, как человек и личность. Важно твое мнение и желание. Попроси сейчас кто-нибудь сформулировать свои мысли, у Сони бы не получилось, слишком уж они разрозненные. Но главное она сказать бы смогла, что в её представлении семья — это не место и не люди, это ощущение собственной нужности и защищенности. Знать, что никто не причинит тебе вреда и не принудит к чему-то, противоречащему твоим убеждениям.

— Это предложение?

Так, вот теперь придется каяться… Было искушение ничего не говорить, но они будут уезжать вместе, и в их паспортах должны быть одинаковые отметки. Будет гораздо хуже, если Соня узнает от кого-то другого.

— Вообще-то мы уже женаты.

Она не отпрянула, не напряглась, даже не дернулась, но почему-то появилось ощущение, что температура понизилась на несколько градусов.

— В каком смысле? — даже шепот был каким-то безликим.

— В прямом. Мы поженились сегодня утром.

Вот теперь реакция появилась, но не совсем такая, какую можно было бы ожидать — Соня все-таки отодвинулась и села рядом, перекрестив ноги и сжав в кулачке край покрывала. Хотя во взгляде не было ни злости, ни раздражение, скорее, растерянность, понимание, что ничего хорошего сейчас не произойдет, стало просто железобетонным.

— Зачем?

— А зачем вообще люди женятся?

— Понятия не имею, вот и спрашиваю, — она как-то немного сжалась, обхватывая себя руками за плечи. Странно, в комнате же не холодно…

— Мы с тобой уже не первый день живем, как муж и жена, поэтому не нужно так удивляться, — не то, чтобы он ждал криков счастья и прочих восторгов, но и вид того, как Золотце едва ли кривит губы, глядя на него, как-то не особо радовал. — Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были семьей. Так понятнее?

У Сони было несколько случаев в жизни, когда она вообще не знала, что сказать. Ступор какой-то, не дающий ни нормально думать, ни связно говорить. Даже признание в любви прошло мимо, настолько её занимал основной вопрос, ответ на который она так и не услышала.

— Почему ты не спросил меня, а предпочел поставить перед фактом?

— Ты бы решила, что это только из-за Марата, — Дан приподнялся и сел напротив неё. — Извини, что пришлось так сделать, но мне это показалось оптимальным выходом, — он провел по её щеке, мягко коснувшись поджатых губ, и приподнял лицо за подбородок. — Мы можем устроить такую свадьбу, какую захочешь. Только не расстраивайся…

— Ты, правда, думаешь, я расстроена из-за того, что не пришлось весь день промучиться в этом балагане на потеху людям, которых я не знаю? — Соня все-таки на него посмотрела, пытаясь понять — он действительно не понимает или просто издевается? Может, весь этот разговор вообще неудачная шутка, и сейчас окажется, что они не женаты? К сожалению, последний вариант был самым маловероятным, хотя она бы предпочла именно его.

— Нет, — стало неприятно от того, как она на него смотрела. Как будто он у неё что-то забрал, а не свою фамилию дал. Ладно, пока не дал, но это уже вообще дело нескольких часов. — Вот и хочу понять, что именно тебе не нравится.

— Я пытаюсь сформулировать… — Соня оглянулась по сторонам, словно где-то рядом можно было найти подсказку. — Хочешь чай? Я сделаю.

Она так резво спрыгнула с кровати, что перехватить её Даниил не успел.

— Сонь!

— Я позову, когда он будет готов.

На кухню она не пришла, а почти прибежала. И поначалу даже остановилась, не поняв, что именно тут забыла. Ах, да, чай…

Пока руки машинально делали привычную работу, голова все пыталась уложить полученные данные. А они не хотели укладываться во что-то более-менее нормальное, вот хоть тресни! Правда, треснула не голова, а Соня себя по пальцу, когда доставала из шкафчика чашки.

И с некоторым недоумением несколько секунд смотрела на мгновенно налившийся синевой ноготь на указательном пальце. А руки-то как дрожат…

— Иди сюда. — Как он подошел, девушка не слышала, но начинавшую гореть огнем кисть послушно подставила под струю ледяной воды. — Как же ты так неаккуратно?

Несмотря на то, что всегда очень остро реагировала на его близость, сейчас, как заторможенная, смотрела на стекающие потоком капли и чувствовала только тепло его прижатого к ней бедра. Просто тепло. Как от батареи отопления.

Он осторожно промокнул бумажным полотенцем её пальчики, заметив, что из-под травмированного ногтя показалась кровь. Н-да, скорее всего, слезет, только этого сейчас и не хватает.

— Ну его, этот чай, идем, — прихватив кубики льда и полотенце, он почти силой увел Соню в гостиную, усаживаясь с ней вместе на диван так, чтобы отодвинуться она просто физически не могла. — Давай руку.