Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 39 из 58



Одним из противников доктрины общинного социализма оказался Юзеф Цверцякевич (Кард). Он довольно долго занимал пост заграничного представителя ЦНК партии красных, а в 1863 году участвовал в организации морской экспедиции к берегам восставшей Литвы. Возражая Токажевичу, Цверцякевич показывал, что община (по-польски — гмина) является институтом давно устаревшим. Он писал: «Гмина, даже такая, как ее понимают наиболее прогрессивные публицисты, не является В моих глазах идеалом общественного устройства. Хотя она и могла быть в свое время превосходной, но нынешним потребностям общественной жизни, где солидарность нужно примирять с личной свободой, она уже не отвечает. Ведь только в патриархальную эпоху труд не был в пренебрежении. Ныне мы должны вернуть достоинство труда, однако речь идет не о том, что мы должны вернуться к патриархальной жизни. Новая жизнь требует новых форм. Надо их искать, вместо того, чтобы держаться за старое».

На противоположном — правом крыле польской эмиграции находились те силы, которые в 1863 году так или иначе отождествлялись с партией белых, а также с некоторыми другими группами клерикально-аристократической окраски: все вместе они и составляли второе из названных выше направлений. Удельный вес правого крыла польского освободительного движения, штаб-квартирой которого продолжал оставаться парижский «Отель Лямбер», постепенно уменьшался. Отдельные наиболее патриотичные его деятели, оказавшиеся способными подняться над узкоклассовыми интересами и отбросить шляхетские предрассудки, эволюционировали влево, тогда как многие другие правели настолько, что не могли уже считаться участниками движения. Они отказывались от идеи национальной независимости Польши даже в самых скромных ее вариантах, отходили от политической деятельности или принимали сторону правительств тех держав, которые поработили их родину. Для оставшихся в строю основной сферой деятельности продолжали оставаться хитроумные, но несбыточные планы дипломатического воздействия на Австрию, Пруссию и Россию с тем, чтобы как-то изменить существующий статус польских земель.

Наиболее массовым и значительным было третье направление, имевшее в целом демократический характер и являвшееся по своей программе и тактике прямым преемником партии красных периода восстания 1863 года. Умеренную часть этого направления составляли деятели типа Мерославского и Гиллера, радикальную олицетворяли деятели, которые продолжали политику, проводившуюся в 1863 году Домбровским, Хмеленским, Шварце, Падлевским, Бобровским и их соратниками.

Мировоззрение этих деятелей либо носило революционно-демократический характер, либо было переходным от революционного демократизма и различных утопически социалистических доктрин к научному социализму.

Именно в этих рамках развивалось мировоззрение и практическая деятельность Домбровского.

Вскоре после приезда в Париж Домбровский изложил свою политическую платформу и оценку сложившейся ситуации в «Открытом письме», которое датируется ноябрем 1865 года и адресовано к зарождающемуся Объединению польской эмиграции. Письмо начинается с заявления о том, что сразу же после побега из тюрьмы Домбровский установил связи с теми революционерами, которые, оставаясь в Польше и на территории Российской империи, имели мужество продолжать борьбу. «Контакт с ними, — пишет Домбровский, — позволил мне определить для себя постоянное направление деятельности в эмиграции». Ссылаясь на общественное мнение страны, он высказывал убеждение, что только так и должен поступать каждый политический эмигрант, поскольку эмиграция является лишь представительницей нации, но никогда не может и не должна диктовать ей свои решения. «Поэтому, — заявляет Домбровский, — я решительно осуждаю попытки создать в эмиграции политический орган, претендующий на то, чтобы руководить страной в ее революционных действиях».

Возражение Домбровского вызвала и та устаревшая политическая программа, на основе которой предполагалось Объединение. «Страна, — заявлял он, — […] действием декларировала нам, что теперь она стремится не только к независимости, но ее программа включает в себя полное разрешение крестьянского вопроса на основе абсолютной справедливости, равенства прав всех сословий и вероисповеданий и, наконец, призыв всех к участию в гминовладном[35] управлении страной […]. Последнее восстание открыло нам путь, по которому мы должны впредь идти, […] оно указало нам необходимость расширить наши понятия за границы эгоистического, а в силу этого дурно понимаемого патриотизма указало на необходимость того, чтобы наши действия были проникнуты мыслью о правах человека и признанием прав других народов».



«Открытое письмо» Домбровского комментируется и дополняется в одном из его сохранившихся личных писем. Адресат письма точно не установлен (он женского пола — Домбровский называет его «милая кузина»). В своем письме к Домбровскому экзальтированная «кузина» предлагала ему перед этим либо собрать «в крае пару тысяч добровольцев» и начать партизанскую войну, либо в эмиграции создать и возглавить мощную политическую организацию. Относительно первого пожелания Домбровский ответил: «Это вещь невозможная, если бы кого-то и удалось поднять, борьба не приведет теперь ни к каким результатам». О втором пожелании он написал короче: «Общества край не хочет». Посылая «кузине» для разъяснения своих взглядов «Открытое письмо», Домбровский писал: «Вы спросите, что же я думаю делать? Сегодня ответить на этот вопрос категорично я не могу. Могу сказать только немного больше, чем в «Открытом письме», а именно, что я верю в решающую роль развертывания действий на родине и имею уже с ней некоторые связи. За такими действиями [сейчас] наблюдать нельзя, так как их первым видимым результатом должно стать освобождение Польши от врага. Говорить особо об этих действиях нет нужды, потому что излишние разговоры приносят им один вред».

Первые же политические выступления Домбровского в эмиграции вскрыли радикальность его программы, выявили его горячий темперамент и высокую принципиальность. С этой точки зрения очень интересен конец «Открытого письма». «Обстоятельства, — писал Домбровский, — позволили мне присутствовать лишь на одном заседании общества. Я хотел действовать постепенно и на этом заседании лишь указал на ошибочность принципов, на которых основано общество. Сейчас, когда стремление превратить эмиграцию в политический орган проявляется с удивительной запальчивостью, я не могу осуществить своих намерений, ибо считаю долгом оставить вашу организацию, чтобы своей принадлежностью […] не поддерживать эти бесплодные усилия».

Вокруг этого и других столь же резких и принципиальных заявлений Домбровского сразу же разгорелась ожесточенная идейная борьба. Более всего споров и нареканий вызвала его позиция по украинскому, или, если пользоваться тогдашней польской терминологией, «русинскому», вопросу, то есть вопросу о праве украинского народа на самостоятельное решение своей судьбы, на собственную государственность. В начале 1866 года, возражая против националистических высказываний своего соотечественника графа Дунин-Ворковского, Домбровский написал «Письмо депутату Галицийского сейма», которое широко распространялось среди эмигрантов. В этом письме он горячо отстаивал и развивал соответствующие положения повстанческих декретов 1863 года. «Польская нация, — писал Домбровский, — борющаяся за независимость, превосходно поняла, что не может отказывать в независимости ни одной народности, не вооружая против себя всех тех, кому бы она отказывала в этом праве, не отрекаясь от идеи, написанной на поднятом ею знамени, не совершая самоубийства».

Еще более обоснованно и резко Домбровский сформулировал свои взгляды, отвечая в 1867 году на письмо одного из польских эмигрантов. В своем открытом письме «Гражданину Беднарчику и его политическим друзьям» Домбровский заявлял: «По моему мнению, право решать о себе имеет только сама нация, и при этом каждая нация». Отношения между Польшей и Украиной он предполагал определить «соглашением между обеими нациями»; он был уверен, что «будущий союз, возникший на основе свободы», связал бы их «не только политическими узами, но и чувством благодарности и братства». Письмо Беднарчику было написано в период подготовки выборов в комитет — руководящий орган Объединения польской эмиграции. Домбровский знал, что, формулируя так резко позицию по украинскому вопросу, он может отпугнуть немало своих сторонников. Поэтому он закончил письмо следующим образом: «Таково мое мнение. Я знаю, что оно не будет принято вами и не привлечет мне ваших голосов, но я никогда не торговал своими политическими убеждениями. Не желая быть причиной нового раскола в Объединении, я снимаю свою кандидатуру в новый комитет».

35

То есть общинном.