Страница 68 из 85
Тем не менее Колчак упорно отрицал знакомство с Гленноном до Питера. Выходит — было отчего?
Нет, не за минным опытом приезжал Гленнон, а за Колчаком. И явно еще до их совместного прибытия в русскую столицу два адмирала познакомились. Однако зачем Колчак так потребовался Гленнону? Ведь не был же, конечно, Александр Васильевич настолько всемирно знаменит, чтобы о нем знали в Штатах.
Я еще к этому вопросу вернусь. Но напомню, что если за океаном адмирала не знали, то его политический облик был зато неплохо известен в Петрограде. И известен как раз тем российским «верхам», которым все более «красный» ход русской революции ничего хорошего не сулил. Да и Антанте, и Золотой Элите от надвигающейся большевистской, идущей на смену состоявшейся кадетской, революции ожидать приятности не приходилось.
Российские буржуазные круги не могли не поглядывать с надеждой на круги антантовские... Вспомним того же члена палаты общин Самуила-Самуэля Хора. Он сидел в Питере давно и деловые знакомства имел не только в до-, но и в послефевральских элитных кругах... И мало можно сомневаться, что или сам Хор, или его русские знакомцы (может, с подачи того же Керенского или военного министра Гучкова) вывели американцев на Колчака.
Причем — в целях вовсе не военно-морских.
В иркутских своих показаниях Колчак упорно стоял на том, что от политики был всегда далек. Но вряд ли это было так на самом деле даже во времена до революции... А уж после революции это было абсолютно не так! И почему-то, уважаемый мой читатель, от анализа историков ускользнуло немало занятных фактов, имеющих то или иное касательство к будущему «Верховному правителю». Приводить их — приводили. А вот осмыслить...
Часть таких — внешне «несуразных» — фактов я уже привел.
Но есть в истории Колчака и другие «несуразности». Ну, вот одна из них...
Забегая немного вперед, я сообщу, что адмирал, приехав в Питер в начале июня 1917 года, почти сразу же — после прошедших там переговоров с контр-адмиралом Гленноном — согласился поехать в Америку как консультант. Об известной лишь с его слов сути этих «консультаций» будет сказано отдельно. А пока лишь замечу, что Керенский на отъезд адмирала соглашался...
Тимиреву Колчак известил.
Так за чем дело стало?
Вперед!
Колчак же почему-то задерживается и... возглавляет военный отдел антибольшевистского «Республиканского национального центра», который с мая 1917 года исподволь начал готовить военный переворот.
Центр был образован под эгидой мощного Сибирского банка не столько военными, сколько контрреволюционно настроенными... инженерами и дельцами. Но после того как командующий Петроградским военным округом Лавр Корнилов стал Верховным главнокомандующим, руководство этим «инженерско-бизнесменским» центром перешло к нему,
Спрашивается, почему по приезде Колчака в столицу не кому-то, а именно ему комитет центра предложил руководство военным отделом РНЦ? Собственно, источники обычно называют в качестве такового полковника Леона Дюсимитьера. Но Дюсимитьер был начальником военного отдела и координатором путча уже на заключительных этапах подготовки, после того, как Колчак (скажу это, забегая опять-таки вперед) из Питера отбыл. А вот когда он туда из Крыма прибыл, «инженеры» обратились к адмиралу. А Дюсимитьер Колчака лишь сменил.
Генерал Деникин в своих «Очерках русской смуты» посвятил «Республиканскому центру» несколько страниц. И он сообщал, что деньги этому центру давала крупная буржуазия, при этом «лично представители этой банковской и торгово-промышленной знати стояли вне организации, опасаясь скомпрометировать себя в случае неудачи».
Однако кое-кого можно и назвать по именам. Скажем, знаменитый Павел Рябушинский... После окончания Московского государственного совещания 8 — 10 августа 1917 года, где ожидалась, но так и не произошла передача власти генералу Корнилову, он заявил в своем ближайшем окружении: «Что отложено, то не отброшено».
Деникин пишет: «Отсутствие партийной нетерпимости (н-да! — C.K.), деловая программа и в особенности известные средства дали возможность «Респ. центру» объединить много мелких, главным образом военных петроградских организаций. Они вошли в состав военной секции «Респ. центра» в лице своих представителей, причем далеко не все члены их знали, кто их возглавляет. Таким путем, к концу августа активных участников военной секции числилось до 4 тысяч человек. Сколько их было в действительности, вероятно, никто не знал».
И это были не питерские дворники, а поручики и полковники со свежим фронтовым опытом.
Итак, Колчак — во главе военотдела РНЦ. Тоже странно! Почему Колчак? Почему адмирал? Ведь в Петрограде недостатка в недовольных ходом событий «сухопутных» генералах с боевым опытом не ощущалось. Позже, на допросах, Колчак скромно сообщил, что «был на нескольких заседаниях Национального центра», но скромно умолчал, в качестве кого и на скольких точно.
Однако понятно, что жесткая личность англизированного адмирала привлекала тех, кто проектировал переворот именно жесткостью. А весьма молодые сорокасемилетний генерал Корнилов и сорокатрехлетний адмирал Колчак смотрелись отличной диктаторской «связкой»!
Опять же Деникин свидетельствует: «Страна искала имя... Многими организациями делались определенные предложения адмиралу Колчаку во время пребывания его в Петрограде. В частности, «Республиканский центр» находился в то время в сношениях с адмиралом, который принципиально не отказывался от возможности стать во главе движения. По словам Новосильцева, которому об этом говорил лично адмирал, доверительные разговоры на эту тему вел с ним и лидер кадетской партии...»
Итак, «аполитичный» Колчак соглашается участвовать в контрреволюции. И обстоятельства его приобщения к хитрым «инженерско-рябушинским» делам позволяют уже более уверенно предполагать, что от флота Колчак отказался не с бухты-барахты, а для того, чтобы иметь возможность переместиться в столицу, не возбуждая ничьих подозрений.
Колчак остается в столице, хотя вроде бы намерен ехать в Америку как простой наемник-кондотьер — якобы для секретной подготовки Дарданелльской операции союзников. Секретной настолько, что янки сообщают ему (все — со слов одного лишь Колчака), что будут ходатайствовать о его отправке в США как инструктора-минера, о Дарданеллах ничего не говоря.
Сговариваться с кем-то, пусть и с представителями союзника, за спиной собственного правительства для флотоводца — линия поведения не самая честная и патриотичная. Но во всей этой «дарданельщине» странным выглядит само привлечение адмирала к якобы подготовке операций американского флота в зоне Дарданелл. (Порой биографы адмирала приплетают сюда и некую мифическую Босфорскую операцию, замышлявшуюся Штатами. Однако как можно пройти со стороны Средиземного моря в район Босфора, не завоевав Дарданеллы, пусть эти биографы и объясняют.)
Да, очень странно выглядел Колчак как эксперт по Дарданеллам. Дело ведь и в том, уважаемый читатель, что в течение 1915 года англичане и французы уже развивали там бешеную активность. Причем захватом Дарданелл и Босфора они имели в виду лишить союзную им Россию права претендовать на те проливы, мечтая о которых Россия и втянулась в мировую войну. Кровопролитная Дарданелльская операция провалилась, но опыта там англо-французы набрались через край. Не Колчаку с ними тут было равняться!
А чего стоил «русский патриотизм» русского моряка, готового содействовать англосаксам в противодействии «проливным» чаяниям России?
Да и о каких серьезных дарданелльских планах США могла идти речь, если их флот до европейского театра морских действий так и не добрался, а янки-армейцы отнюдь не рвались повторить кровавое фиаско англо-французов, потерявших там 266 тысяч человек!
Да и на кой черт Америке эти проливы сдались, чтобы проливать за них и за интересы англичан «стопроцентно» американскую кровь?
И вот в такую «причину» «приглашения» Колчака американцами историки верят по сей день, не дав себе труда хоть немного над ней призадуматься. А ведь странно, очень странно объяснял свой отъезд в Штаты адмирал Колчак!