Страница 47 из 85
Портсмутский договор был подписан 5 сентября 1905 года. А за полтора месяца до этого, в июле 1905 года, в Японию в очередной раз приехал — как личный представитель президента Рузвельта — военный министр США Тафт.
27 июля он встречался с японским премьером генералом Кацурой. В тот же день они подписали секретный меморандум по итогам беседы, рассекреченный лишь в 1924 году.
Оба собеседника были личностями колоритными, и я, взяв себе в помощь документальные источники, хорошо представляю, как они могли говорить друг с другом политически жарким летом в Токио 1905 года...
Сорокавосьмилетний Уильям Говард Тафт, сын Альфонсо Тафта — посланника США в России времен Александра Третьего, был, как и его отец, юристом-политиком, а отнюдь не военным. Но характер он имел наследственно не мягкий, как и его отец, как прадед Аарон Тафт... Сын Уильяма Говарда, к слову, был не мягче отца и в 1947 году стал соавтором знаменитого антипрофсоюзного закона Тафта — Хартли.
Граф-генерал Кацура был, собственно, ставленником маршала Ямагаты, и в этом качестве — ярым милитаристом. Был он также и сторонником ориентации на англосаксов. С Тафтом они свели знакомство уже достаточно давно, и поэтому генерал особо не церемонился, а сразу заявил:
— Вам не кажется, дорогой наш гость, что пришло время для прямого союза между Японией и ведущей силой мира — англосаксонскими титанами, то есть — вашей страной и Британией?
— Прямого? — испытующе вопросил Тафт.
Кацура понял, что «палку» перегнул, и «отработал» назад:
— Ну, если не прямого, не официального, то хотя бы фактического... — японец сделал паузу и повторил уже на английском: — Alliance in practice...
Тафт молчал, и Кацура счел нужным прибавить:
— Это будет полезно для сохранения мира на Дальнем Востоке...
Тафт молчал по-прежнему, и Кацура прибавил еще:
— Смею вас заверить, господин министр, что Япония не будет покушаться на захват Филиппинских островов.
И вот уж тут Тафт отреагировал, шевельнувшись в кресле и коротко бросив:
— А разве об этом когда-либо шла речь? И тут уже замолчал Кацура.
И было от чего, потому что момент, уважаемый читатель, наступил достаточно деликатный...
Я сейчас это поясню.
10 декабря 1898 года по мирному договору между США и Испанией — после испано-американской войны — Филиппинские острова были переданы Соединенным Штатам. Однако еще в сентябре островной Революционный конгресс провозгласил Филиппинскую республику, с чем «оплот демократии и республиканизма» не согласился и отправил через весь Тихий океан туда войска.
Устанавливали свой «демократический» «протекторат» на Филиппинах янки зверски (так, что против этого протестовали и Марк Твен, и Лев Толстой) и к апрелю 1901 года своего добились, попутно убрав руками местных марионеток популярного в народе генерала Луна. А 1 июля 1902 года конгресс США принял закон о колониальном статусе Филиппин.
Ко всему этому Тафт имел непосредственное отношение, потому что с 1900 года стоял во главе 2-й Филиппинской комиссии, образованной для управления островами, а в июле 1901 года стал первым гражданским губернатором Филиппин.
Кацура это все, конечно, знал... И Тафт знал, что Кацура это знает.
Но знали они оба и географию...
От Японии лакомые, почти экваториальные острова отстояли чуть ли не на две тысячи километров. Расстояние немалое... Но уж от США Филиппины отдалены вообще неимоверно. Океанская линия между филиппинской Манилой и Гонолулу на Гавайях — 9000 километров, да от Гонолулу до Сан-Франциско — еще 3900...
Итого, Филиппины к Японии были ближе в семь раз.
Не знаю, сколько уж там раз — семь или не семь — отмеряли расстояния по картам японские политики, адмиралы и генералы, но на Филиппины они рот разевали широко. Однако по сравнению с лежащей под боком «синицей»-Кореей острова были даже не «журавлем». Не воевать же из-за них с Америкой, тем более — пойдя на конфликт с Россией.
Америка не была, конечно, склонна потакать Японии в ее тихоокеанской экспансии, но и отталкивать Японию янки не могли. Для США Япония была нужна по причинам, уже не раз мной названным, хотя главной оставалась причина антирусская.
И поэтому беседы Тафта и Кацуры завершились признанием Японией американских прав на Филиппины, а Америкой — японских прав на Корею.
Так 27 июля 1905 года завершился первый антирусский пролог к Портсмутскому миру.
За день до этого русская делегация во главе с Витте отплыла из Шербура в Нью-Йорк, на мирную конференцию.
А 12 августа 1905 года (уже во время русско-японских переговоров) антирусскую эстафету принял туманный Альбион. В этот день в Лондоне был возобновлен и продлен англо-японский союзный договор. Формально тут Япония поддержала Англию в вопросе об Индии, а Англия подтвердила правомерность претензий Японии на все ту же Корею...
Но что было, уважаемый читатель, Японии еще и до Индии, и могли ли японцы тогда всерьез претендовать на Филиппины?
Нет, и в Токио у Америки, и в Лондоне у Англии главной целью было подбодрить Японию перед ее переговорами о мире с Россией. Тем более что задолго до лета 1905 года, еще в январе, была достигнута англо-американская договоренность о содействии передаче Японии Порт-Артура и Ляодунского полуострова. И Япония об этом, естественно, знала.
По замыслу Золотого Интернационала японцы должны были вести себя с Россией нагло и напористо. И они, поддержанные обеими «атлантическими» державами, вели себя нагло и напористо.
А когда они немного трезвели, их тут же откровенно подзуживали.
Глава 7
Русская смута, позор Портсмута и Сахалин-Карафуто...
Портсмут — город и крупная военно-морская база на северо-востоке США в штате Нью-Гемпшир. Вообще-то Портсмутов только в США целых три (кроме нью-гемпширского — еще в штатах Вирджиния и Орегон), не считая Портсмута «первородного» — в Англии.
Как же оказались в этом приморском городишке русские и японские делегаты? И почему именно в городишке американском?
Думаю, читатель и сам может ответить на второй вопрос. Что же до вопроса первого, то на нем и на ситуации вокруг Портсмута нам надо остановиться особо.
Конечно же, Америка была крайне заинтересована в том, чтобы укрепить свой контроль над дальневосточными делами. Япония не только этому не препятствовала, но чего-то такого в тот момент даже хотела. Пусть и скрепя гордое самурайское сердце...
И могло ли быть иначе, если 5 апреля 1905 года Кассини докладывал из Вашингтона в Петербург Ламздорфу об очередном японском займе в США. И телеграмма эта так интересна, что я ее процитирую обширно.
«Милостивый государь граф Владимир Николаевич, — писал Кассини. — Секретною телеграммой от 17 марта я уведомил императорское министерство об огромном успехе последнего японского займа в 150 миллионов долларов, помещенного, как Вашему Сиятельству небезызвестно, поровну в Англии и Соединенных Штатах.
Группа нью-йоркских банкиров с еврейским домом Кун, Лоеб и Ко во главе, взявших на себя выпуск 75 миллионов, не пожалела никаких усилий, чтобы привлечь здешнюю публику к возможно широкому участию в подписке... Результат превзошел самые смелые ожидания японцев и их друзей, и подписка достигла в одних Соединенных Штатах 500 миллионов долларов, т. е. почти что миллиарда рублей...
Если заграничный кредит государства может служить знаменателем его материального преуспевания, то нет сомнения, что заключение последнего займа составляет для Японии новый крупный успех... Предсказания некоторых политических кругов, что затеянная Японией война неминуемо приведет в скором времени к ее экономическому истощению и что финансовый вопрос составляет ахиллесову пяту владений микадо, к сожалению, не оправдались на практике».
Вряд ли Артур Павлович под предсказаниями «некоторых политических кругов» имел в виду оценку Ленина, который позднее отмечал, что «Япония имела возможность грабить восточные, азиатские страны, но она никакой самостоятельной силы финансовой и военной без поддержки другой страны иметь не может». Но в России не одни только большевики видели, что Япония — как крупная самостоятельная величина — дело лишь будущего. И «слева» и «справа» умные люди понимали, что если дело и в силе, то не в силе Японии, а в силе ненависти англосаксов и всяких там кунов и лебов к России...