Громов

Подойдя к горам, мы остановились на равнине и начали изучать обстановку.

Получилось так, что я поставил штаб дивизии на равнине, несколько в стороне от расположения войск. Место выбрал с учетом хорошего обзора. Отсюда очень удобно было управлять войсками. О том, что место это открытое и ничем не защищенное, я тогда не подумал, хотя воевал уже второй год.

Опыт, конечно, дело наживное, но на войне он оплачивается очень дорого. В этом мне пришлось убедиться.

На второй или третий день это случилось. Где-то ближе к вечеру, когда напряжение спадает, боевые действия затихают, я сидел с биноклем на своем командном пункте. Ну, командный пункт — понятие условное. Три или четыре бронетранспортера, два из них — радийные машины. Окопы вырыты. Две кунги и машина обычная с домиком, в котором можно жить и работать. Жара сумасшедшая. Прямо на земле стоят столы переносные, табуретки. Связь, телефон, ну, что должно быть обычно. Все это чуть заглублено. Вокруг насыпан бруствер. Это мы всегда делали, потому что вполне возможны обстрелы.

Я смотрю на горный массив, прикидываю, как нам лучше туда входить, и в этом жарком мареве мне кажется, что я вижу какие-то фигуры. Спрашиваю артиллерийского наблюдателя: «Смотри, что это там, почему доклада нет?!» Прекрасно, конечно, понимаю, что это духи. Чалмы, шаровары — спутать невозможно… Просто поверить не могу глазам своим. С какой стати, под вечер, да еще так близко… Там же перед горной грядой, откуда эти-то пришли, войска наши стоят. Как они духов пропустили?!

Точно, духи! Идут не куда-то, а именно к нам. Смотрю налево, направо, то же самое. Назад… И оттуда прут. Ну, это уж совсем непонятно. Как такое могло получиться?! А ведь они не случайно шли к нам, понимали, что это командный пункт. Догадаться, конечно, не трудно — машины радийные стоят, антенны развернуты.

Афганцы вовсе не тупые и дикие, как у нас часто любят представлять. Они сообразительные, предприимчивые, решительные солдаты, очень хорошо умеют воевать.

Командный пункт находился, как я сказал, немного в стороне от войск. После этого никакой обзор уже не мог соблазнить меня на такое расположение КП. Я всегда размещал его в окружении войск, чтобы невозможно было прямо на КП выйти. К тому же все мы уже хорошо знали, что бывает с теми, кого духи захватывают в плен. Лучше уж погибнуть.

Вот так: век живи, век учись.

Все получилось настолько внезапно, что поначалу трудно было сообразить, как из этого кошмарного положения выбираться. Под рукой практически никого. Ну хоть бы взвод какой-нибудь. Только штабные офицеры, водители и связисты. У меня даже автомата как назло не было, только пистолет. Ни каски, ничего.

Духи стали сходиться, начался сумасшедший обстрел, пули кругом засвистели.

Плохо было и то, что авиация только-только ушла. Я ее сам отпустил. Вечер ведь. А так у нас всегда сидела пара вертолетов в готовности.

Как могли, организовали круговую оборону. Вот тут я в новом, неожиданном свете многих людей увидел. Кто-то начал со страху палить куда попало, кто-то молился. Особенно поразил меня один парень с Украины. Рыжий такой, здоровенный, очень боевого и бравого вида. И вот я увидел, как человек мгновенно впадает в панику и становится неуправляемым. Он начал орать. Просто дико орать, мол, надо что-то делать, нас сейчас всех перебьют! Пришлось этому, рыжему, ну буквально по башке дать, чтобы он утих и других не будоражил.

Сказал артиллеристу, чтобы вызвал огонь на себя. То есть не полностью на себя, у пушкарей, конечно, были координаты командного пункта. Попроси, говорю связисту, чтобы обработали площади с недолетом и перелетом метров в триста — «на шаг» — так у артиллеристов это называется.

Тогда мы зависели только от того, как пушкари сработают. Они сделали все ювелирно. Это нас спасло.

Ощущение от всего этого было очень сильное. Запомнилось на всю жизнь. Больше мы таких ошибок не совершали.

Глава четвертая

ЛУРКОХ

Президиума Верховного Совета СССР

О награждении орденами и медалями СССР военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота

За успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан наградить:

…

ОРДЕНОМ КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ

…

Громова Бориса Всеволодовича — полковника Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. Брежнев Секретарь Президиума Верховного Совета СССР М. Георгадзе Москва. Кремль.

21 октября 1980 г.

Громов Борис Всеволодович, полковник, начальник штаба — заместитель командира 108-й мотострелковой дивизии 40-й общевойсковой армии ТуркВО.

Представляется к награждению орденом КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ.

Год рождения 1943, русский, чл. КПСС.

В Вооруженных Силах с августа 1962 г.

Краткое конкретное изложение боевого подвига или заслуг.

Находясь в составе Ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан принимал непосредственное участие в разработке боевых операций по уничтожению банд мятежных формирований.

Провел 2 операции, в результате которых при умелой организации и непосредственном руководстве было уничтожено 706 человек живой силы противника, захвачено 150 единиц стрелкового оружия, уничтожен склад с боеприпасами и взяты ценные документы, по которым раскрыта агентура мятежников в Генеральном штабе Народной Армии и в Министерстве Внутренних Дел Демократической Республики Афганистан.

Вывод: За участие в разработке и проведении боевых операций по уничтожению банд мятежных формирований достоин награждения орденом КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ.

Командир мотострелковой дивизии полковник Миронов 31 июля 1980 г.

Министра обороны СССР По личному составу № 01147 28 ноября 1980 г. г. Москва назначить:

…

3. Полковника Громова Бориса Всеволодовича — командиром 5-й гвардейской дивизии, освободив его от должности начальника штаба — заместителя командира 108-й мотострелковой дивизии.

Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Устинов С повышением по службе Громова поздравлял уже новый командующий, генерал-лейтенант Борис Ткач. Но первым позвонил из Ташкента командующий ТуркВО генерал Максимов, который и рекомендовал Громова на эту должность.

На посту комдива Громов сменил генерала Юрия Васильевича Шаталина, который впоследствии стал командующим внутренними войсками.

5-я дивизия в это время вела боевые действия в горном массиве Луркох.

Войска находились тут уже больше месяца — очень большой срок для подобной операции — и к тому же несли потери. Не успев даже познакомиться со всеми подразделениями, Громов отправился в Луркох.

Место оказалось весьма необычным и сильно напоминало декорации, на фоне которых ставятся фильмы о страшных инопланетных мирах.

Выжженная каменистая равнина, по которой разбросаны черные скалы. Равнину окружают голые, без единой травинки, горы, вершины которых поднимаются выше трех километров. Здесь, кажется, нет места никакой жизни.

В глубине горного массива моджахедами оборудован неприступный лагерь, откуда через радиальные расходящиеся ущелья они могли выходить в различные места и, самое главное, совершать набеги на стратегическую дорогу, ведущую в Кандагар, по которой постоянно шли колонны машин.

В течение двух дней Громов выслушивал доклады тех, кто планировал и выполнял операцию в Луркохе. Выслушал он также и командира афганской пехотной бригады, действовавшей совместно с 5-й дивизией. Бригадой это подразделение назвать можно было только условно. Боевая численность составляла всего 115 человек. Однако именно командир афганской бригады занимал самую решительную позицию и требовал немедленного наступления и уничтожения базы. «Министр (имелся в виду афганский министр обороны), направляя нас сюда, требовал самых решительных действий», — настойчиво повторял комбриг.