Комбат

– Я поднял волну?

– Ну, твоя супруга, что не меняет дела. Неужели ты с ней договориться не можешь?

– И ты туда же! Пытаюсь. Не получается. Марина уперлась, ничего слушать не хочет. Может, ты чего посоветуешь?

– Посоветовал бы, да нечего. Твоя Марина действительно мадам с характером. Ладно, Голубятников идет, пойду на доклад.

Комбат вышел на плац. К нему подошли ротные, доложившие о том, что за прошедшую ночь в подразделениях происшествий не случилось. Личный состав тем временем вернулся с завтрака. И начал выстраиваться на плацу. До общебатальонного построения оставалось двадцать минут. Голубятников, переговорив с заместителями, подозвал к себе Стрельцова. Юрий подошел, доложил о прибытии. Комбат отвел его в сторону, спросил:

– Ты когда приехал в часть?

– С первым автобусом, а что?

– Домой не заходил?

– Нет. Что-то произошло?

– Твоя Марина собралась на прием к командиру полка. Видел ее у штаба.

– Товарищ подполковник, ну сколько раз говорить, что Марина уже не моя жена?!

– А чья – моя, да? Вот когда разведешься, тогда и будешь называть ее бывшей, а пока она твоя законная супруга.

– Черт бы ее побрал!..

– Ты не чертыхайся, а подготовься к тому, что после разговора с Мариной Серебрянников тебя к себе вызовет.

– Да знаю, что вызовет. После визита к командиру полка разрешите покинуть часть?

– По какой причине?

– В суд хочу зайти, заявление на развод подать.

– Хорошо. Ты только перед этим обратись к Правтюку.

– К вашему заместителю по воздушно-десантной подготовке? – удивился Стрельцов. – А зачем он мне?

– Затем, что его жена в суде железнодорожном работает. Поможет и с оформлением бумаг, да и с разводом тоже. Ей не хуже других известно, что собой представляет Марина Семеновна Стрельцова.

– А! Понял! Это мысль. Спасибо за совет, товарищ подполковник. Еще один вопрос. Разрешите обратиться к особисту полка?

– А это еще зачем?

– Он тоже интересовался моими личными делами. Да и мне есть о чем с ним переговорить, касаемо Марины.

– У ротного отпрашивайся, я не против.

После построения в батальоне был проведен разбор прыжков. Естественно, большая часть времени была уделена случаю с Кошиным. После разбора личный состав приступил к укладке парашютов. До обеда время пролетело быстро. Рота вернулась в казармы. Стрельцов поговорил с майором Правтюком. Тот обещал помочь. Стрельцов, отпросившись у ротного и передав командование взводом командиру 1-го отделения, направился к КПП, но на плацу его догнал солдат с повязкой на руке:

– Товарищ старший лейтенант! Посыльный по штабу рядовой Иванов, разрешите обратиться?

– Обращайся!

– Вас командир полка вызывает!

Посыльный убежал, Стрельцов прошел в штаб. Командир мог вызвать и по случаю с Кошиным, и в связи с визитом Марины. Отдав честь Знамени полка, старший лейтенант прошел к кабинету командира полка. Постучав в дверь, приоткрыл ее:

– Разрешите?

– Входите!

Войдя, Юрий доложил:

– Товарищ полковник, командир 2-го взвода 8-й парашютно-десантной роты старший лейтенант Стрельцов по вашему приказанию прибыл!

Серебрянников кивнул:

– Вижу, что прибыл. Здравствуй, Стрельцов!

– Здравия желаю!

Командир полка пожал взводному руку:

– Во-первых, от лица службы объявляю тебе благодарность за спасение подчиненного!

– Служу России!

– Ну а во-вторых… да ты присаживайся, в ногах правды нет.

Юрий присел на стул у стола совещаний, Серебрянников устроился напротив, продолжив:

– А во-вторых, докладывай, как до такой жизни докатился?

Стрельцов удивленно посмотрел на командира полка:

– До какой такой, товарищ полковник?

– До какой, спрашиваешь? Ты чего дома, старший лейтенант, вытворяешь?

– Я? Вытворяю? Ничего не вытворяю.

– Да? А вот супруга твоя, что поутру сюда явилась, заявила о том, что ты, муж ее законный, цинично и целенаправленно разрушаешь семью, издеваешься над беззащитной женщиной, руку на нее поднимаешь.

Стрельцов возмущенно воскликнул:

– Вы сами верите в то, что я могу ударить женщину? И о какой семье идет речь? Нет уже давно никакой семьи.

– А любовница есть, Стрельцов?

– Вот оно что! Понятно. Есть! Но не любовница, а любимая женщина, с которой я намерен создать новую семью!

– Как у тебя легко все получается, Стрельцов! Хочу – с женой живу, хочу – с другой женщиной. А не понравится, так к третьей прибьюсь. И как это назвать?

– Не надо утрировать, товарищ полковник. Вам прекрасно известно, что за жизнь складывается у нас с Мариной. И я не гуляю на стороне втихаря, живу с другой женщиной открыто, ни от кого не скрываясь.

– Молодец! А скажи, Стрельцов, на хрена мне нужно выслушивать тут истеричные жалобы твоей супруги? По-твоему, у меня других дел нет? Кроме как разбираться с вашими личными проблемами?

– Я не знал, товарищ полковник, что Марина пойдет к вам.

– А то что? Силой остановил бы?

– Нет! Убедил бы не беспокоить вас. Но я ничего не знал.

– Да откуда тебе знать, если ночуешь у другой женщины?

Командир понизил тон:

– Как мужик, Стрельцов, я тебя понимаю, как командир обязан отреагировать на жалобы супруги твоей. А она, кстати, обещала и до комдива дойти, если здесь, в полку, мы не поставим тебя на место.

– Я не марионетка, чтобы ставить меня куда-либо. А то, что грозится к командиру дивизии обратиться, плевать. Пусть хоть к командующему в Москву едет. Я с ней жить не буду.

– Она может серьезно подпортить тебе карьеру. Сейчас не раньше, сейчас из армии можно вылететь в три счета.

– Из-за того, что не желаю жить с женой?

– А как насчет морального облика российского офицера? Хотя, конечно, из-за семейных проблем никто тебя не уволит. Но и дальше так продолжаться не может. Не хочешь жить с Мариной, разводись! И женись на учительнице своей. Тогда никто к тебе никаких претензий иметь не будет. Но ты почему-то не спешишь с разводом, тем самым накаляя ситуацию. Значит, тебя устраивает подобное положение?

Стрельцов поднялся:

– Никак нет! Перед тем как идти к вам, я отпросился у командира роты и направлялся в суд, дабы оформить заявление на развод. Почему раньше не сделал этого, ответ прост: когда? То наряды, то прыжки, то выходы в поле, то хозяйственные работы. От подъема до отбоя приходится находиться в части.

– Ну, еще ты мне о занятости подразделения расскажи. Голубятникова хватило. Все, Стрельцов! Свободен!

Выйдя из кабинета и проходя по коридору, Стрельцов встретил особиста полка. Его до обеда не было в части – приехал, видно, только что. Старший оперуполномоченный особого отдела открывал дверь, когда Юрий обратился к нему:

– Здравия желаю, товарищ майор!

– А, Стрельцов! Здравствуй! Наслышан о том, как солдата спас. Молодец, ничего не скажешь. Не каждый способен на такой поступок.

– Да ерунда все это. Вы можете мне несколько минут уделить?

– Ну какой разговор? Конечно! Проходи.

Юрий вошел, присел за стол-приставку.

Лифанов занял свое обычное место в кресле:

– Что за проблемы, Юрий Николаевич?

Стрельцов рассказал Лифанову о ситуации, в которую попал.

Особист внимательно выслушал офицера:

– Так. Понятно. Ну, насчет визита Марины Семеновны в школу ты не беспокойся. Это дело мы уладим. Конечно, понять твою супругу можно; если женщины начинают мстить, то месть их страшна. Но мы остудим пыл Марины. Я сейчас же вызову ее для беседы. Уверен, после нее она поведет себя по-другому. А ты решай вопрос с разводом. И чем быстрее его решишь, тем лучше! Для всех.

– Мне все равно заходить домой, деньги взять; так я передам ей, что вы желаете с ней переговорить?

– Передай. Но если не застанешь супругу дома, позвони. Я с директором школы свяжусь.

Звонить особисту Стрельцову не пришлось. Жена после визита к командиру полка находилась дома. И встретила Юрия явно под градусом, воскликнув: