Страница 4 из 11
— Да, я со свитой, — заявил он.
Дюваль проигнорировала его и спросила безопасников:
— Что с ним такое?
Одна из безопасников показала на того, который был со вздернутой бровью:
— У этого несколько обвинений, включая контрабанду, торговлю незаконно ввезенными товарами и нападение на старшего по званию. — Потом она указала на другого члена экипажа, который мрачно стоял, избегая встречаться с кем-нибудь глазами. — А это угребище — его приятель. Покатился по кривой дорожке за компанию.
— Обвинение в нападении шито белыми нитками, — сказал первый энсин. — Старпом упоролся до розовых слонов.
— Наркотиками, которые ты сам ему дал, — сказал второй, все еще ни на кого не глядя.
— Никто не может доказать, что я ему что-то давал. И вообще, это были не наркотики, — сказал первый. — Это был инопланетные грибы. И так не должно было быть. Грибы расслабляют людей, а не заставляют бросаться на всех в комнате, вынуждая их к самозащите.
— Ты дал ему ксенопсевдоагариус, не так ли? — сказал Даль.
Первый энсин бросил взгляд на Даля:
— Как я уже сказал, никто не может доказать, что я давал что-нибудь старпому, — заявил он. — Но вполне может быть.
— Ксенопсевдоагариус естественным путем вырабатывает химические вещества, которые производят на большинство людей расслабляющий эффект, — сказал Даль. — Но примерно на одну десятую процента он действует прямо противоположным образом. Рецепторы в их мозгу устроены слегка по-другому. И из всех этих людей примерно одна десятая процента впадает в берсерк. Похоже, твой старпом именно из них.
— А ты кто такой, что так здорово сечешь в инопланетных грибах? — спросил энсин.
— Кое-кто, кто в курсе, что в любом случае такие дела не делаются с вышестоящими офицерами, — сказал Даль. Энсин ухмыльнулся.
— Так почему ты не на гаупвахте? — спросила Дюваль.
Энсин показал на Даля:
— Спроси своего дружка, он у тебя умник.
Дюваль посмотрела на Даля. Даль пожал плечами.
— Ксенопсевдоагариус вполне легален, — сказал он. — Просто не популярен. Чтобы им пользоваться, надо или изучать ксенобиологию, или интересоваться немодными формально-не-находящимися-вне-закона инопланетными стимуляторами. Возможно, в переводческих целях.
— А, — сказала Дюваль.
— Если бы мне пришлось делать предположение, — сказал Даль, — то, полагаю, наш друг…
— Финн, — сказал энсин и кивнул в сторону другого, — а это Хестер.
— …наш друг Финн имел на своем предыдущем посту репутацию человека, способного достать вещества, которые позволили бы без проблем пройти анализ мочи.
Хестер фыркнул.
— Также, я полагаю, его старпому не хотелось, чтоб все знали, что он употребляет наркотики…
— Грибы, — сказал Финн.
— … и что, когда ксенопсевдоагариус заставил его поехать крышей, он атаковал и, с юридической точки зрения, Финн защищался, когда дал ему сдачи. Так что, вместо того чтоб поместить Финна на гауптвахту и нажить себе кучу неприятностей, он предпочел потихоньку его перевести.
— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть данную интерпретацию событий, — сказал Финн.
— А зачем безопасники тогда? — спросил Хансон.
— Они должны убедиться, что мы отправились прямиком на «Бесстрашный», — сказал Хестер. — Они не хотят, чтоб он обновил запас.
Финн сделал круглые глаза.
Дюваль посмотрела на Хестера:
— Чувствую, кто-то тут не рад.
Хестер, наконец, встретился с ней глазами.
— Этот урод устроил тайник в моих вещах, — сказал он Дюваль.
— И ты не знал? — спросила она.
— Он сказал, что это конфеты, и что если остальные узнают, что они у него есть, то заберутся к нему и все съедят.
— Это они бы обязательно, — сказал Финн. — И в свою защиту могу сказать, что все было покрыто сахаром.
— А еще ты сказал, что это для твоей мамы, — добавил Хестер.
— Ладно, — согласился Финн. — Тут я и правда соврал.
— Я пытался сказать капитану и старпому, но им было наплевать, — сказал Хестер. — Они были уверены, что я его сообщник. А он мне даже не нравится!
— И поэтому ты согласился спрятать его конфеты? — уточнила Дюваль.
Хестер пробормотал что-то неразборчивое и спрятал глаза.
— Он это сделал, потому что я с ним по-доброму держался, а у него нет друзей, — сказал Финн.
— Так что ты им воспользовался, — сказал Хансон.
— Я не могу сказать, что он мне не нравится, — сказал Финн. — И я не собирался втягивать его в неприятности. Он не должен был попасть в неприятности вообще никак! В заначке не было ничего противозаконного. Но потом старпом съехал с катушек и попытался реконструировать мою костную структуру.
— Тебе следовало бы получше разбираться в своем ассортименте, — сказал Даль.
— В следующий раз как что-нибудь добуду, на тебе попробую, — язвительно ответил Финн, и затем махнул рукой в сторону иллюминатора, за которым шаттл стыковался к причалу. — Но это подождет. Похоже, наша попутка прибыла.
Глава 2
На корабле четырех новых членов экипажа «Бесстрашного» встретил какой-то мелкий офицер по имени Дэл Сол, который быстренько развел их по рабочим местам. Даля встретил главный научный офицер «Бесстрашного», К'инг.
— Сэр, — сказал Даль, отдавая честь.
К'инг отсалютовал в ответ.
— Младший офицер энсин Даль, — произнес он. — Приятно познакомиться. Я не всегда приветствую новоприбывших в мое подразделение подобным образом, но я только что освободился с дежурства и подумал, что мне следует показать вам ваше рабочее место. Есть ли у вас какие-либо личные вещи, которые нуждаются в размещении?
— Нет, сэр, — ответил Даль. Личные вещи его и остальных сейчас проходили досмотр у службы безопасности корабля, чтобы потом отправиться прямо в каюты, расположение которых должны были скинуть на телефон.
— Насколько я понимаю, вы провели несколько лет на Форшане и владеете языком, — сказал К'инг. — Всеми четырьмя диалектами.
— Да, сэр, — сказал Даль.
— Я немного изучал его в Академии, — сказал К'инг и прочистил горло. — Ааачка фааачклалхач гхалалл чкалал.
Даль изо всех сил постарался не дрогнуть мускулом. К'инг только что попытался поприветствовать его на третьем диалекте традиционной правой схизмы словами «Я предлагаю вам хлеб жизни», однако его формулировка и акцент превратили это высказывание в «Давайте совместно оскверним торт». Оставляя в стороне тот факт, что для сторонника правой схизмы было крайне нехарактерно добровольное употребление третьего диалекта, поскольку он был родным диалектом основателя левой схизмы, и, следовательно, его традиционно избегали, совместное осквернение тортов не было допустимым поведением нигде на Форшане.
— Ааачкла фааачклалхалу фаадалалу чкалалал, — откликнулся Даль правильной традиционной фразой «Я преломляю с вами хлеб жизни» на третьем диалекте.
— Я все правильно произнес? — спросил К'инг.
— У вас очень необычный акцент, сэр, — ответил Даль.
— Действительно, — согласился К'инг. — Тогда, вероятно, я оставлю все необходимые разговоры с форшанцами вам.
— Хорошо, сэр, — сказал Даль.
— Следуйте за мной, энсин, — сказал К'инг, и зашагал вперед. Даль кинулся вслед.
Вокруг К'инга «Бесстрашный» просто бурлил жизнью; члены экипажа и офицеры целенаправленно спешили через залы, каждый, явно, куда-то по очень важному делу. К'инг рассекал их так, будто у него была своя собственная ударная волна — все волшебным образом расступались, когда он приближался, и смыкались позади, когда он проходил.
— Тут, кажется, час пик, — сказал Даль, оглядываясь.
— Вы найдете эту команду весьма квалифицированной и эффективной, — сказал К'инг. — Как флагман Вселенского Союза, «Бесстрашный» обладает самым лучшим экипажем.
— Не сомневаюсь, сэр, — сказал Даль и оглянулся. Члены экипажа за ним явственно замедлили движение и таращились на него с К'ингом. Выражения их лиц Даль затруднялся определить.
— Насколько я понимаю, вы подали в Академию запрос на назначение на «Бесстрашный», — сказа К'инг.