Ошибка. Мозаика судеб

  - Надо Плауту дать время осмыслить ту информацию, а то он с ума сойдёт от такого количества событий.

  - Конечно, конечно...

  ***

  Император заперся в своём рабочем кабинете, приказав не тревожить его.

  Он обсудил последние новости с Дамаской, опустив только влюблённость Гадриана. Сознаваться в том, что подслушал разговор сыновей, Плаут не стал. Пусть и вышло это случайно, всё равно поступок не очень красивый. А она мать, вот пусть сама и разговаривает с сыном. Всё узнаёт, советует. У него же сейчас задача посложнее. Выбрать одно-единственное событие из собственной жизни, которое нужно будет изменить. И не просто изменить, а так, чтобы после исправления всё сложилось лучше, чем было в жизни.

  Граф сказал, что исправить можно только собственное действие. То, которое зависело только от собственного выбора и решения.

  Плаут стал вспоминать свою жизнь, анализируя события, поступки и их последствия.

  Исправлять что-то в детстве было бессмысленно. Тогда он сам ничего не решал, собственно, как и в юности. Императрица Супи-Авгуда просто не позволяла ему быть самостоятельным. Вплоть да женитьбы. Свою невесту он выбрал сам.

  Сиггрид.

  Его нежность, его свет, его светлая печаль.

  Может быть, стоило тогда последовать её совету и не ездить на охоту? Что бы изменилось?

  Избежал бы первого покушения. Пожалуй, и всё. За первым последовали бы другие. И неизвестно, чем бы они закончились. Жизнь Сиггрид тоже не изменить, не спасти любимую женщину. От него тогда абсолютно ничего не зависело, как не горько это осознавать.

  Но, даже если найти такой момент, то, как же Дамаска? А Гадриан? Смелый, бесшабашный шутник. Отрада отцовского сердца. Он же спас его при последнем покушении! Но, тогда бы этого покушения, возможно, не было бы. Ведь, не было бы и Фарсавии. Но остался бы Квинт. А братец нашёл бы другой способ избавиться от законного правителя.

  Может, надо было жениться на Дамаске чуть позже? Хотя бы на пару лет. Тогда осталась бы жива царица Ка-Драмида, и никто не отнимал бы у кронпринца Плаута его радужный вихрь, его жизнерадостную Дамаску. И тогда он не поступил бы так жестоко с молодой семьёй маркиза Сеймура. Арриана не погибла от тоски. Геленика выросла бы в родном доме, и ей не пришлось бы отбиваться от ублюдка Рамвальда. И, как следствие, сейчас не страдал бы Гадриан от любви к мужественной, но изуродованной девушке.

  Урсина.

  Просто глупая ошибка, допущенная депрессивным мужчиной. Снова пошёл на поводу у матери. Позволил управлять своей судьбой, как безвольный слизняк. Согласился на красивую картинку. Это было не достойно.

  Тем более не стоило жениться на Фарсавии. Даже во дворец её пускать не надо было. Сколько бед принесла эта самовлюблённая, капризная красавица!

  Измена.

  Предательство.

  Покушение.

  Война.

  Бессмысленная, беспощадная, совершенно ненужная.

  Плаут с ужасом понял, что выбрать в своей жизни тот ключевой момент, который бы позволил ему исправить жизнь к лучшему, он не может. Многое надо бы было изменить, но после плохого, неизменно было хорошее. Не всегда равноценное, но было же!

  Боги! Как тяжёл выбор... Как трудно, оказывается, принять решение. Всего одно. Но... сам ведь этого хотел.

  Неожиданно вспомнился тот жаркий день, когда он вдруг стал думать об ошибках. Не отголоском ли тех рассуждений стало желание что-то изменить, исправить. Почему он тогда подумал об этом? Кто нашёптывал мысли? Неужели сам?..

  Рассвет застал Плаута в рабочем кабинете. Разбитый, измученный, не выспавшийся и не принявший никакого решения император, встал из-за стола, распахнул окно и вдохнул свежий, ещё прохладный воздух. С гимнастической площадки донеслись звуки тренировочного боя. Судя по частоте ударов, тренировалась Геленика с Метакой. Или Ван Ронг гонял свою ученицу. Дворец, не дворец, а занятий никто не отменял. Удивительный человек.

  Сделав ещё пару глубоких вдохов, император решил прогуляться по парку. Заодно и узнать, кто же всё-таки тренируется в такую рань? Выйдя на улицу, Плаут понял, что зря не накинул камзол. В одной рубахе было прохладно. Он уже было повернул обратно, но странная фигура, появившаяся на дальнем конце парковой дорожки, привлекла его внимание. Человек словно выплыл из предрассветных сумерек. Шёл медленно, никуда не торопился, значит, не был слугой. Придворные в такую рань не вставали. Вот поспать до обеда, это они могли. Но встать на рассвете, чтобы прогуляться по парку...

  Плаут так и стоял, наблюдая, как незнакомец не спеша приближается к нему. Мужчина тоже заметил, что гуляет по парку не один. Он чуть прибавил шаг, потом остановился, вглядываясь в императора, и, вдруг побежал. Плаут с удивлением понял, что бежит человек очень медленно, он даже шёл быстрее. Это было так странно. Так бежать мог только очень пожилой человек...

  Понимание того, кто так торопиться ему навстречу, пришло от сердца. Мозг, привыкший оперировать фактами, отказывался даже думать об этом. Но чуткое человеческое сердце не задумывалось.

  - Отец?..

  - Плаут... - Питрос остановился в метре от сына, не в силах сделать больше ни шага, - я и не предполагал, что ты гуляешь в такую рань...

  - Как ты тут оказался? Погоди... Ты жив... Ты гуляешь по дворцовому парку... Где ты был все эти годы?!

  - Ты не хочешь меня обнять, сынок?

  - О, боги! Отец! - Плаут обнял своего старика. Слёзы навернулись на глаза.

  - Я же говорил тебе, твоё величество, что жив твой папаня, - из кустов жасмина вышел улыбающийся Фанагор. - И не зыркай так на меня. Ушёл тогда, потому что не верил, что отпустишь!

  - Ушёл, и ушёл, - добродушно буркнул Плаут. - За отца я тебе всё готов простить.

  - Ха! Нужно мне твоё прощение, как кнут кобыле! Я сам готов тебя простить, между прочим... Давайте, делитесь последними новостями, а я пошёл!

  - Куда? - Плауту хотелось задать колдуну много, очень много вопросов, но отец подцепил его под локоть и повёл в сторону летнего павильона.

  - Успеешь ещё. Идём, Плаут, разговор нам предстоит серьёзный.

  - Ты всё знаешь?

  - Конечно! Это я послал к тебе десять лет назад графа Саубера.

  - Ты?! И ты знаешь, кто он такой?

  - Знаю. И именно по его просьбе пришёл к тебе.

  - А раньше не хотел?

  - Хотел. Но, ты справлялся без меня.

  ***

  Когда граф Саубер объяснил все подробности предстоящего ритуала, Плаут готов был даже отказаться от задуманного. Он никак не предполагал, что исправление его ошибки потребует столь сложных действий. А насколько это опасно для самого графа, не мог знать никто. Ведь Эсделик не активировался уже более двухсот лет. И как артефакт поведёт себя после столь длительного бездействия, можно было только предполагать.

  Плаут ощущал себя без вины виноватым. Он был готов отдать графу Эсделик без проведения ритуала. Он боялся. Последствий. Того, что сделает хуже, чем есть. Неправильного выбора.

  - Ваше величество, вы не будете против, если участников ритуала будет несколько больше? - Гедеон говорил спокойно и уверенно, без дрожи в голосе и фальшивой смелости.

  - Пусть будет больше, - а вот Плаут нервничал, и даже не пытался этого скрыть.

  - Тогда я всех позову, - граф открыл дверь, приглашая в кабинет императора тех, кого посчитал нужными для участия в сложной процедуре. Или просто поприсутствовать.

  В кабинет вошла Дамаска.

  - Верховная жрица культа археев, - представил её Гедеон. Следом за царицей появилась незнакомка, которую так тщетно искал порученец Форго. - Покровительница случайностей, Й'ола. Хранительница рода Румов, Пряха Яэль, - женщины встали у окна, и император поразился, насколько разными они были, и в то же время прекрасными. Каждая по-своему. А все вместе были похожи на богинь с полотен старых мастеров. Собственно, две из них и были богинями в людском понимании. Вслед за женщинами вошли трое мужчин. - Василеопатер Питрос третий, маг четырёх стихий Фанагор, благословенный Ки.