Страница 51 из 70
- Папа! Кто это?! - В голосе Эйнара дрожали слёзы.
Гедеон нехотя расцепил объятия, но рук от Й'олы не оторвал, обернулся к сыну, улыбнулся нежно и немного грустно.
- Это твоя мама, малыш... родная.
- Мама? - недоверчиво переспросил Эйнар и посмотрел на Эль.
Странница кивнула ему с ласковой, ободряющей улыбкой.
- Родная...
- Пряха?! - Поражённая Й'ола кинула на старинную подругу быстрый взгляд, но удивляться этой встрече ей было не ко времени. Потом разберётся. Она протянула руки встречу сыну: - So
- Цыплёнок, - машинально перевёл мальчик и, мгновенно поверив женщине, кинулся к ней, уткнулся в живот, пряча слёзы, и начал тихонько вздрагивать от сдавивших горло спазмов.
Отец поднял мальчика на руки, так, чтобы его глаза были вровень с глазами матери. Два сребристо-голубых взгляда встретились, и теперь уже слёзы радости текли у обоих. Й'ола обняла мужа и сына, и принялась беспорядочно целовать своих мужчин, получая в ответ удвоенную порцию нежности, радости и любви. В кресле всхлипнула старушка Эль, словно не была причастна к этой 'неожиданной' встрече. Даже Некий смахнул сентиментальную слезу. Он ведь тоже сумел поучаствовать в судьбоносных моментах жизни этой необыкновенной семьи.
Разбуженный непонятными звуками Фанагор сначала хотел возмутиться, потом просто поинтересоваться, какого чёрта тут шумят, потом, когда глаза, наконец, окончательно разлепились, и он разглядел кто, что и почему, широко улыбнулся и внёс конкретное предложение:
- Это надо отметить!
- С тобой, Фанагор, не поспоришь! - Усмехнулся Некий.
Колдун, не заметивший старца, чуть не подпрыгнул. Удивлённо протёр глаза. Видно, мысли о мираже пришли не только Гедеону. Убедился, что слышит и видит реального человека, а не досматривает занимательный сон.
- Забодай меня кабан, вот эта встреча! Эйнар, не повторяй за дядей Фаном плохих слов! Но это тем более надо отметить!
- А никто и не против! - Согласился с ним хозяин. - Викар! Неси вина!
***
Монахи обнаружили сначала пропажу девушки, что жила у них последние несколько дней. Несчастная постучалась в ворота монастыря, будучи почти при смерти. Уставшая, побитая, голодная, в изодранной, окровавленной одежде, она больше была похожа на откопанного ожившего мертвеца, чем на молодую девушку. Она что-то лепетала про злого мужа, про побег, про смертельную опасность, плакала и умоляла не выдавать, если слуги её господина придут в монастырь с расспросами. Сказала, что зовут её Валли, но ситайский муж назвал Ли, что он выкупил её у родственников и обращался, как с рабыней. Она не выдержала и сбежала, и теперь не знает, как жить дальше.
Два дня Валли отлёживалась в гостевой келье, расположенной в небольшом домике за стенами монастыря, специально предназначенном для гостей. На третий день поднялась с постели и, хромая на обе ноги, вызвалась помогать по хозяйству. Настоятель посчитал, что за работой она быстрее придёт в себя, и разрешил гостье помогать монахам по мере сил. Валли и правда оживилась, и оказалась, кроме всего, девушкой образованной и интересующейся историей древнего монастыря. Слушала легенды и были, раскрыв рот и удивлённо распахнув и так немаленькие глаза. Но на четвёртый день вдруг стала нервничать и вздрагивать по непонятным причинам. Ей всё казалось, что кто-то за ней следит. Девушка оглядывалась, убеждая других, что слышала шаги или голоса. Неожиданно убегала и пряталась по углам монастыря.
И вот совсем пропала.
Монахи сначала подумали, что она в очередной раз где-то спряталась, но поиски девушки в стенах обители ничего не дали. Зону поисков расширили. Но и в ближайших окрестностях тоже ничего обнаружить не удалось. А вот отойдя немного подальше, монахи обнаружили много чего странного, непонятного и даже ужасного.
Одна поисковая группа наткнулась на небольшую, тщательно замаскированную пещеру, в которой обнаружились следы пребывания нескольких человек. Вторая группа нашла в лесу место с вытоптанной травой, поломанными кустами, но самое ужасное, с обрывками одежды и каплями крови. Складывалось впечатление, что кто-то тут дрался не жизнь, а на смерть. Ещё одна группа обнаружила то, что к исчезновению девушки не имело никакого отношения, но в свете последних событий, выглядело жутко.
- Учитель! - Монах Тхи склонился перед настоятелем, изо всех пытаясь удержать на лице бесстрастное выражение.
- Говори, - Фенгдж не изменил позы, не дрогнул ни один мускул на его лице, хотя он видел, с каким трудом ученику удаётся сохранять спокойствие, и понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее, - я слушаю.
- На дороге... мудрая Киаохуи... сидит...
- Она отдыхает? - осторожно поинтересовался настоятель.
- Вечным отдыхом, - выдавил из себя Тхи и поджал губы. Знахарка Киа была многим монахом как мать или бабушка, и её смерть отозвалась в их сердцах тяжёлой болью. - Уже примерно два дня.
Фенгдж сложил руки в молитве и прикрыл глаза. Не надо было, чтобы ученик увидел, как душа настоятеля беспомощно мечется, не зная, что лучше следует предпринять.
- Учитель! - Во внутренний дворик вбежал ещё один монах, лицо которого тоже говорило, что вести он принёс не радостные.
- Говори, Ши...
- Скорее всего, Ли похитили! Мы нашли в лесу вот это... - на протянутой ладони лежало несколько клочков одежды.
- Позовите Сянзяна!
Пока ждали монашка Ки, во двор собрались все поисковые группы. Весть об обнаруженной пещере всех расстроила ещё больше. Когда юный монах появился на ступенях храма, братья дружно склонили перед ним головы, даже учитель. Только его поклон был не такой глубокий, как у остальных монахов.
- Скажи нам, благословенный Ки, что ты думаешь об этом? - Фенгдж кивнул на брата Ши, который тут же продемонстрировал лоскуты, найденные в лесу.
- Боль и обман, - тихо ответил Сянзян.
- Ты так сказал, когда первый раз увидел эту девушку... Теперь ничего не изменилось?
- Нет, Учитель. Боль, обман... - юноша на секунду задумался, поднял глаза вверх, и тихо добавил: - смерть...
- Чья смерть?
- Не знаю, - упавшим голосом ответил побледневший Сянзян.
Фенгдж понял, что больше ни о чём расспрашивать благословенного Ки нельзя, иначе он рухнет без сил, и когда придёт в себя, только высшим силам известно.
- Иди, Сянзян. Спасибо...
Сообщать юноше о смерти его приемницы настоятель не решился. Это стало бы ударом для Сянзяна, а он и так последние дни ходил сам не свой, и причину своего тревожного состояния не говорил.
Только благословенный Ки скрылся в храме, как на ступеньки выбежал другой монах с таким напуганным лицом, что у многих присутствующих невольно вырвался недоумённый вздох.
- Учитель! - Завопил несдержанный брат. - Пропали! Артефакты пропали!!
- Что?! Какие? - Это известие стало последней каплей неприятностей и несчастий, которая вывела настоятеля монастыря Ксуекин из себя. Он вскочил со скамьи и бросился в храм. Остальные ринулись за ним. - Эсделик... - упавшим голосом произнёс Фенгдж.
- И белая пирамида, - добавил кто-то из братьев.
- Это сделал девчонка! - Тут же нашлись обвинители.
- Или те, кто похитил её! - Как и адвокаты.
- Надо найти, - строго произнёс настоятель, взявший себя в руки, - и девушку, и артефакты! Либо, только артефакты.
Питта от злости кусала губы, но ничего не могла поделать. Ситуация вышла из-под её контроля, как только она отправила сына и молодую компаньонку одних в лес.
Нет, они всё выполнили безукоризненно. Шерх так вымотал девушку, что ей абсолютно не пришлось притворяться у ворот монастыря. Кьяре действительно нужна была помощь. И не важно, что тот, кто мог её оказать, сам же и усугублял состояние несчастной 'жертвы насилия'. Синяки, ссадины и мозоли у неё были натуральные. Кроме того, монахи прониклись жалостью и сочувствием к милой, несчастной девушке, которая с восторгом взирала на их сокровища и, наивно хлопая глазками, тыкала пальчиком во всё подряд, задавая один вопрос: ' А это что?' Так, особо не напрягаясь, молодая авантюристка вызнала практически все тайны монастыря.