Страница 139 из 172
— Думаю, мы ее у вас изымем, — сказал Родерик и посмотрел на Фокса. Тот утвердительно кивнул. — Мистер Анкред, если позволите, один из нас заедет к вам за этой банкой.
— Надеюсь, сумею ее отыскать, — мрачно сказал Томас.
— Отыскать?
— Иногда трудно вспомнить, что куда положил. На днях, например… — Томас опять оцепенел, но на этот раз Родерик не стал выводить его из транса и терпеливо ждал новых откровений. — Я, знаете ли, сейчас подумал… — неожиданно громко начал Томас. — Мы все стояли там, в ее комнате, и я выглянул в окно. Шел дождь. А далеко внизу, по дорожке, будто какая-нибудь тварь из Ноева ковчега, ползла двуколка, и Соня в этой своей шубке, наверно, в ту минуту, как всегда, дергала вожжи почем зря. И я подумал: ведь если рассуждать, как Полина и Дези или Седрик и Милли, выходит, что это едет убийца.
— Но сами вы так не считаете? — спросил Родерик, убирая в стол восемь анонимных писем.
Фокс уже встал и смотрел на Томаса с таким выражением, будто перед ним была большая нераспечатанная посылка, попавшая в комнату по ошибке.
— Я? — Томас широко раскрыл глаза. — Не знаю. Откуда мне знать? Но все это так неприятно, вы себе даже не представляете.
Комната Томаса напоминала нечто среднее между мусорной корзиной и мастерской. Прежде всего в глаза бросался большой круглый стол, сплошь заваленный бумагами, красками, фотографиями, макетами декораций, эскизами костюмов и книгами. Стоявший в нише у окна письменный стол явно не использовался по назначению. На стенах висели портреты выдающихся актеров, среди которых главное место занимал сэр Генри.
— Садитесь, — предложил Томас и, освобождая для гостей стулья, смахнул на пол какие-то бумаги. — Я сейчас подумаю, где… — С недоумением глядя на стол, он начал обходить его по кругу. — Вошел я, конечно же, с чемоданом, а потом, понимаете, зазвонил телефон… Хотя нет, это было позже, когда я искал письма. Я помнил, что должен их вам показать, и специально куда-то отложил. Но потом я их все-таки нашел. А значит, чемодан я распаковал. Помню, я еще подумал: «Это яд, и с носовым платком надо теперь обращаться осторожней, а то, не дай бог…»
Он вдруг подошел к буфету и открыл его. На пол тотчас выпала кипа бумаг. Томас уставился на них с возмущением.
— Я ведь отчетливо помню… — Он повернулся к Родерику и Фоксу, рот у него был приоткрыт. — Я отчетливо помню, как сказал себе… — Но и этой фразе суждено было остаться незаконченной, потому что Томас опять подскочил к буфету и что-то схватил. — А я-то его всюду ищу, — сказал он. — Мне он позарез нужен. Это, понимаете ли, чек.
Усевшись на пол, он принялся рассеянно копаться в куче бумаг. Родерик тем временем приступил к обследованию царившего на столе хаоса и, подняв пачку рисунков, обнаружил под ней какой-то предмет, завернутый в белый носовой платок. Развязав узел, он увидел грязную жестяную банку. На ней была красная этикетка с надписью: «Завелись крысы — уничтожь! Осторожно, яд!», а ниже буквами помельче шла инструкция, как действовать в случае отравления мышьяком.
— Я нашел, мистер Анкред.
— Что? — Томас поднял голову. — А-а это. Я так и думал, что она на столе.
Фокс шагнул вперед и раскрыл портфель. Родерик, пробормотав что-то насчет напрасной работы, взял платок за концы и поднял банку над столом.
— Если не возражаете, мы ее заберем, — сказал он Томасу. — А вам оставим расписку.
— Правда? Большое спасибо. — Видя, что они положили банку в портфель и собираются уходить, Томас поднялся с пола. — Вы должны со мной выпить. У меня где-то была бутылка папочкиного виски. Только вот где?..
Совместными усилиями Родерик и Фокс отговорили его от новых поисков. Он опять уселся на пол и растерянно выслушал прощальную речь Родерика.
— Мистер Анкред, я считаю, вам необходимо очень ясно представлять себе, что обычно следует за такими заявлениями, как ваше, — сказал Родерик. — Прежде чем принять конкретные меры, полиция проводит, как мы говорим, предварительное расследование. Дополнительную информацию мы собираем крайне осторожно, стараясь избежать огласки, чтобы ни сам заявитель, ни полиция не попали в глупое положение, если все окажется ошибкой. В том случае, если предварительное расследование подкрепит имеющиеся подозрения, полиция получает разрешение министра внутренних дел проверить факт убийства и предпринимает следующий шаг. Думаю, вы понимаете какой.
— Понимаю, — кивнул Томас. — Но это же очень страшная процедура, да? — И, будто только сейчас все осознав, спросил: — А мне надо будет при этом присутствовать?
— Да, вероятно, мы попросим, чтобы кто-нибудь из членов семьи официально опознал покойного.
— О господи! — подавленно прошептал Томас. И, погрузившись в молчание, ущипнул себя за губу. Вдруг глаза его заблестели, словно какая-то мысль принесла ему утешение. — Знаете, а отечество все-таки правильно решило, — сказал он. — Даже хорошо, что его не похоронили в Вестминстерском аббатстве. Правда?
Глава одиннадцатая
РОДЕРИК В АНКРЕТОНЕ
— При нашей профессии знакомишься с занятными образчиками человеческой натуры, — сказал Фокс, когда они ехали назад, в Скотленд-Ярд. — Я это говорил и раньше, факт остается фактом.
— Да, пожалуй, — согласился Родерик.
— К примеру, этот субъект, с которым мы только что расстались, — продолжал Фокс, словно что-то доказывая. — Форменный ротозей! И в то же время в своей области он, должно быть, прекрасный специалист.
— Бесспорно.
— Вот видите! Работает отлично, а поглядеть на него, кажется, может и пьесу потерять, и актеров, да еще и заблудится по дороге в театр. И потому я задаю себе вопрос, такой ли уж он на самом деле растяпа?
— Думаете, притворяется?
— Некоторых сразу не раскусишь, — пробормотал Фокс и провел рукой по лицу, словно отгоняя мысли о Томасе Анкреде. — Как я понимаю, сэр, теперь нам предстоит беседа с врачом?
— Да, увы. Я посмотрел расписание. Ближайший поезд через час. В Анкретоне мы будем только после полудня. Возможно, придется заночевать в тамошней деревушке. Сейчас захватим в Ярде наше походное снаряжение, я поговорю с заместителем комиссара и позвоню Агате. Мало у нас забот, так теперь еще и это!
— Похоже, нам от этой истории не отмахнуться, сэр. Как вы думаете?
— Кое-какие надежды у меня еще остались. То, что рассказал Томас, ровным счетом ни черта не доказывает. Пропала банка с крысиным ядом, потом ее нашли на чердаке. Кто-то прочитал книгу о бальзамировании и построил сложную версию, основанную исключительно на спорных догадках. В том виде, в каком эта гипотеза существует сейчас, ее юристам не предложишь — разнесут в пух и прах.
— Но допустим, мы все-таки получим ордер на эксгумацию. И допустим, экспертиза обнаружит следы мышьяка. Учитывая, что покойного бальзамировали, наличие мышьяка ничего не подтвердит.
— Напротив, — сказал Родерик. — Как мне сдается, Фокс, наличие мышьяка подтвердит все.
Фокс медленно повернулся и поглядел на него.
— Что-то я не очень вас понимаю, мистер Аллен.
— Я пока вовсе не уверен, что прав. Надо будет кое-что уточнить. В поезде я вам объясню. Пойдемте.
Он зашел к заместителю комиссара, и тот с видом знатока принялся рассуждать, этично ли следователю вести дело, если его жену могут вызвать в качестве свидетеля.
— Конечно, дорогой Рори, если, паче чаяния, дойдет до суда и вашу жену обяжут давать показания, мы будем вынуждены кое в чем пересмотреть наши позиции. Но пока, думаю, будет гораздо разумнее, если все вопросы ей зададите вы, а не кто-нибудь посторонний… например, Фокс. Короче, поезжайте в Анкретон, поговорите с туземным лекарем, а потом сообщите нам, какое у вас мнение. Будет досадно, если действительно что-то всплывет. Желаю удачи.
Перед выездом Родерик взял у себя со стола второй том «Судебной медицины», где немало места отводилось описанию различных ядов. В поезде он посоветовал Фоксу ознакомиться с некоторыми страницами. Фокс надел очки, и по тому, как он знакомо поднял брови и засопел, Родерик понял, что его старый друг читает с вниманием.