Прекрасное далеко

Мы наконец выходим из холла вместе с толпой взволнованных людей, которые направляются к лоткам и киоскам, чтобы купить разные сувениры. Я стараюсь держаться на безопасном расстоянии от мисс Мак-Клити.

— Куда ты ходила, Джемма? — спрашивает Фелисити.

— Я следила за Мак-Клити. Она тайком встречалась с кем-то.

— С кем? — спрашивает Энн.

Я оглядываюсь, но мисс Мак-Клити погружена в беседу с мадемуазель Лефарж и инспектором Кентом.

— Я не могла рассмотреть, кто это был. Возможно, кто-то из братства Ракшана или из Ордена, — отвечаю я и рассказываю подругам обо всем.

На улице мы попадаем в безумную мешанину людей и экипажей, здесь сумрачно и суетливо. В программке обещано, что к пяти будут поданы кареты, однако людей слишком много, а экипажей мало, и нам приходится ждать целую вечность.

— Отлично, — говорит наконец инспектор Кент. — Посмотрим, что тут может сделать закон.

Он решительно направляется к человеку, руководящему кебами.

— Извините, что мне приходится бросать вас, мадемуазель Лефарж, — говорит мисс Мак-Клити. — Вы уверены, что в одиночку справитесь с нашими девушками?

— Разумеется, — отвечает мадемуазель Лефарж, похлопывая Мак-Клити по руке.

— Мисс Мак-Клити, вы нас покидаете? — любопытствует Фелисити.

— Да, я сегодня вечером ужинаю с другом, — отвечает наша учительница.

— А что это за друг? — спрашивает Фелисити, наплевав на все правила приличия.

— Однако, мисс Уортингтон, это совершенно не ваше дело, не так ли? — бранит ее мадемуазель Лефарж, и Фелисити умолкает.

Мисс Мак-Клити не удостаивает ее ответом.

— Уверена, вы не доставите мадемуазель Лефарж никаких неприятностей, леди, — говорит она. — Увидимся завтра.

— Вот не думала, что у мисс Мак-Клити есть хоть какие-то друзья, — бормочет Энн, когда Мак-Клити отходит от нас.

Я тоже не думала, но мисс Мак-Клити этим вечером преподносит сюрприз за сюрпризом.

Лондонский туман окутывает нас. Фигуры людей сначала возникают из него как призраки, как часть самого тумана, и лишь потом обретают материальные формы — цилиндры, пальто, чепчики… и это производит такое же жуткое впечатление, как самые страшные картины волшебного фонаря братьев Вольфсон.

Энн, Фелисити и мадемуазель Лефарж отвлеклись, увидев мистера Пинкни — это человек-оркестр, — и смотрят, как он извлекает звуки из инструментов, а его губы изображают барабанную дробь.

Из тумана появляется доктор Ван Риппль, он идет быстро, прихрамывая, опираясь на трость. И налетает на какого-то джентльмена.

— Ох, прошу прощения, сэр! Это все моя нога и сырость!

— Ничего страшного, — отвечает прохожий.

Когда он помогает доктору Ван Рипплю восстановить равновесие, я вижу, как рука мага ныряет в карман доброго джентльмена и вытаскивает оттуда золотые часы.

Вот уж воистину мастер иллюзий… Мастер-карманник, точнее говоря.

— Ох, виноват, виноват… — бормочет он, и леди и джентльмены в нарядной одежде уступают ему дорогу.

А я, наоборот, преграждаю ее. Он вскидывает на меня изумленный взгляд.

— Вам понравилось представление, дорогая?

— О каком именно представлении вы говорите, сэр? — сладким голосом интересуюсь я. — Братьев Вольфсон? Или о том, которому я только что стала свидетельницей, когда вы украли часы у вон того джентльмена?

— Это какая-то ошибка, — возражает доктор Ван Риппль, но его глаза расширяются от страха.

— Я никому не скажу, — заверяю его я. — Но в благодарность я кое-чего от вас ожидаю. Когда мадемуазель Лефарж упомянула о школе Спенс, вы побледнели. Почему?

— Послушайте, мне действительно нужно идти…

— Или мне позвать констебля?

Доктор Ван Риппль сердито таращится на меня.

— Моя ассистентка посещала Академию Спенс.

— Она была ученицей в школе Спенс?

— Так она говорила.

Я всматриваюсь в его лицо.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду?

Он прижимает руку к сердцу.

— Клянусь моей репутацией джентльмена…

Я перебиваю его.

— Уверена, ваша репутация джентльмена под большим вопросом, сэр.

Он смотрит мне в глаза.

— В таком случае — клянусь своей репутацией мага. Клянусь, это действительно правда.

Подъезжает наш кеб.

— Девушки, идемте! — зовет мадемуазель Лефарж.

— Лучше не заставляйте их ждать, — говорит доктор Ван Риппль, пряча поглубже в карман украденные часы.

Могу ли я доверять слову вора?

— Доктор Ван Риппль, — начинаю я, но он отталкивает меня с дороги тростью. — Подождите, сэр, я всего лишь хочу узнать ее имя, и ничего больше, и после этого оставлю вас в покое. Обещаю.

Видя, что я не намерена отступать, он вздыхает.

— Хорошо. Ее звали Мина. Мисс Вильгельмина Вьятт.

Мина, мисс Вильгельмина Вьятт, автор «Истории тайных обществ» и леди из моего видения, училась в школе Спенс, и ее сестра предала несчастную.

Как только мадемуазель Лефарж погружается в дремоту, мы с подругами начинаем чуть слышно болтать.

— Вильгельмина Вьятт! Подумать только, у нас есть ее книга… и все эти опасные тайны — в наших руках! — выпаливает Энн.

— Но мы прочитали книгу, — напоминаю я. — Что же мы пропустили? Там ведь нет ничего опасного.

— Кроме опасности заснуть, — зевает Фелисити.

— Мы узнали кое-что существенное об Ордене, — возражает Энн, защищаясь. — И без этой книги, Джемма, ты никогда бы не смогла отыскать Цирцею.

И это безусловно верно. Ведь из книги мы узнали, что члены Ордена имели обыкновение скрываться за анаграммами собственных имен, и имя Эстер Аса Мур, имя нашей доверенной учительницы, оказалось анаграммой имени Сары Риз-Тоом.

Фелисити барабанит пальцами по сиденью.

— Есть кое-что, связанное с этой книгой, что постоянно меня тревожило. С какой целью мисс Мак-Клити купила ее? Если она — член Ордена, зачем бы ей покупать книгу об Ордене?

В дни рождественских каникул мы проследили за мисс Мак-Клити и обнаружили, что она зашла в книжную лавку «Золотой рассвет», на Стрэнд-стрит. Она купила эту книгу, и мы сделали то же самое, но до этого момента я рассматривала этот поступок как одну из ее странностей. Я не задумывалась о том, что у нее могли быть более серьезные, а возможно, и более опасные причины такой покупки.

— Я однажды видела Мак-Клити в видении, мельком, — напоминаю я подругам. — Она может быть той самой сестрой, о которой упоминал доктор Ван Риппль.

— Да, но ты говорила, что видела лишь ее лицо, — возражает Фелисити. — Ты ведь не видела их вместе.

Снаружи все еще голые ветви задевают крышу экипажа. У ночи есть когти, но мы ускользаем от них, катя к школе Спенс, и вот она наконец показывается вдали. Освещенное яркими огнями поместье сияет в закопченной ночи. Темным остается только восточное крыло. Облака разбегаются; в прореху выглядывает луна. На крыше школы восседают злобно ухмыляющиеся горгульи, их высоко вскинутые крылья в лунном свете бросают длинные тени. Каменные бестии выглядят напряженными, готовыми к прыжку. И я вспоминаю леденящую кровь галлюцинацию, которая случилась со мной в тот день, когда мы ехали с Фелисити, — пасть твари разевается, видны сверкающие острые зубы, тонкая струйка крови… и я вынуждена отвернуться.

— Ну, я все же полагаю, что, если в книге есть какая-то великая тайна, мы бы уже до нее докопались, — настаиваю я.

Энн смотрит в звездное небо.

— Может быть, мы просто не знаем, где искать?

Часом позже мы сидим в комнате Фелисити с «Историей тайных обществ» и пытаемся читать при слабом свете единственной свечи.

— Ищите что-нибудь, что может быть так или иначе связано с этим Деревом Всех Душ, — говорю я подругам. — Может быть, мы как раз потому и пропустили это в первый раз, что для нас оно не имело смысла.

Мы читаем страницу за страницей, пока слова не начинают сливаться в мутные пятна перед глазами. Мы по очереди читаем вслух. Все подряд: главы о друидах, о гностиках, ведьмах и язычестве, рассматриваем редкие иллюстрации, которые ничегошеньки нам не дают. Мы снова читаем главы об Ордене и братстве Ракшана и не находим новых фактов, вообще ничего интересного. В книге нет ни единого слова о Дереве Всех Душ.