Прекрасное далеко

Похоже, доктор Ван Риппль — не более чем обычный жулик. И я не понимаю, почему мое видение привело меня к этому стареющему магу с ярким воображением и в сюртуке столь же потрепанном, как и его репутация. И подумать только, что я едва не поддалась его обаянию…

— Вы нашли своего знакомого, мисс Мак-Клити? — спрашивает Фелисити, и мне хочется не шутя пнуть ее за этот вопрос.

— Да, конечно, — отвечает Мак-Клити. — Поначалу я решила, что глаза меня обманывают, потому что он мигом исчез в толпе, но, к счастью, потом я снова его отыскала.

Я смущена. Как она могла с ним встретиться, если Фоулсон был не более материален, чем воздух? Или она лжет? Или Фоулсон действительно явился сюда?

Нас провожают к нашим местам, причем стулья в зале расставлены так, что все смотрят на стену. Потом служащие выкатывают и устанавливают в проходе странный инструмент — ящик на высоких металлических ногах, очень похожий на фотографическую камеру, только больше размером. Один из братьев Вольфсон, во фраке и цилиндре, встает перед зрителями, в предвкушении потирая руки в белых перчатках.

— Леди и джентльмены, я приветствую вас в Египетском зале, где вы в этот час станете свидетелями ошеломительного представления, вы собственными глазами увидите духов, призраков и домовых! Братья Вольфсон, властители волшебного фонаря, изумят и поразят вас искусством иллюзии — но иллюзии ли это в конце концов? Потому что кое-кто готов будет поклясться, что эти призраки действительно бродят среди нас и что вот эта машина, в которой работают газ и свет, всего лишь инструмент, с помощью которого они проникают в наш мир. Но это я оставляю на ваше усмотрение. Мой долг — предупредить вас, что на представлении в Париже не менее четырнадцати леди упали в обморок на первых же минутах действа, а волосы одного джентльмена стали белыми, как снег, от бесконечного ужаса!

По зрительному залу проносятся нервные вздохи, и от этого восторженное предвкушение становится еще острее.

— Что ж, ведь даже великие Маскелини и Кук, эти прославленные иллюзионисты и наши снисходительные гости в этом доме тайн, нашли наше представление превосходящим всяческие фантазии. И потому мой печальный долг — предупредить тех, у кого, возможно, слабое сердце или есть какие-то болезни ума либо тела, что им лучше уйти прямо сейчас, иначе администрация не возьмет на себя ответственности за последствия.

Три леди и один джентльмен быстро выходят из холла. Это еще больше подогревает толпу зрителей.

— Вот и хорошо. Я не могу сказать, что произойдет сегодня — будут ли призраки добры или гневны. Я лишь приветствую вас всех… и желаю удачи.

Свет начал гаснуть, и вскоре в зале стало почти полностью темно. Машина в центральном проходе загудела и зашипела, оживая. Она бросила на дальнюю стену изображение — девушка с милым лицом, стоящая на лугу. И тут же мы видим, как она наклоняется, срывает цветок и подносит к носу. Она двигается! Ох, но это же настоящее чудо! Восхищенная аудитория разражается аплодисментами.

Энн стискивает мою руку.

— Она кажется совсем настоящей… прямо как мы все!

Появляется другая картина — конный отряд. Лошади гарцуют, их ноги поднимаются и опускаются. Потом мы видим ангела, парящего над мирно спящим младенцем. И каждая новая картина кажется еще более удивительной, чем предыдущая, и в тускловатом газовом свете видно, как все зрители с благоговением смотрят на стену, где возникают образы.

И вот, мигнув, появляется очередная картина. Мертвенно-бледная женщина, вроде бы в ночном пеньюаре, бредет куда-то, не просыпаясь. А потом она медленно изменяется: руки теряют плоть, лицо превращается в маску смерти… и вот уже перед нами скелет! В зале слышатся вскрики, вздохи. А потом скелет как будто надвигается на нас…

Короткий вскрик ужаса пронзает темноту. Кто-то кричит: «Моя сестра! Ей плохо, она потеряла сознание! Ох, остановите это!»

Инспектор Кент наклоняется к нам.

— Не тревожьтесь, леди. Это все — часть спектакля.

И я должна признать, что рада присутствию этого спокойного и уверенного в себе человека.

— Призраки! — громко произносит мистер Вольфсон. — Уйдите отсюда немедленно!

Полупрозрачные фигуры растягиваются по стене, их лица меняются, из благожелательных превращаясь в ужасающие.

— Прошу вас, не вставайте с мест! Боюсь, я должен вам сообщить, что призраки не всегда подчиняются братьям Вольфсон! Они сейчас не подчиняются нашим приказам! Будьте настороже, я не знаю, что произойдет дальше!

Воздух как будто густеет от возбуждения и страха. А потом изображение на стене внезапно меняется. Призраки сжимаются, уменьшаясь, тают… и вот уже мы видим только очаровательного малыша, держащего в руке цветок. По холлу прокатывается облегченный смех.

— Ну и ну, — посмеивается мадемуазель Лефарж.

И только в этот момент я замечаю, что стул мисс Мак-Клити пуст. Уж конечно, ее не напугало представление магического фонаря, она вообще ничего не боится.

Я оглядываюсь и замечаю, как она быстро выходит из зала.

— Джемма, — шепчет Фелисити, — куда это ты собралась?

— В дамскую комнату, если кто-нибудь спросит.

Мисс Мак-Клити выходит в какую-то длинную комнату и ныряет за занавес, который скрывает винтовую лестницу. Я, сдерживая дыхание, следую за ней на некотором расстоянии. Когда я дохожу до основания лестницы, я пугаюсь, что потеряла учительницу. Но вскоре до меня доносятся ее шаги. Изо всех сил стараясь двигаться как можно тише, я иду дальше. Похоже, мы очутились в коридоре под холлом, потому что я слышу над головой шорох и гул.

Мисс Мак-Клити входит в большую, тускло освещенную комнату, в которой нагромождено множество разнообразных вещей — статуи, экзотические наряды, магические аппараты, афиша представления братьев Вольфсон с написанным поперек нее словом: «Мерзавцы!» Я прячусь за пышным бюстом какой-то египетской богини, играющей львиной головой.

Мисс Мак-Клити спорит с кем-то, скрывающимся в тени:

— Вы мне солгали! А я не слишком церемонюсь со лжецами. Все это совсем не игра! Я спасла вам жизнь. Вы в долгу передо мной. Или вы забыли уже?

Я не слышу ответа и не могу больше ничего увидеть, не выдав себя.

— С этого момента я должна знать абсолютно все! — командным тоном произносит мисс Мак-Клити. — Не думаю, что мне нужно вам напоминать о том, что они убили бы вас на месте, если бы узнали, что вы сейчас здесь, со мной. И если вам хочется их спасти, вы должны слушаться меня. Это единственный способ.

Она отводит упавшие на лицо волосы и немного суетливо поправляет брошь у горла.

— Я двадцать пять лет хранила преданность делу! И не собираюсь все терять из-за каких-то Ракшана или шестнадцатилетней девчонки! Ладно, идите, пока вас не заметили.

Фигура, скрытая в темноте, исчезает. Я приседаю за статуей, и мисс Мак-Клити быстро уходит той же дорогой, которой пришла сюда. Я жду, пока затихнет последний отзвук ее шагов, и только потом возвращаюсь в холл, где публика восхищается веселым зрелищем играющей собаки и клоуна, жонглирующего шарами.

Я бросаю осторожный взгляд на мисс Мак-Клити. И радость от того, что я сумела ее выследить, сменяется тревогой. С кем она могла говорить? Был ли это Фоулсон? Или это ее шпион в братстве Ракшана? Она сказала: «Вы мне солгали». Солгали о чем? И кого они предполагают спасти?

Наконец мистер Вольфсон гасит лампу в волшебном фонаре. Холл снова освещен, а призрачные картины на стене растаяли без следа. Но призраков внутри меня не прогнать вот так же легко.

— Благодарю вас за столь любезное внимание, леди и джентльмены! — гудит мистер Вольфсон. — Все эти картины — своего рода чары, но это всего лишь иллюзии, сны, рожденные газом и светом. Наши добрые гости, Маскелини и Кук, считают своим долгом всегда разъяснять, как действуют мошенники, с которыми мы сталкиваемся. И я хотел бы вам посоветовать всегда быть внимательными и не поддаваться на разного рода фокусы и не принимать обман за истину. Мы даем второе представление в восемь вечера сегодня, а завтра — в три и в восемь. И мы желаем всем вам хорошо провести сегодняшний день!