Прекрасное далеко

Охотники мчатся через равнину, мы спешим за ними. Земля под ногами трещит, как пустые ракушки. Мне кажется, что я замечаю берцовую кость, торчащую из черного песка, и я поспешно отворачиваюсь. «Спокойно, Джемма. Спокойно. Поддерживай иллюзию».

Мы подходим к узкому проходу между камнями. Бледные голые твари появляются из трещин в скалах, моргают и щурятся от тусклого света бурлящих серыми облаками небес. Та тварь, что идет рядом, рычит и скалит зубы на какое-то бледное существо, и оно прячется под камень, и я вижу только его моргающие глаза…

Ворона кружит, непрерывно каркая. Нас выводят наконец из ущелья — и я холодею от ужаса, потому что теперь мы на вересковой пустоши. А прямо перед нами — Дерево Всех Душ.

На пустоши толпятся твари Зимних земель. Картик крепко сжимает мою руку, и я чувствую, как его страх сливается с моим. Троих умерших выводят вперед — женщину и двух мужчин. Картик судорожно втягивает воздух. Прямо за толпой тварей на великолепном жеребце красуется Амар.

— Чем больше мы приносим жертв, тем сильнее возрастает наша сила, — грохочет он.

Мертвых заставляют опуститься на колени перед Деревом Всех Душ.

— Вы готовы добровольно отдать себя ради великой славы? — спрашивает их Амар. — Принесете себя в жертву ради нашего дела?

— Мы готовы, — в оцепенении отвечают умершие.

— Их души готовы! — провозглашает брат Картика.

Лианы взметаются, как хлысты, обвивая шеи жертв, подтягивая их к огромному дереву, как кукол. Амар извлекает из висящих на его боку ножен меч. Он скачет в сторону, потом разворачивается, мчится к умершим — словно рыцарь на турнире.

Твари наблюдают за ним; некоторые съеживаются, другие одобрительно бормочут: «Жертва, жертва, жертва…»

Мы тоже не отводим глаз, объятые ужасом, мы видим, как меч Амара опускается на умерших. Картик пытается двинуться вперед, но я сжимаю его руку. Льется кровь, и корни дерева жадно впитывают ее. Со страшным криком души жертв втягиваются в огромный ясень. И прямо у нас на глазах дерево становится выше. Могучие ветви тянутся во все стороны, как гигантские когти. Небо истекает красным.

Амар и охотники прижимают ладони к искривленному стволу дерева, упиваясь его силой, армия тварей смотрит на них.

— Однажды и вы тоже получите эту пищу! — кричит охотник. — После принесения жертвы!

Твари кивают.

— Да, однажды! — откликаются они, безоговорочно веря.

— А сейчас наша очередь! — кричит другой охотник.

Его плащ распахивается, открывая скрытых под ним завывающих духов.

— Свобода наконец-то совсем близко! — гремит Амар. — Она уже привела план в действие! Все кусочки сошлись вместе. Когда она прикажет, мы принесем в жертву их великую жрицу, и оба мира — и сферы, и мир смертных — падут перед нами!

Твари громко кричат и поднимают кулаки в честь воображаемой победы.

Охотник вдруг начинает принюхиваться.

— Что-то не так, — взвывает он. — Я чую среди нас живых!

Твари кричат и скалят зубы, таращатся друг на друга, обвиняюще тычут пальцами. Одна тварь вспрыгивает на спину другой с воплем: «Предатель!» — и впивается зубами в шею собрата. Охотники пытаются навести порядок, но их никто не слышит в поднявшемся гвалте.

— Картик, — шепчу я, — надо уходить!

Он пристально смотрит на своего проклятого брата, и на его глазах — слезы. Я не жду ответа, я стремительно тащу его прочь от толпы и чудовищного зрелища урода, в которого превратился его брат. Мы осторожно пробираемся сквозь толпу, с трудом избегая соприкосновения с тварями. Когда мы входим в расселину между скалами, я слышу голос Амара, перекрывающий хаос. Он призывает к порядку. И тут вскрикивают сами небеса. Еще одну душу принесли в жертву, и твари воют в едином радостном порыве.

Из-за камней появляются новые голые твари, лишенные кожи. Они хватают нас за лодыжки руками скользкими и верткими, как рыбы, и я невольно вскрикиваю. Крик отдается от скал, и я пугаюсь, что меня услышат те, у дерева. Я пинком отшвыриваю голую руку. Тварь снова прячется, а я изо всех сил тащу Картика вперед, к кораблю.

— Горгона, надо удирать отсюда как можно скорее! — говорю я.

— Как пожелаешь, высокая госпожа.

Горгона устремляется прочь из Зимних земель.

Я рассказываю ей, что мы видели, хотя из сострадания не упоминаю о роли Амара во всем этом. Бурлящее небо над нами постепенно переходит в равнодушные сумерки Пограничных земель, потом — в яркую голубизну над Пещерами Вздохов, потом — в оранжевый закат сада.

Картик за все время обратного пути не произнес ни слова. Он сидел на палубе, прижав колени к груди, закрыв лицо ладонями. Я не знаю, что тут можно сказать. Мне хотелось бы разделить с ним горе.

— Она, — говорю я, качая головой. — Она привела план в действие.

— Что такое? — спрашивает Горгона.

Во мне вспыхивает гнев, яростный, как никогда в жизни.

— Цирцея. Она давно уже заключила союз с существами Зимних земель, но она хотела заставить меня думать, что все в прошлом. А сама при этом никогда не оставляла попыток вернуть себе силу. Я больше не буду пешкой в ее игре.

— Что велишь сделать мне, высокая госпожа?

— Плыви к Филону и лесным жителям. Расскажи им о том, что случилось, и сообщи, что я сегодня же вечером соединю с ними руки. Я вернусь с подругами, и мы все встретимся возле Храма. И еще раз предложи неприкасаемым войти в союз. Может быть, они передумают.

— Как пожелаешь.

— Горгона.

— Да, высокая госпожа?

Я не знаю, как спросить о том, что мне хочется узнать.

— Если… если я разделю магию, если мы соединим руки, кончится ли все на этом?

Горгона медленно качает огромной головой:

— Не могу сказать. Нынче странные времена. Все не так, как было прежде. Все правила нарушаются, и никто не знает, что может произойти.

Я веду Картика по тропе, потом по коридору. Мы через тайную дверь выходим на лужайку за школой Спенс. Сверху, из открытых окон, доносятся аплодисменты и гул голосов. Миссис Найтуинг объявляет, что мисс Сесили Темпл прочтет «Розу битвы».

Все вокруг знакомо, и все же кажется не таким, как прежде. Картик не смотрит на меня, а мне хочется вернуться к тому моменту в Пещере Вздохов, когда мы вместе прижали ладони к камню…

— Та тварь, что скармливает души дереву… Это был мой брат…

— Мне очень жаль.

Я протягиваю руку, но Картик не позволяет прикоснуться к себе.

— Картик…

— Я предал его. Я предал…

Он разворачивается и бросается бежать.

Глава 54

Возвращаясь на бал-маскарад, я вся дрожу. Какой-то мужчина в маске арлекина задевает меня, и я пугаюсь.

— Ужасно виноват, — говорит он, одаряя меня улыбкой, которая под его отвратительной маской кажется демонической.

Я проскальзываю в бальный зал, где девушки продолжают выступление. Фелисити сидит рядом с Энн в костюме леди Макбет.

— Мне надо с вами поговорить, сейчас же, — шепчу я, и они спешат следом за мной в библиотеку.

Энн рассеянно перелистывает книжку за полпенса: «Мэйбл. Ученица школы Ньюбери». Я ни на секунду не сомневаюсь, что это точно такая же история, как все те, что обычно читает Энн: о какой-нибудь бедной, но порядочной девушке, которая подвергается жестоким нападкам со стороны школьных товарок, но которую в конце концов спасает богатый родственник. А потом все эти глупые девчонки ужасно сожалеют о том, что так ее дразнили. Но Мэйбл (или Аннабель, или Дороти — как бы ни звали героиню, все они на одно лицо) от души прощает их, не тая зла ни на кого, и все в итоге получают весьма ценный жизненный урок.

Мне хочется швырнуть этот хлам в огонь.

— Ну, Джемма, выкладывай! — командует Фелисити. — Мы хотим на бал!

— Существа Зимних земель вовсе не вымирают. У них есть целая армия, тысячи сильных тварей, — говорю я, и слова сыплются из меня судорожно и нервно, как будто я — пациентка Бедлама. — Они приносят души в жертву тому дереву, чтобы накопить силы, но они еще и чего-то ждут. Кого-то ждут.