Тартюф

ОргонАх, бедный!ДоринаНо теперь окрепла и она,И я бегу скорей, чтоб ей сказать два словаО том, как рады вы, что барыня здорова.

Явление VI

Клеант, Оргон

КлеантОна же вам в глаза смеется, милый зять!И, не желая вас нисколько раздражать,Я прямо вам скажу, что это по заслугам.Ну, позволительно ль страдать таким недугом?Ведь не сидит же в нем и вправду колдовство,Что вы все на земле забыли для него,Что, дав ему у вас разжиться на покое,Вы собираетесь…ОргонНет, это все пустое.Да вы его к тому ж не знаете совсем.КлеантДопустим, я его не знаю, но затем,Чтоб человека знать, мне кажется, едва ли…ОргонАх, шурин, если б вы и впрямь его узнали,Вы в восхищении остались бы навек!Вот это человек… Ну, словом… человек!Кто следует ему, вкушает мир блаженный,И мерзость для него все твари во вселенной.Я стал совсем другим от этих с ним бесед:Отныне у меня привязанностей нет,И я уже ничем не дорожу на свете;Пусть у меня умрут брат, мать, жена и дети,Я этим огорчусь вот столько, ей-же-ей!КлеантЯ человечнее не слыхивал речей.ОргонАх, если б так, как мне, его пришлось вам встретить,Вы не могли б его любовью не отметить!Он в церковь приходил вседневно, тих, смирен,Молился близ меня и не вставал с колен.Все в храме на него взирали с изумленьем – —Таким он пламенным объят был исступленьем;Он простирался ниц и воздыхал в тишиИ землю лобызал от полноты души;Когда я выходил, он поспешал ко входу,Чтоб своеручно мне подать святую воду.Из уст его слуги, который был, как он,Узнав, кто он такой, что он всего лишен,Я стал его кой-чем дарить; но каждократноМеня он умолял частицу взять обратно."Нет, – говорил он, – нет, я взял бы разве треть;Не стою я того, чтобы меня жалеть".Когда ему на то я отвечал отказом,Он тут же к нищим шел и раздавал все разом.Тогда, вняв небесам, его к себе я ввел,И с той поры мой дом поистине процвел.Здесь он за всем следит, и я доволен очень,Что и моей женой он кровно озабочен:Он бережет ее от недостойных глазРевнивее, чем я, по крайности в шесть раз.Но до чего свое он простирает рвенье!Себе он сущий вздор вменяет в преступленье,О всяком пустяке печалясь и скорбя.Так, например, на днях он упрекал себяЗа то, что изловил блоху, когда молился,И, щелкая ее, не в меру горячился.КлеантДа вы с ума сошли, ей-богу, мой родной!Или вы попросту смеетесь надо мной?Вы полагаете, что этаким безумством…ОргонМой шурин, ваш ответ проникнут вольнодумством;Оно и вообще в душе сидит у вас;И, как я вам уже предсказывал не раз,Вы на себя еще накличете напасти.КлеантТак разглагольствуют все люди вашей масти:Вам нужно лишь таких, как сами вы, слепцов,И вольнодумец тот, кто зрением здоров;А кто гнушается ужимок лицемерья,Тот подает пример кощунства и безверья.Оставьте! Ваших слов не испугаюсь я;Я смело говорю, и небо мне судья.Меня не проведет какой-нибудь кривляка.Притворный праведник – что показной вояка;И как не видим мы, чтоб, выходя на бой,Прямой храбрец шумел, гордясь самим собой,Так истый праведник, чья жизнь примерна, тожеНе тот, кто напоказ гуляет с постной рожей.Как? Неужели вы не видите того,Где благочестие и где лишь ханжество?Ужель вы мерите их мерою единой,Как подлинным лицом, пленяетесь личиной,Чистосердечие отождествив с игрой,Смешав действительность с обманчивой марой,Не отличая плоть от оболочки лживойИ полноценную монету от фальшивой?Как странно, право же, устроен человек!Естественным его не видим мы вовек,Пределы разума ему тесней темницы,Он силится во всем переступать границы,И наилучшие из всех своих даровПреувеличеньем он исказить готов.Все это просто так вы к сведенью примите.ОргонЕще бы! Ведь вы всех ученых знаменитей:Познанья всей земли ваш разум совместил;Вы наших дней мудрец, светило из светил,Оракул и Катон, единый на примете,И с вами коль сравнить, все дураки на свете.КлеантНет, я ученостью отнюдь не знаменит,Познаний всей земли мой разум не хранит.Но если то назвать наукою возможно,Умею отличить, что истинно, что ложно.И как, по-моему, из всех героев тотДостойнее хвалы, кто праведно живет,И нет возвышенней и чище поученья,Чем подлинный огонь спасительного рвенья, —Так ничего гнусней и мерзостнее нет,Чем рвенья ложного поддельно яркий цвет,Чем эти ловкачи, продажные святоши,Которые, наряд напялив скомороший,Играют, не страшась на свете ничего,Тем, что для смертного священнее всего;Чем люди, полные своекорыстным жаром,Которые, кормясь молитвой, как товаром,И славу и почет купить себе хотятЦеной умильных глаз и вздохов напрокат;Чем люди, говорю, которые со страстьюНебесною стезей бегут к земному счастью,Канючат каждый день, взор возведя горе,К пустынножительству взывают при дворе,Умеют святостью прикрыть свои пороки,Проворны, мстительны, бессовестны, жестокиИ, чтобы погубить другого, рады вплестьНебесный промысел в свою слепую месть;Тем боле страшные в пылу неукротимом,Что борются они оружьем, всеми чтимым,Что их неистовство, дабы сердца привлечь,Для злодеяния берет священный меч.Они немалую посеяли заразу;Но истый праведник распознается сразу.И в наши времена, мой зять, святых сердецНам явлен не один высокий образец:Возьмите Прокла вы, возьмите вы Клитандра,Оронта, Горгия, Даманта, Периандра – —За ними этот сан мы все признать должны;При всех достоинствах, они не хвастуны,И в чванстве их никто не обвинит, конечно;Их благочестие терпимо, человечно;Они своим судом не судят наших дел,Блюдя смирению положенный предел,И, гордые слова оставив лицемерам,Нас научают жить делами и примером.Душа их не кипит пред кажущимся злом,Они всегда склонны найти добро в другом;Коварство, происки не встретят в них оплота;Для них достойно жить – единая забота;Они на грешника не злобны никогда,Единственно к греху пылает в них вражда,И угрожать они не станут небесамиМрачней, чем небеса того желают сами.Вот это люди, вот как надо поступать,Вот нам с кого пример необходимо брать!По правде, ваш жилец не этого разбора.Вы очень искренне пленились им, нет спора;Но и не золото слепит нас иногда.