Последняя любовь

— Мы почти все узнали от Мерфи. Этого парня не остановишь. Решил навестить Лиззи и пошел. Рассказал ей о школе, о щенках, а она расспрашивала его о родственниках.

— Значит, Мурфик-смурфик мило побеседовал с призраком, — прокомментировал Райдер. — Ему нужно собственное телешоу. Привидения в гостях у Мерфи!

— Очень смешно, — сухо заметил Бекетт. — Лиззи вышла на террасу, но Мерфи не разрешила — мол, мама будет волноваться. А еще она сказала, что любит стоять на террасе. И о том, что ждет Билли. Она уверена, что теперь, когда отель отремонтировали и вокруг полно людей и света, Билли будет легче ее найти.

— Кто такой Билли? — осведомился Райдер.

— Вот-вот, Мерфи тоже не понял.

— Что вы на меня уставились? — возмущенно спросил Оуэн. — Я ничего не слышал. Я пришел, когда там уже была Эйвери, держала Мерфи. Мы отослали его к Клэр, чтобы она не волновалась.

— Да, он все твердил о Лиззи и о том, что вы с Эйвери тоже там были. А я не мог открыть дверь, ее словно заклинило.

— В общем, Лиззи забавлялась. — Оуэн хотел небрежно пожать плечами, однако лишь нервно дернулся. — Не в первый раз.

— И не в последний, — пробормотал Райдер.

— Да, не в первый и не в последний, — согласился Бекетт, — но когда ты открыл дверь изнутри, у тебя был такой вид, словно тебе врезали по башке чем-то тяжелым. Вот я и хочу знать, что произошло между тем, как ты отослал Мерфи, и тем, как ты открыл дверь.

— Ничего особенного.

— Брехня! — Райдер фыркнул. — Не умеешь ты врать, братец. Если ничего особенного не произошло, то почему в «Весте» ты был такой хмурый? Как наседка на разбитых яйцах. А потом смылся под предлогом того, что тебе надо поработать с документами.

Райдер ухмыльнулся и кивнул Бекетту.

— Что-то там точно произошло.

— Давай, Оуэн, колись, — поддержал Райдера Бекетт.

— Ну хорошо, хорошо. Эйвери рассказала о том, что узнала от Мерфи. Была очень взволнована и в мечтательном настроении. Все из-за Лиззи и Билли, которого она ждет, — прямо сюжет для кино. Романтика, любовь до гроба и прочая дребедень. Ну, вы знаете, вполне в духе Эйвери.

— Вообще-то, не знаем. — Райдер пожал плечами. — Лично я никогда не разговаривал с Эйвери о романтике и любви до гроба. А ты, Бекетт?

— Нет, насколько я помню. Это Оуэн был ее первым дружком.

— Заткнись! — Смущенный и рассерженный Оуэн переступил с ноги на ногу. — Ей было пять, может, шесть. Как сейчас Мерфи.

— Она сказала, что выйдет за тебя замуж, — напомнил Бекетт, и они с Райдером прыснули со смеха. — У вас будет три кошки, две собаки и пятеро детишек. Или трое детей и пять собак.

— Ты подарил ей кольцо, брат.

Загнанный в угол Оуэн сердито оскалился.

— Кольцо из дурацкого автомата, торгующего жвачкой! Мы просто играли! Господи, да я сам был тогда ребенком!

— Поцеловал ее прямо в губы, — вспомнил Бекетт.

— Случайно! Это ваше вспыльчивое, пропахшее жимолостью привидение распахнуло дверь, к которой прислонилась Эйвери. Не успел я опомниться, как она повисла на мне и…

Удивленно подняв брови, Бекетт склонил голову набок, изучая лицо Оуэна

— Вообще-то я говорил о том времени, когда ей было пять.

— Черт!

— Ну-ка, просвети нас! — потребовал Райдер. — Ты что, целовался с Маленькой Рыжей Машиной?

— Так получилось! — оправдывался Оуэн. — Ее толкнуло ко мне дверью.

— Ага, почаще бы так.

— Иди к черту!

— Видимо, долгий был поцелуй, — предположил Бекетт. — Судя по твоему виду, когда ты отпер дверь.

— Я не отпирал дверь! Это все она!

— Рыжая?

— Нет, не Эйвери. Элизабет. А потом она рассмеялась.

— Эйвери?

— Да нет же! — Еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться себе в волосы, Оуэн шагал между ящиков. — Элизабет. Я услышал ее смех после того, как Эйвери психанула и ушла.

— Эйвери психанула из-за того, что ты ее поцеловал? — спросил Бекетт.

— Нет. Возможно. Откуда мне, черт возьми, знать, из-за чего женщины психуют?

На Оуэна накатила досада.

— Да причиной может стать все, что угодно! А на следующий день прежняя причина уже не важна, зато находится другая. Ни один мужчина ничего не поймет, — мрачно сообщил он.

— Пожалуй, — кивнул Райдер. — Ладно, вернемся к нашему разговору. Она ответила на твой поцелуй? Уж это мужчина точно поймет.

— Да, ответила.

— Машинально или с чувством?

— С чувством, — признался Оуэн. — Не просто по-дружески чмокнула.

— С языком?

— Господи, Рай!

— Видишь, не только тебя интересуют подробности. — Райдер кивнул Бекетту. — Определенно языки участвовали.

— Я же сказал, что она ответила на поцелуй! А потом Бек начал колотить в дверь, и все стало каким-то сюрреалистичным. Она сказала, что не хочет странностей. Ну, я и сказал, что хорошо. Она сказала, что пойдет помогать Дэйву, а я опять сказал: «Хорошо».

— Вот придурок! — Райдер жалостливо покачал головой. — Предполагалось, что ты будешь умным. Ты — умный, Бекетт — добрый, я — красивый. А ты показал себя придурком. Ты здорово облажался, приятель.

— С чего это я придурок?

Бекетт поднял руку.

— Я объясню. Ты страстно целуешь девушку, и, если я правильно понял, ей это нравится. А когда она пытается выяснить, в чем дело, ты твердишь одно слово — «хорошо». Нет, ты и вправду придурок.

— Она не хочет странностей. Я пытался сделать так, чтобы это не выглядело странным.

— Тебя толкает мертвая женщина, в результате чего ты целуешься взасос со своей старой подружкой, а привидение запирает дверь? Это действительно странно, — заключил Райдер.

— Никакая она не старая подружка! Ей было пять лет!

Райдер дружески положил руку на плечо Оуэна.

— Женщины такое не забывают. Если не хочешь, чтобы все стало еще страннее, поговори с Эйвери. Эх ты, бедолага!

— Эйвери права, — задумчиво произнес Бекетт. — Лиззи очень романтична. Я впервые поцеловал Клэр в этом здании и только потом догадался, что Лиззи все подстроила. Ну, или кое-что.

— Вот ты с ней и поговори! — потребовал Оуэн. — Пусть отстанет.

— Должно быть, поцелуй с Рыжей вызвал у тебя разжижение мозга, — предположил Райдер. — Можно сказать женщине, что делать, и — если ты поведешь себя правильно! — она, не исключено, тебя послушается, хотя бы частично. Это живая женщина. А вот мертвая… Честно говоря, я сильно сомневаюсь.

— Чушь.

— Поговори с Эйвери, — посоветовал Бекетт. — И чем скорее, тем лучше.

— Чушь.

— Ладно, дамочки, побеседовали по душам, и хватит: работать пора. — Райдер подошел к двери и открыл ее. — Нам еще отель заканчивать.

Оуэн не пытался избегать Эйвери. Да у него ничего и не вышло бы со всей этой суетой с завершением ремонта, завозом мебели, уборкой и перекусами. Раньше, при нормальных обстоятельствах, он встречался с Эйвери примерно раз в неделю, а с начала строительства отеля видел ее каждый день. Сейчас, когда работа перешла в заключительную стадию, их с Эйвери пути пересекались постоянно. Тем не менее Оуэн прекрасно понимал — как ни крути, придурком он все-таки не был! — что ни одна из встреч не годилась для того, чтобы объясниться. Его бы постоянно отвлекали, даже если бы удалось найти укромное местечко.

Раз уж не получалось поговорить спокойно, Оуэн решил вести себя так, словно ничего не произошло. Следующие пару дней он, как обычно, общался с Эйвери, возил для нее ящики, заказывал еду в ее ресторане. Она вела себя точно так же, и Оуэн пришел к выводу, что проблема решена.

На сегодня оставалось только одно дело, и Оуэн искренне надеялся, что на этой неделе оно будет последним. Он отнес ящик лампочек в номер «Ник и Нора», намереваясь пройти по законченным помещениям и вкрутить лампы в светильники. И замешкался всего на миг, увидев, как Эйвери украшает стеклянными подвесками напольный светильник.

— Нужно было его собрать, — пояснила она.

— Смотрится неплохо, — похвалил Оуэн.

— Я развешиваю подвески по-своему, так мне больше нравится, чем на схеме. Жюстина сказала, что ей тоже.