Музыкальная шкатулка

— Отличная погода для полета, — сказал Дженнингс, глядя сквозь солнцезащитные очки на яркое январское солнце.

Ник с удовольствием вдохнул морозный воздух. Погода не могла быть лучше. Небо синело так, что было почти больно смотреть. Реактивный «Гольфстрим» блестел в солнечных лучах, готовый к полету. На его хвосте красовался пурпурно-золотой фирменный знак компании «Каллахэн Интернэшнл».

Ник страстно любил самолеты. Финансовый успех принес ему деньги, которые позволяли удовлетворять эту страсть. Жаль, что он не может сесть в кресло пилота этой машины. Пока что Ник имел право управлять только винтовыми самолетами, но пройдет немного времени, и он будет готов сдать экзамен на управление самолетами с турбореактивными двигателями. Его инструктор уже сейчас мог бы подписать разрешение, но Ник хотел налетать не менее ста часов, прежде чем сдавать экзамен.

Звук приближающегося автомобиля прервал его размышления, и он обернулся. Лимузин остановился в пяти шагах от Ника. Гордон, его шофер, вышел из машины и, махнув в знак приветствия рукой, открыл заднюю дверцу. Знакомое нетерпение подтолкнуло Ника вперед, когда из машины показалась одна стройная ножка, за ней другая, потом — мгновением позже — волна золотистых волос. Его охватила, такая сильная радость, что он даже удивился.

— Точно в срок. Вы пунктуальны, Клер.

Девушка выпрямилась и взглянула на него своими зеленоватыми русалочьими глазами:

— Здравствуйте, мистер Каллахэн.

Что-то случилось. Он прочитал это по ее глазам, несмотря на старания Клер, изобразить улыбку. Эта вымученная попытка не имела ничего общего с той теплой, искренней улыбкой, к которой он уже привык и которую ждал. Он забеспокоился.

Шофер вынул из багажника сумку Клер и понес ее в самолет. Ник проводил его взглядом и снова повернулся к спутнице.

— Готовы?

Клер молча кивнула. Он помог ей подняться по трапу. Беспокойство возросло, когда Ник заметил темные круги вокруг глаз и поникшие плечи. Да, определенно что-то случилось.

Оказавшись внутри, Клер вежливо, но без энтузиазма, похвалила интерьер салона, в котором вместо обычных пассажирских кресел были установлены мягкие диваны, глубокие кресла и небольшие столики. Когда Ник показал ей отлично оборудованную кухню, которой особенно гордился, Клер вежливо сказала, что та выглядит лучше, чем ее, но опять-таки не увидел в ее глазах живого интереса.

Ник сел напротив, посмотрел, как она пристегивает ремень, затем застегнул свой и сказал в микрофон, соединяющий его с кабиной пилота:

— Мы готовы.

Самолет разогнался, взлетел и начал набирать высоту. Клер безучастно смотрела в окно. Ник любовался ее профилем. Она выглядела усталой и встревоженной.

— Что-то случилось?

Она повернулась.

— Что? Простите… я отвлеклась… Вы что-то сказали?

— Я спросил вас, что случилось. Вы определенно чем-то обеспокоены. — Он говорил негромким подбадривающим тоном.

— Нет, все в порядке, — поспешно ответила она. — Я просто устала. Плохо спала эту ночь.

Клер не умела лгать. Несколько мгновений он смотрел на ее покрывшееся легким румянцем лицо, затем сказал:

— Я рад, если это так. Но знайте, если у вас действительно есть проблемы, я готов помочь. Сделаю все, что в моих силах.

Она кивнула, и нежное лицо впервые за этот день озарилось искренней улыбкой. Ник улыбнулся в ответ. Он очень хотел, чтобы Клер доверяла ему, но понимал, что еще рано рассчитывать на это. Остаток пути они не разговаривали. Клер с показным вниманием листала свежий номер журнала или задумчиво смотрела в окно, а Ник делал вид, что поглощен статьей в ежемесячнике «Инженеринг». Но каждый раз, когда он украдкой бросал взгляд на Клер, он отмечал то же самое тревожное выражение на ее лице.

У Клер случилась беда, это было видно. До возвращения в Хьюстон он должен выяснить, в чем же заключается ее проблема… И должен разобраться в своих чувствах к ней.

Клер вошла в свой номер в отеле, расположенном во французском квартале, где она и Ник остановились на время пребывания в Новом Орлеане. Это был двухкомнатный люкс, обставленный в старинном стиле, с прекрасно оборудованной ванной. В спальне стояла широкая кровать с пологом на четырех столбиках, накрытая вышитым атласным покрывалом нежно-персикового цвета. В другое время Клер наслаждалась бы роскошью, но не сегодня. Теперь она не могла думать ни о чем другом, как только о деньгах. Новость потрясла ее.

Где же взять деньги? Этот вопрос не давал ей покоя. Всю прошлую ночь она перебирала разные варианты. Попросить помощи у Риты? Конечно, Рита не откажет, но… Она не имеет права перекладывать свои проблемы на плечи подруги. Обратиться к тете и дяде? Они не смогут дать больше, чем уже дают. Взять кредит? А что предложить в качестве залога? И как будет расплачиваться? Клер закрыла глаза и присела на край кровати. Тупая ноющая боль стучала в висках.

Федеральная больница. Господи, только не это! Неужели выхода нет?

Слезы пытались прорваться сквозь ее сомкнутые веки, но она сдержала их. Плакать бесполезно. Она поняла это еще тогда, когда получила известие о смерти отца и тяжелых последствиях травмы у матери. Клер выплакала тогда море слез, и что? Перед ней до сих пор стоят те же проблемы.

Клер устало потерла виски. Надо отвлечься. Она приехала в Новый Орлеан, чтобы работать, и должна сосредоточиться на задании. Не нужно подвергать риску свой единственный источник дохода. Возможно, если она напишет выдающуюся статью о Нике Каллахэне, то получит повышение.

Ник Каллахэн. Он был так внимателен сегодня, так искренне проявлял беспокойство. В какой-то момент Клер увидела в его глазах такое сочувствие, что была готова рассказать ему все. Но вовремя остановилась.

Он ее начальник. Для ее будущего в компании «Каллахэн Интернэшнл» важно поддерживать их отношения только на деловом уровне. Если она расскажет ему о своих личных проблемах, то выступит в роли просительницы, а этого нельзя допустить. Кроме того, Клер не хотела, чтобы он жалел ее. Единственное, что помогало ей как-то держаться, — это гордость.

Но его забота была ей приятна. Интересно, насколько правдивы рассказы о Нике? Чтобы достичь богатства и власти, требуется изрядная доля циничности. Но до сих пор, если не считать того упрямства, которое Ник проявил, настаивая на том, чтобы именно она писала статью, он был добр и внимателен. Интересно, какой Ник Каллахэн на самом деле — холодный и расчетливый делец, или добросердечный и внимательный человек, которого она видела сегодня? Возможно, и то и другое.

Мысль о Нике напомнила ей, что у нее есть четыре часа до того, как они встретятся перед ужином. Она должна воспользоваться этим временем, чтобы отдохнуть. Клер приняла горячую ванну, потом надела махровый халат, висевший в ванной, и прилегла. Клер не обманула Ника — она действительно почти не спала прошлую ночь, но сейчас дала себе слово за время пребывания в Новом Орлеане не думать о матери, о деньгах и о том, что не имело отношения к ее работе. Когда она вернется в Хьюстон, у нее будет достаточно временя для обдумывания этих проблем.

Ник работал в своем номере до шести часов. Затем принял горячий душ и побрился. Закутавшись в темно-вишневый халат, он налил в хрустальный стакан виски и подошел к окну. Ник смотрел на оживленную улицу, отпивая виски маленькими глотками, и думал о Клер, надеясь, что она чувствует себя лучше. Он хотел, чтобы ей понравился сегодняшний вечер.

Спустя сорок пять минут Ник спустился в вестибюль отеля, где они договорились встретиться. Одного взгляда на спускающуюся по лестнице Клер, было достаточно, чтобы понять, что настроение девушки действительно улучшилось. Она выглядела замечательно. На ней было темно-зеленое шерстяное платье с глубоким вырезом, прекрасно оттенявшее ее роскошные светлые волосы и нежный цвет лица. Через руку она перебросила ту самую шубку из серебристой лисы, которая была на ней вечером в субботу. Ее волосы обрамляли лицо золотистым облаком. Она напомнила ему фотографии молодой Грейс Келли с присущим той особым сочетанием классической элегантности и легкого намека на чувственность.