Страница 46 из 81
— Так, эту в спортзал!
— Вон ту сразу в кабинет, там охранники уже ждут, а потом можно направить на кухню… ха-ха-ха…
— Эту в актовый, пусть готовится к смотру…
— К какому смотру? — спрашивала девушка.
— Смотру строя и песни! — гоготали они в голос.
— Зал актовый, значит, к актам готовится, — добавил какой-то остряк.
— Надо, дамочки, продолжать род человеческий, — комментировал свои записи очкарик. — Многим из вас повезёт, вы станете сменными жёнами руководящего состава. Так сказать — наш генофонд! Так что прихорашивайтесь, тело бодрите, а то идёте, как будто покойнику последний поклон отдать. Бодрее, девушки, бодрее! У-ти какая высокомерная! А фигурка-то ничего… М-да-с… Ну — в актовый, в актовый… — сопроводил он Дашу, и тут же переключился: — О, полновата. За холестерином почему не следим? Ну, впрочем, и на таких любители есть. Я, например. Отведите-ка пока её в сторонку. Ну, чего испугалась? Дополнительный паёк получать будешь. Я, как-никак, управляющий делами администрации. Давай, следующую…
— Антиутопия какая-то… — пробормотала Даша, когда её грубовато подтолкнули в спину на входе в актовый зал, где командовала дама лет пятидесяти с выражением лица подчёркнуто деловой женщины. Типичный партийный функционер, системная тётка. Таких можно втыкать в любой департамент, как универсальный болт, они везде будут на месте, везде докажут свою нужность. Если не профессиональными качествами, то рвением и способностью отдаться по первому требованию.
— Девоньки, рассаживаемся пока. Так, вон второй ряд ещё свободен. Рассаживаемся, я всё объясню.
— Это что, начальница будущего борделя? — спросила стоявшая рядом с Дашей блондинка.
— Странно, — и себе и ей попыталась ответить Даша, — таких-то почему сразу не прибрали куда нужно?
— А куда ей нужно? — не поняла блондинка.
— В ад, куда ж ещё.
— Ну, подруга, она сначала нас с тобой туда отправит. Видишь, как выслужиться старается. У неё ведь явно предельный возраст. А подтяжки-то на лице заметно… Ещё и, наверное, грудь силиконовая…
— Тебя это так волнует? — поморщилась Даша.
— Да нет, думаю, как слинять отсюда. Меня Анжелой зовут, — блондинка по-мужски протянула руку. — Да не смотри так, мне самой моё имя не нравится. Ан-же-ли-ка… — притворно сюсюкнула она. — Спасибо, папочка, ничего более, прости Господи, эротичного придумать не мог. Бантичек на кудряшках! Тьфу! Педофилия, а не имя… — Она выплюнула на пол жевательную резинку, отчего Даше стало неприятно.
Вспомнилось вдруг, что этот самый пол в актовом зале ей с одноклассницами приходилось мыть, когда выпадало дежурство после дискотеки. Мыть да отскребать вот такие выплюнутые и растоптанные не по разу комки жвачки. Анжелика заметила выражение лица Даши и скривилась:
— Слышь, не до культуры…
Их заставили сесть на какой-то ряд, потом дама потребовала тишины и объявила, что сейчас в зал придут представители чрезвычайного правительства. Ждать долго не пришлось. Не успели пошушукаться с соседками, как, браво топая бёрцами, в междурядье вошли крупные ребята с автоматами наперевес. Между ними шли мужчины, которых Даша про себя называла «системными мальчиками». Этакие заточенные правильные лица, отражающие собачью готовность выполнять поставленные задачи. Короче, прямые родственники тётки-организатора. В самом центре шествовал дяденька в заметно дорогом костюме с уникально отталкивающей внешностью. Нет, в чертах его лица всё было правильно, лишь мимика, как таковая, отсутствовала. Подобные лица называют «каменными». И только чёрные глаза из-под седых кудрявых бровей буквально таранили любой встречный взгляд. Смотреть в эту мрачную пустоту было страшно. Даша опустила глаза, а дама в этот момент объявила:
— Сейчас перед вами выступит глава чрезвычайной администрации Леонид Яковлевич Садальский, — было слышно, как она торопливо процокала в сторону, освобождая место в центре сцены.
— Я не буду говорить долго, — зазвучал стальной баритон. — Всем понятно, что анархия в человеческом обществе недопустима, поэтому люди, у которых есть реальный и положительный опыт эффективного управления, организуют наше жизненное пространство. Меня избрали главой временной чрезвычайной администрации…
В этом месте надо было спросить, кто избрал, но никто из присутствующих не решился. Некоторые девушки, как и Даша, вообще не решались смотреть на сцену. Может, наивно полагали, что их не прошьют, как из крупнокалиберного пулемёта, тяжёлым чёрным взглядом.
— До определения ситуации в стране в целом, в мире в целом, вся власть принадлежит временной администрации. Любые проявления анархии и самоуправства будут жёстко пресекаться. Будут организованы общественные работы и справедливое распределение продуктов. Теперь о том, почему вы здесь. Вы такие молодые, красивые и перспективные, что должны понимать — вы станете началом новой цивилизации. Мы будем вас беречь и охранять, обеспечивать всем необходимым.
— А му-жи-чи-ны? — сально растянула девушка с первого ряда.
— Все нормальные мужчины уже при деле, — не глядя на неё, ответил Садальский. — Лучшие из них станут генофондом. Я лично буду контролировать это направление. Потомство должно быть здоровым и жизнеспособным. Те, кто намерен вымаливать себе что-нибудь, — он сделал многозначительную паузу, — у высших сил, может продолжать. Но кормить дармоедов мы не будем. Жизнь стариков будет зависеть от их работоспособности. Жизнь младенцев — от их здоровья.
— Как в Спарте? — спросил кто-то.
— Мы не живодёры, — при этих словах Садальского Даша не удержалась и посмотрела ему в лицо, заметив, что правый глаз у него смотрит совсем в другую сторону. Он вообще выглядел мёртвым, словно покрытым плёнкой, и чуть запавшим. — Никого со скалы сбрасывать не будем. Но и содержать не собираемся. Сегодня мы взяли под контроль топливо, продукты, воду… Кстати, воду из кранов скоро можно будет пить. Мы сообщим об этом. И ещё мы планируем в течение двух дней наладить связь. В том числе с внешним миром.
— А он есть? — спросил кто-то.
Впервые в лице Садальского что-то переменилось. Он чуть прищурил левый глаз, выискивая в зале желающих задавать вопросы, и зал интуитивно приумолк.
— А куда он делся? — вопросом на вопрос ответил Леонид Яковлевич. — Просто пока туда не всем можно.
— Так что, это не Конец Света?! — выкрикнула-таки сидевшая рядом с Дашей Анжелика.
Садальский удостоил её ледяным взглядом, отчего Даше, попавшей в луч его взора, захотелось сползти под кресло.
— Анжелика… Ангельская, стало быть… — он словно прочитал этим лучом её имя. — Вас что интересует больше: жизнь или смерть? — огорошил он девушку встречным вопросом.
Та не выдержала взгляда и опустила голову чуть ли не между колен. Разумеется, она хотела сказать «жизнь», но на всякий случай решила промолчать, нервно наматывая на палец белокурый локон у виска.
— Подумайте все над этим стратегическим для вас вопросом, — с лёгкой, едва ощутимой угрозой в голосе предложил Садальский. — И старайтесь выполнять все распоряжения чрезвычайной администрации.
— Раздевайся… Революция… — едко прошептала Анжелика.
— Что? — не поняла Даша.
— В борделе солдатском работать будем. Если повезёт, в генеральском. Поняла?..
И словно в подтверждение её слов дамочка-руководительница поспешила сообщить подавленным девушкам:
— Сейчас вас всех разместят в гостиницу. Там уже готовят индивидуальные номера.
— А некрасивых куда? — спросила опять Анжелика.
— У них есть работа, — успокоила дама. — Надо готовить, стирать, убирать… ну и… много ещё чего…
Когда их привезли в лучшую гостиницу города, первым, кого увидела Даша, был Михаил Давыдович. Он стоял за стойкой портье, что-то записывал и деловито раздавал указания.
5
— Ну наконец-то!.. — громко прошептал Михаил Давыдович, когда подошла Дашина очередь вселяться. — Я вас, девушка, пока в резервные номера поселю. — Он едва заметно подмигнул, но Анжелика, стоявшая следом, заметила.