Спаси меня (ЛП)

— Спаси меня, — чуть слышно прошептала Сэйди.

ГЛАВА 6

Винс протянул руку, как будто только тем и занимался, что спасал женщин, и Сэйди взяла его под локоть. По ее ладони прошла волна жара и согрела запястье.

— Рад с вами познакомиться, леди.

— Взаимно, Винс.

— Спасибо, что пришел.

— Он такой же огромный, как Техас!

Пока они с Винсом шли по коридору к танцевальной зале, Сэйди заметила:

— Мои тетушки немного сумасшедшие.

— Я кое-что знаю о сумасшедших тетушках.

О да. Он знает.

— Спасибо, что пришел сегодня. Я ценю это.

— Да пустяки, не стоит благодарности. Я так давно не танцевал, что не уверен — помню ли, как это делается.

— Мы совершенно точно не обязаны танцевать. — Сэйди опустила глаза к своему декольте, затем снова посмотрела на профиль Винса. На четко очерченную линию челюсти, загорелую кожу и темные волосы. Больше всего Сэйди впечатляло в нем то, что он был на сто процентов мужчиной. До смешного красивым мужчиной.

— На самом деле я боюсь поднимать руки.

— Почему?

— Не хочу выпасть из платья.

Улыбнувшись, он искоса взглянул на нее:

— Обещаю поймать все, что выпадет.

Сэйди засмеялась, рука Винса коснулась ее руки: мягкий хлопок и жар на ее коже.

— Ты спасешь меня дважды за один вечер?

— Будет нелегко, но я как-нибудь справлюсь.

Они вошли в танцевальную залу и прошли в центр заполненного народом танцпола. Под сверкавшими лучами хрустальных люстр Винс взял Сэйди за руку и положил свою большую ладонь на изгиб ее талии. Оркестр заиграл медленную песню Брэда Прайсли о маленьких воспоминаниях, и Сэйди неспешно провела рукой вверх по груди Винса, по твердым мышцам до самого плеча. Из платья ничего не выпало, и он притянул ее ближе, достаточно близко, чтобы она почувствовала жар его широкой груди, но не настолько близко, чтобы они коснулись друг друга.

— Но если ты спасешь меня дважды за один вечер, мы уже не будем квиты, — тихо сказала Сэйди, и ее взгляд переместился к его губам. — Я останусь у тебя в долгу, когда уеду из города.

— Уверен, мы сможем что-нибудь придумать.

Как? Она ничего не знала о нем. Кроме того, что его тетушкой была сумасшедшая Лоралин Джинкс, а сам он из Вашингтона и водит большой форд.

— Я не буду мыть твой пикап.

Винс тихо рассмеялся.

— Мы, скорее всего, сможем придумать что-нибудь повеселее, чем мой пикап, что ты бы могла помыть.

Сэйди настроилась на пикап, но разве ее мысли не следовали одной и той же дорожкой с момента, как она увидела Винса в первый раз. Или во второй? На обочине шоссе? Когда перед окном ее машины маячило его «хозяйство»? Сэйди намеренно сменила тему.

— Как тебе Ловетт?

— Я пока не очень много видел при свете дня. — Он пах прохладным ночным воздухом и накрахмаленным хлопком, а когда говорил, его дыхание касалось ее виска. — Так что мне трудно судить. Ночью городок кажется милым.

— Ты куда-то ходил?

Ночью в Ловетте особо нечем было заняться, разве что пойти в бар.

— Я бегаю по ночам.

— По своей воле? — Отстранившись, Сэйди посмотрела ему в лицо. — Никто не гонится за тобой?

— Сейчас нет. — Дыхание от его тихого смеха коснулось ее лба. Яркие разноцветные квадраты скользили по щекам и губам Винса, когда он говорил. — Побегать ночью — это расслабляет.

Сэйди, чтобы расслабиться, предпочитала бокал вина и все сезоны «Отчаянных домохозяек», так что кто она такая, чтобы судить.

— Чем ты занимался до того, как застрял на обочине шоссе в пятницу?

— Путешествовал. — Винс посмотрел поверх ее головы. — Навещал приятелей.

Среди жителей города были такие, кто считал, что у Сэйди есть трастовый фонд. У нее его не было. Ее отец был богатым. Сэйди нет. Насколько богатым — точно она не знала, но очень хорошо представляла.

— У тебя есть трастовый фонд?

Винс не был похож на человека, который жил за счет трастового фонда, но путешествия на большом прожорливом грузовике были не из дешевых, а одной внешностью много не заработаешь. Даже такой внешностью, как у мистера Хэйвена.

— Прости, что? — Он перевел взгляд на лицо Сэйди и не сводил глаз с ее губ, пока она говорила. И нужно было признать: это смотрелось в некотором роде сексуально. Когда Сэйди повторила вопрос, Винс рассмеялся: — Нет, прежде чем несколько месяцев назад уехать из Сиэтла, я работал консультантом по безопасности в порту. Частью моей работы было находить пробелы и слабые места в системе и докладывать о них в «Хоумленд Секьюрити». — Большим пальцем он погладил талию Сэйди через шелк. — Это означает, что я одевался как обычный охранник или рабочий, или водитель грузовика и искал нарушения требований безопасности в контейнерных терминалах.

Мысль, что кто-то присматривает за американскими портами, позволила Сэйди почувствовать себя в бòльшей безопасности, о чем она и сказала Винсу.

Уголок его рта приподнялся.

— То, что я выполнял кое-какую бумажную работу, не значит, что кто-то уделял внимание моим выводам или что-то изменилось. — Великолепно. — Работа в государственных органах — урок разочарования. — Он снова погладил ее талию, вверх-вниз, как будто проверял гладкую ткань подушечкой большого пальца. — Не важно, какая отрасль. Дерьмо одно и то же. Разные только упаковки.

Он прижал ее руку к своей груди и скользнул ладонью Сэйди на поясницу. Пока оркестр играл еще одну медленную песню Трэйси Эдкинс про то, что в доме горят все лампы, неожиданное удовольствие от прикосновения Винса расползалось покалывавшим теплом вверх и вниз по спине Сэйди. Винс притянул ее чуть ближе и спросил:

— Когда ты не носишь жвачковое платье, как какая-то королева бала, чем ты зарабатываешь на жизнь?

Его теплое дыхание коснулось ее правого уха, а стрелка брюк задела обнаженное бедро. Может, дело было в вине или в усталости от этого дня, но Сэйди прижалась к его груди.

— Недвижимость. — Она выпила всего несколько бокалов мерло, так что, вероятно, дело было не в вине. — Я агент.

И Сэйди не так уж сильно устала. Определенно не настолько сильно, чтобы ей необходимо было отдохнуть на этой твердой мускулистой груди. Вероятно, нужно отстраниться. Да, вероятно, но так хорошо чувствовать, как большие руки прижимают тебя к широкой груди. Винс скользнул ладонью вверх по молнии платья, затем вниз, заставляя покалывавшее тепло распространяться по всему телу Сэйди.

Он повернул голову, уткнувшись лицом ей в волосы:

— Ты так хорошо пахнешь, Сэйди Джо.

Как и Винс. И она вдыхала его запах. Как наркотик.

— Так меня зовут только те люди, у которых есть техасский акцент. — Ей нравилось то, как он пах и как ощущался рядом. И то, как заставлял ее сердце стучать в груди, позволяя Сэйди чувствовать себя молодой и полной жизни. Винс лишь одним прикосновением к спине сотворил с ее телом вещи, которые она не чувствовала уже очень давно. Вещи, которые и не должна была чувствовать рядом с незнакомцем. — Все остальные зовут меня Сэйди. — Она положила ладонь ему на шею и коснулась пальцами воротничка.

— Сэйди Джо — это уменьшительное от какого-то имени?

— Мерседес Джоанна. — Кончики ее пальцев скользнули по кромке воротничка рубашки Винса и коснулись его шеи: горячая кожа согрела ей руку. — С тех пор как мама умерла, меня так никто не зовет.

— Как давно она умерла?

— Двадцать восемь лет назад.

Он помолчал несколько секунд.

— Давно. Как это произошло?

Так давно, что Сэйди едва ее помнила.

— Сердечный приступ. У меня осталось мало воспоминаний об этом. Только что отец звал маму по имени, сирена скорой помощи и белая простынь.

— Моя мать умерла почти семь лет назад.

— Мне жаль. — Ее колено коснулось его. — Твои воспоминания свежее, чем мои.

Он помолчал еще несколько ударов сердца, затем добавил:

— Я тогда был в Фаллудже. С ней была моя сестра.

Пальцы Сэйди на воротничке Винса застыли. Хоть это было давно, но она помнила ночные репортажи новостей и фотографии сражения в Фаллудже.