Случайность (ЛП)

Я присела на прилавок.

— Она ведь серьезно. Каникулы закончатся, и для меня начнется ад.

— Какая разница? — сказала Фрэнки, подмигивая мне. — У тебя есть твой Уэстон.

— Он не мой.

— Он оформлял твой рисунок, — она вздохнула.

— Это все очень странно. С младших классов каждый день повторялось одно и то же. Становилось все хуже и хуже, а теперь все… Не знаю.

— Стало изумительным?

— Изменилось.

Фрэнки кивнула. На стоянку заехал внедорожник, из которого выскочили четыре ребенка. Мы с Фрэнки вернулись к работе. Я не могла дождаться начала весенних каникул. Если после них меня ждал ад, надо было наслаждаться каждой их минутой.

ГЛАВА 8

Грузовик Уэстона припарковался около «Dairy Queen». Я вручила ему двойной вишневый вафельный рожок, будто бы он и так не выглядел безумно счастливым. Улыбка Уэстона расползлась по всему лицу.

— У меня есть время пойти домой и переодеться? — спросила я.

— Нет. Хочу поскорей показать тебе кое-что.

Мы подъехали к его дому. Окна были темными, а в гараже не было машин его родителей. Несмотря на то, что сейчас были выходные, весь город, казалось, вымер. Большинство детей, как и их родители, уехали отдыхать, и Блэквелл погрузился в недельный сон. Так было каждый год.

— Твои родители уже уехали?

Он кивнул.

— Сегодня утром.

— Что они сказали насчет того, что ты остаешься дома?

Он придержал для меня дверь, и я прошла вперед.

— Ну, все прошло немного странно. Они были сбиты с толку, и мама беспокоилась об Олди, но, мне казалось, они испытали облегчение. Думаю, они разрешили мне поехать, потому что мне уже восемнадцать, но все равно беспокоились за меня.

— Это имеет смысл.

— Они спросили меня, хочу ли я покататься на лыжах, но это первый их отдых без детей, так что они сами были рады, когда я отказался.

Я усмехнулась. Жизнь Уэстона привлекала меня. То, как близок он был с родителями, как они понимали друг друга и заботились о членах своей семьи, было мне чуждо. Но больше всего мне нравилось, как спокойно и без криков они решали свои проблемы.

Мы подошли к главной лестнице, Уэстон включил свет и мы стали подниматься наверх по винтовой деревянной лестнице с полированными перилами. Мне нравился его дом. Он был настолько чистым и оформленным с такой заботой, что больше напоминал фотографию из журнала. На глиняного цвета стенах висели фотографии Уэстона и его сестры Уитни, вместе и по отдельности, начиная с начальной школы и заканчивая этим годом.

Дойдя до конца лестницы, мы оказались в еще одном коридоре, и Уэстон открыл последнюю слева дверь, жестом показывая мне пройти. В комнате все еще было темно, когда я вошла, и Уэстон, следовавший за мной, включил свет, после чего я увидела его кровать, комод и письменный стол. Как и везде в доме, у каждой вещи было свое место. Везде было чисто, и пахло свежестью. Кровать была ровно застелена темно-синим покрывалом, сверху которого лежала подушка. Стол был чистым, все вещи лежали на своих местах, а новенький компьютер был включен.

Над столом висел карандашный рисунок с моим изображением. Рамка была черной и выглядела как канат. Она сильно отличалась от коричневых деревянных рамок, висевших над его кроватью, и вообще от всего в комнате.

— Что думаешь?

В этот момент я поняла, что стояла, раскрыв рот, и поспешила закрыть его. Уэстон нахмурил брови.

— Я поехал в Хобби Лобби в Понка-Сити, чтобы купить эту рамку. Эта было не совсем то, что я думал взять, но мне хотелось показать ее тебе сегодня. Я не мог ждать другую.

— Ты действительно собираешься провалить ИЗО?

Он пожал плечами.

— Какая разница? Так что ты думаешь?

— Институту искусств Далласа может не понравится, что ты провалил ИЗО.

Его плечи поникли.

— Я не поеду учиться в Даллас, Эрин.

— Почему нет?

— Я пытался сказать об этом своим родителям, но просто не мог сделать это, смотря им в глаза.

— Ты хочешь туда поехать?

Он потянулся.

— Да.

— Тогда езжай туда. Мы придумаем способ, как тебе туда поехать, даже если мне придется держать тебя за руку, когда ты будешь им об этом рассказывать. Они любят тебя, Уэстон, и прежде всего хотят, чтобы ты был счастлив, верно?

Он медленно кивнул.

— Но…

— Никаких «но». Мы придумаем способ.

Он мгновение смотрел на меня.

— Тебе нравится рамка?

— Да, нравится. Как и эта картина. Я до сих пор не понимаю, почему ты решил нарисовать меня в качестве своего итогового проекта, — конец предложения повис в воздухе.

Он, казалось, был разочарован моим вопросом.

— Я не знаю, почему. Просто начал рисовать, и только через неделю понял, кто она, — сказал он, указывая на рисунок. — Это ты. Я сначала не понимал, почему уделял рисунку так много времени, но затем все встало на свои места, — Уэстон сделал несколько шагов ко мне, чтобы заглянуть в глаза. — Знаешь, когда ты много о чем-то думаешь, то начинаешь об этом мечтать. А когда долго о чем-то мечтаешь, то уже просто надеешься, что это станет реальностью, — он вздохнул. — Я думаю о тебе все время, Эрин. Я много лет хотел заговорить с тобой, но чертовски нервничал. Я не знал, что сказать, и не знал, как ты на это отреагируешь. Я боялся, что ты подумаешь, будто я просто пытаюсь извиниться перед тобой за Олди. Знаю, до конца школы осталось мало времени, и потом мы разъедемся, но у меня отлично получается любить тебя на расстоянии.

Я с таким трудом старалась не расплакаться перед ним, но в тот момент почувствовала, как заслезились глаза. Одна капля скатилась по щеке, и я быстро вытерла ее.

Уэстон зажал мое лицо между ладонями и наклонился ко моне.

— Могу я тебя поцеловать?

Я медленно кивнула, чувствуя, как напрягся каждый нерв в моем теле в ожидании того, что вот-вот произойдет.

Уэстон наклонился, закрыл глаза и прижался своими губами к моим. Они были такими мягкими и теплыми. Его рот раскрылся, и я сделала то же самое.

Я видела достаточно поцелуев по телевизору, так что просто старалась, чтобы губы были мягкими, и начала ими двигать. Его язык скользнул в мой рот и встретился с моим. На вкус Уэстон был как вишневый вафельный рожок и зубная паста, и это был странно фантастическое сочетание. Его руки переместились с лица на шею, а потом и плечи. Он ближе прижал меня. В тот момент, когда я подумала, что упаду в обморок от нехватки дыхания, я услышала, как Уэстон вздохнул через нос, и сделала то же самое. Я не знала, что делать, так что просто следила за тем, что делал он.

Он отстранился, и я чуть не упала вперед, не готовая прерваться.

— Ничего себе, — сказал Уэстон, глядя на меня.

— Что? Это было ужасно?

Он покачал головой.

— Нет. Вовсе нет. Но нам лучше остановиться, — Уэстон сел на кровать и глубоко вздохнул, потирая затылок. Он уставился в пол. — Просто… дай мне минутку.

Я подошла к нему и врезалась в его груь. Спина Уэстона ударилась об кровать, и наши рты соприкоснулись. Он обнял меня, и наши языки переплелись. Мы переплелись телами и едва успевали дышать, примерно за час исследовав всю его кровать. В конце концов Уэстон уронил голову на подушку, все еще держа меня в кольце рук. Я наполовину лежала на нем, и наши ноги переплелись.

— Утром будет больно. Нам стоит остановиться.

— Почему тебе будет больно?

Он сделал паузу, явно подыскивая нужные слова.

— Я чувствую себя ослом, объясняя это. Просто… мне не хотелось бы лишить тебя девственности в ту же ночь, когда я первый раз поцеловал тебя.

— Так у тебя будут болеть яйца?

Он задохнулся от смеха и, как только смог успокоиться, понял мои пальцы к своему рту и поцеловал их.

— Да.

— Кое-что я знаю. Даже если не испытывала этого на практике.

— Ты должна знать, что я не изменял Олди. Сегодня утром я порвал с ней.

— Я знаю.

Он поправил подушку так, чтобы смотреть прямо на меня.

— Откуда?