Страница 49 из 50
Отэм сказала себе, что так лучше. Лучше для нее и Коннера. Глаза жгло, и она не могла сдержать текущих по щекам слез. Отэм никогда не думала, что сердце, которое она так аккуратно собрала по кусочкам, может разбиться еще раз, но это случилось. Она была несчастна и не знала, что делать.
Вскоре после полудня Винс припарковал свой огромный пикап перед окнами ее офиса. Отэм была не в настроении видеть брата, но, может быть, он пригласит ее пообедать и поможет забыть на время о проблемах. Может быть, у него есть для нее по-настоящему хороший рождественский подарок, который сможет ее развеселить.
— Ого. Ты дерьмово выглядишь, — сказал Винс, заходя в офис.
Отэм высморкалась.
— Спасибо. — И указала на его синяк: — Ты тоже. Что случилось?
Конечно же, брат не ответил.
— Почему ты плачешь?
Отэм покачала головой. Если он мог хранить секреты, то и она могла.
— Не хочу говорить об этом.
Раньше Винс бы давил и настаивал, пока не добился бы ответа. Но в этот раз просто спросил:
— Сэм в городе?
Сэм? Отэм не могла вспомнить, когда брат обращался к Сэму как-то иначе, чем «идиот» или что похуже. Что-то было не так. Может, Винс упал и очень сильно стукнулся головой, и теперь у него не только синяк, но и сотрясение мозга?
— Он в Лос-Анджелесе. А что?
— Хотел поговорить с ним. Когда он вернется?
— Завтра вечером.
— Слишком поздно. Меня тут не будет.
— Почему? — Отэм встала из-за стола. — Куда ты собираешься?
— Уезжаю из города.
— Нет! — У нее аж рот приоткрылся. — Почему?
Почему все дерьмо происходит в ее жизни одновременно?
— Нужно кое-что сделать.
— Что? — Отэм обогнула стол, подходя к брату.
— Ничего, о чем бы я мог рассказать.
— Ты бежишь от полиции?
— Нет.
— От злой любовницы?
— Нет.
— Любовника?
— НЕТ!
Отэм прижала руку к груди. Волнение за брата заставило отступить ее собственные проблемы.
— Я — твоя сестра. Ты можешь рассказать мне все, и я всегда буду любить тебя. Неважно, что случилось.
— Я тоже люблю тебя, но есть вещи, которые тебе лучше не знать. — Он поднял ладонь. — Я не буду говорить об этом. Не спрашивай.
Иногда Винс был таким скрытным, что это сводило ее с ума.
— Когда ты вернешься?
— Скоро. — Он вытащил толстый конверт. — Вот, передай Сэму.
Конверт был набит деньгами. Отэм задохнулась:
— Когда Сэм успел одолжить тебе столько денег?
— Просто передай ему «спасибо».
— Что ты сделал?
Она посмотрела на конверт в руке и подумала: зачем ее брату могло понадобиться столько денег? Может, его выселили из квартиры, или он проиграл в казино, или нанял киллера? Нет, Винс бы не стал нанимать кого-то, чтобы за него сделали грязную работу.
— В понедельник Сэм вытащил меня из тюрьмы.
— Что? — Тюрьма не приходила ей в голову. Сэм ненавидел Винса. С чего бы ему вытаскивать его из-за решетки? — Что случилось? Ты в порядке? — спросила она сквозь дымку ошеломленного неверия.
А затем слушала, как Винс рассказывает о том, что ввязался в драку с толпой байкеров и был арестован.
— Почему ты не убежал?
Он нахмурился:
— Я не убегаю.
— Но прошло уже три дня. Почему никто из вас не сказал мне? — Ладно, Сэм с ней не разговаривал, но… — Почему ты не сказал мне?
— Сэм не хотел, чтобы ты знала. Я думаю, он любит тебя и не хочет, чтобы ты беспокоилась обо мне.
Отэм не была уверена, что он ее любит. Не после их последней беседы. Она не была настолько уверена, насколько уверенным в этом выглядел ее брат.
— Я тоже не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне.
Отэм посмотрела на стоявшего рядом Винса. На своего упрямого брата. Ее горло сжалось, а на глаза набежали слезы. Снова. Она не хотела усложнять ему жизнь. Усложнять сильнее, чем та уже была.
— Что же я буду делать без моего большого брата?
— Не плачь. — Он обнял ее своими огромными руками. — Я уезжаю не навсегда. — Винс отстранился и посмотрел ей в лицо. — Может быть, Сэм теперь и не такой уж и большой идиот. — Он вытер ей щеки большими пальцами. — Он присмотрит за вами с Коннером.
Отэм была в замешательстве и испугана за Винса.
— Теперь тебе нравится Сэм?
— Черт, нет. Но гораздо важнее, нравится ли он тебе?
Конечно, Сэм ей нравился. Она его любила. И не могла с этим справиться. Она любила звук его голоса и его запах на своей подушке. Любила то, что под всеми этими мышцами и гигантским самомнением скрывался добрый мужчина с щедрым сердцем. Отэм кивнула.
— Тогда тебе нужно подумать о том, чтобы простить его, потому что иногда человеку нужно услышать, что ты прощаешь его, чтобы он смог простить себя.
Отэм посмотрела в озабоченные зеленые глаза брата и задумалась, о ком он говорит: о себе или о Сэме?
Зайдя к себе в квартиру, Сэм понял, что что-то не так, раньше, чем успел включить свет. Было три часа утра. Куртка Коннера висела на барном стуле, а дверь в спальню была приоткрыта. Сэм заглянул внутрь и увидел сына, который свернулся клубочком на кровати.
Леклер был измучен, все тело чертовски болело. Он провел одну из самых дерьмовых игр за всю карьеру, потому что не мог выкинуть Отэм из головы. Он жил в сером тумане, но был точно уверен, что сегодня не его очередь взять Коннера. Если только Отэм не понадобилось, чтобы кто-то присмотрел за их сыном.
Дверь в спальню Натали была закрыта. Сэм прошел в свою комнату и включил свет. В центре кровати под темно-синим одеялом лежала Отэм. Ее рыжие волосы разметались по подушке. И если бы Сэм не стоял со спортивной сумкой в руке, он мог бы подумать, что ему все это снится.
— Отэм?
Она пошевелилась. Зеленые глаза открылись. Уголки ее губ приподнялись в улыбке. Сумка упала на пол.
— Что ты здесь делаешь?
— Жду тебя.
— Почему? Что такое? Что случилось?
— Ничего не случилось. Я просто хотела увидеть тебя, а ты меня явно избегал.
Сэм огляделся:
— Как ты сюда попала?
— У тебя свои способы. У меня — свои. — Она высвободила руки из-под одеяла, и Сэму показалось, будто на ней белый хоккейный свитер. — А ты рад, что не пришел домой с какой-нибудь другой женщиной?
— Здесь нет никакой другой женщины.
— Я знаю. — Отэм села, и одеяло сползло ей на колени. На ней был чертов свитер «Питтсбурга». — Винс уехал.
Сэм скинул пиджак.
— Почему?
— Сказал, что ему нужно кое-что сделать. Я очень беспокоюсь о нем.
— Твой брат — большой мальчик. — Они в самом деле разговаривают о Винсе? — С ним все будет в порядке.
— Почему ты вытащил его из тюрьмы? — Отэм свесила ноги с кровати. — Ты же ненавидишь Винса.
— Но я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя.
Сэм почувствовал себя так, будто ему сломали несколько ребер. В груди болело, будто кто-то зажал его в углу и избил до потери дыхания. Он указал на Отэм пальцем:
— Тогда почему на тебе свитер Кросби?
— Потому что в последний раз, когда я была в нем, ты пригрозил сорвать его с меня, если увидишь снова.
Сэм улыбнулся:
— Ты этого хочешь? — Она кивнула, обнимая его за шею. — Чего еще ты хочешь, Отэм?
— Меня, тебя и Коннера. Я хочу, чтобы мы были семьей. — Сэм со свистом втянул воздух, когда она начала расстегивать ему рубашку. — Я хочу всегда быть здесь, когда ты приходишь домой. Хочу слышать, как ты рассказываешь о своем дне. Хочу этого на всю оставшуюся жизнь. — Она поцеловала впадинку на его горле.
— Если ты хочешь этого на всю оставшуюся жизнь, у тебя это будет. — Сэм взял ее руку и поцеловал жилку на запястье. — Я хочу, чтобы ты всегда была здесь, когда я возвращаюсь домой. Хочу услышать, как ты рассказываешь о своем дне. Я люблю тебя и буду любить всю жизнь. — Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Он не хотел, чтобы у него перехватывало дыхание. Не хотел, чтобы женщина, которую он любит, увидела его плачущим, как девчонка. — Вы с Коннером — все, что мне нужно.