Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 20 из 50

Как правило, у Отэм не возникало проблем с религиозными людьми, которые жили своей верой. Если религия делала человека лучше, более уравновешенным, тогда Отэм была обеими руками «за». Но у нее возникали проблемы с людьми, которые не могли принять решение, не спросив совета у Господа. Во всем, начиная с покупки машины и заканчивая угрозой радиации. Отэм верила, что Бог дал ей мудрость и мозги решать самой. А те неправильные решения, которые ей случалось принимать, просто были частью жизненного опыта.

Почти два года она откладывала свою жизнь на потом, чтобы заботиться о матери. Упорно боролась, чаще всего упорнее, чем Джойс, но в итоге ничего не вышло. Отэм не негодовала из-за того, что пришлось заботиться о матери: она любила ее и скучала каждый день. Пустота — вот, что было в сердце, жизни и семье Отэм. И если бы у нее был шанс, она бы снова поступила так же. Не задумываясь.

Но сейчас… Сейчас ее жизнь стала пустой. Винс уехал, Отэм осталась одна, и ей пришлось решать, что делать. Она могла вернуться обратно к учебе и получить бизнес-образование. До болезни матери Отэм училась в университете Айдахо и работала на двух работах. Днем — флористом, а вечером — официанткой в местной кейтеринговой компании. Ей нравились обе работы, и она бы не возражала получить их обратно, когда вернется к учебе.

Отэм почувствовала, что кожа на пальцах сморщилась, и открыла слив воды в ванне. Взяла полотенце и посмотрела на часы, лежавшие рядом с раковиной. Полшестого. Прошел час и десять минут с того момента, как она покинула номер Сэма. Телефон не звонил.

Он не звонил ни когда она втирала кокосовый лосьон в кожу, ни когда завернулась в пушистый халат. Ни когда почистила зубы и высушила волосы. Отэм полагала, что больше не увидит Сэма. И в этом не было ничего странного. Она не возражала бы увидеть его снова, но у нее имелся список, и следующим пунктом в нем значилась поездка на американских горках «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Отэм вышла из ванной и, услышав стук в дверь, подпрыгнула. Прижимая ладонь к пустившемуся вскачь сердцу, посмотрела в глазок на Сэма, стоявшего в коридоре в джинсах и черной рубашке-поло. Чтобы сдержать улыбку, готовую появиться на губах, Отэм прикусила щеку изнутри.

— Потерялся? — спросила она, открывая дверь.

Сэм наклонил голову набок.

— Ты не одета?

— Я только что из ванной, — она впустила его и прижалась спиной к двери.

У него на губах появилась улыбка, в которой не было ни грамма раскаяния.

— А я надеялся застать тебя голой.

Он коснулся губами ее губ и скользнул рукой под халат. Обхватил ладонью грудь, и они остались в номере Отэм до следующего утра. Они заказали еду в номер, включили канал с фильмами и не выбирались из постели. Перекусывая жареным ягненком, Отэм узнала, что Сэм живет в Сиэтле и играет в хоккей за «Чинуков». Она не очень много знала о хоккее, но то, что Сэм оказался профессиональным спортсменом, было резонно, учитывая его мышцы и невероятную выносливость. И каким-то образом этот факт делал их пребывание вместе ограниченным во времени. Не то чтобы Отэм думала, что их дружба, или что бы это ни было, продлится дольше завтрашнего дня. Но знание того, кем он был, чем он был, пресекало на корню любую мысль о продолжительных отношениях. В колледже Отэм встречалась с футболистом, но он бросил ее ради чирлидерши. Спортсмены в итоге всегда начинали встречаться с девчонками из группы поддержки или со старлетками.

Сейчас в Вегасе Отэм хотела просто насладиться временем, проведенным с Сэмом. Столько, сколько можно. Он нравился ей. С ним было легко. Он был восхитителен в постели. Или в ванной, или на полу, или у стены. Своим ртом Сэм вытворял то, что заставляло Отэм кричать. И когда-нибудь, когда станет старой и будет едва в состоянии проковылять по коридору дома престарелых, она вспомнит эту дикую ночь в Вегасе с потрясающим хоккеистом и улыбнется, а другие пожилые леди, шаркающие рядом, просто посчитают ее маразматичкой. Они не узнают о Сэме. Никто не узнаете о Сэме. Никогда. Он навсегда останется ее маленьким грязным секретом.

В тот день они ушли из «Цезаря» в «Венецию», где ели суп из омаров, вырезку с грибами и спаржу в «Дельмонико». Все это сопровождалось бутылкой красного вина. Сэм расспрашивал Отэм о ее жизни. Отэм рассказала ему, что отец ушел, когда она была ребенком, и о том, как заботилась о матери.

— У меня есть брат, но он где-то в Афганистане, делает то, что делает. — Отэм взяла кусочек нежной спаржи, посмотрела на Сэма, сидевшего напротив, и сказала себе, что легкая боль в желудке — это от голода, а не из-за голубых глаз, смотревших на нее. — А что насчет тебя? Есть братья или сестры?

Он сделал большой глоток и обвел взглядом ресторан, полный людей.

— У меня была сестра.

Когда Сэм не стал продолжать, Отэм подтолкнула:

— И..?

— И она умерла.

— Когда?

— Несколько лет назад.

Отэм положила ладонь на руку Сэма:





— Мне жаль.

Он посмотрел на Отэм: его челюсти сжались. Злость исходила от него как черная тень, переливаясь через стол.

— Что в твоем списке?

Тема закрыта.

Отэм оставила ладонь лежать на его руке, поглаживая сильные пальцы. Ко всей этой злости примешивалась темная боль. Отэм видела ее. Чувствовала. Острую и реальную. Ту боль, которая была ей слишком хорошо знакома. Ту, которая лишает тебя дыхания, если ты позволяешь ей сделать это.

— Сегодня я хотела покататься на американских горках в «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Думаю, будет классно посмотреть сверху на залитую огнями Стрип.

Сэм снова отпил вина, и Отэм почувствовала, как напряжение отпускает его, прячась обратно туда, где находилось обычно.

— Сегодня вечером я должен встретиться с парнями в «Вуду Лаундж». Почему бы тебе не пойти со мной вместо американских горок?

Отэм убрала руку и положила ладонь на колено. В ее теле имелась только одно место, которое должно болеть из-за Сэма, и это не сердце.

Все, кроме желания, было слишком рискованным. Она покачала головой:

— Почему бы нам не встретиться прямо там?

Он нахмурился, а уголки его губ приподнялись в удивленной улыбке:

— Ты что, изображаешь недотрогу?

Отэм нужно было притормозить. Остановиться хоть на чуть-чуть, чтобы вздохнуть и прочистить голову, прежде чем совершит немыслимое и начнет что-то чувствовать к Сэму.

— Может быть.

— Милая, уже немного поздно. Ты так не считаешь?

Может быть, но она должна попытаться. Отэм боялась, что если не сделает этого, то начнет думать о Сэме как о чем-то большем, чем просто дикий секс в Вегасе. А подобное не могло случиться. Это просто невозможно.

Сэм открыл бумажник и вытащил ВИП- карточку.

— Это поможет тебе пройти, — сказал он, передавая пропуск через стол. — У нас столик на балконе. Постарайся не слишком опоздать.

Как нужно опоздать, чтобы это не оказалось слишком? Отэм была пунктуальной девушкой и никогда не понимала идеи стильных опозданий. Но в ту ночь она появилась в «Вуду Лаундж» после одиннадцати. Ожидание до этого часа чуть не убило ее. Она провела время, гуляя по магазинам, где купила платье без бретелек и черные стринги. Долго принимала ванну, уложила волосы крупными волнами. Наложила чуть больше макияжа, чем обычно, и под черное прямое платье надела лишь маленькие трусики. Отэм в последний раз взглянула на себя в зеркало, прежде чем покинуть номер. Она выглядела самой собой, только не такой, как обычно. Она выглядела… сексуальной. Что было ново для нее. Особенно учитывая последние несколько лет.

И все это из-за Сэма. Сэм заставил ее почувствовать себя хорошо. Тем, как смотрел на нее. Прикосновениями рук. Тем, как шептал ее имя. Он заставил Отэм чувствовать себя желанной и сексуальной.

«Вуду Лаундж» находился на пятидесятом и пятьдесят первом этажах «Рио», и Отэм, подойдя к администратору, взмахнула своим ВИП-пропуском. У нее никогда никуда не было ВИП-пропуска. Ее немедленно провели в стеклянный лифт и доставили в фойе с флуоресцентными лампами. Как и большинство баров, «Вуду» был темным и пах выпивкой и слишком большим количеством духов. Его освещали неоновые розовые и голубые огни, а в углу маленького зала играла хип-хоп группа.