Седьмая заповедь

Эвелин поёжилась: выйти замуж за абсолютно чужого человека! Хотя она и не отрицала, что не прочь получше узнать Уоррена Хантера. Однако совершенно ясно, что время упущено. В ситуации, в которой они оказались, нет места постепенному и спокойному развитию отношений. А вот после аборта можно будет, не торопясь, выяснить, что представляет собой Уоррен.

Едва Эвелин вошла в квартиру, позвонил Грэхем и сухо сообщил, что она может получить свой чек. Почему бы не послать его просто по почте, раздраженно подумала Эвелин, но тут же поняла: Грэхем хочет лично вручить чек, чтобы получить возможность еще раз вывалять ее в грязи. Эвелин туманно пообещала заглянуть как-нибудь. При других обстоятельствах она послала бы Грэхема к черту, но теперь, если она оставит ребенка, каждый пенни будет на счету.

Зайдя на кухню, Эвелин без особого энтузиазма открыла холодильник: из содержимого ее внимание привлекли только баночка паштета из анчоусов и ореховый крем. Господи, ну и сочетание! Да любой догадается, что я беременна! Эвелин, возможно, впервые четко осознав, что это не дурной сон, что ей не суждено, проснувшись, вернуться в знакомый мир, стала медленно делать сандвич. В прихожей затрезвонил звонок. Она пошла открывать.

— Добрый вечер. — Войдя в квартиру, Уоррен снял пальто и с интересом огляделся.

— Хочешь выпить, или ты спешишь? — попыталась выяснить намерения визитера Эвелин.

Уоррен улыбнулся.

— Спасибо, времени у меня с избытком. Джин с тоником, пожалуйста. — Зайдя вслед за ней в кухню, Уоррен увидел недоделанный сандвич и удивленно присвистнул. — Это весь твой обед?

— Свидание пришлось отменить, у моего друга возникли неотложные дела, — на ходу сочинила Эвелин. — А в супермаркет мне идти лень. Вот твой джин.

— Благодарю. А ты не выпьешь со мной?

— С удовольствием. Почему бы тебе не присесть в гостиной?

Он подчинился, а Эвелин торопливо плеснула себе минеральной воды, надеясь, что та сойдет за джин. Внезапно преисполнившись отвращения к сандвичу, она бросила его в пакет для мусора и присоединилась к Уоррену, который, стоя посреди гостиной, осматривался.

— До чего удачно ты обставила квартиру. Она как нельзя лучше подходит тебе, — одобрительно сказал он.

— Большое спасибо. — Эвелин невольно просияла: дизайн квартиры стоил ей немалых трудов, и она искренне гордилась им.

— И, конечно, отсюда совершенно потрясающий вид, — предположил гость, подходя к большому овальному окну.

— Да, из-за него я и решилась на покупку.

Эвелин ожидала, что он изложит причину своего визита, но Уоррен, похоже, не спешил. Принялся расспрашивать, как давно она живет здесь и как ей нравится район. Вольготно устроившись на диване, он болтал обо всем и ни о чем, спрашивая о каких-то безобидных вещах. Сначала Эвелин отвечала не без настороженности, но вскоре позволила себе встречные вопросы. Время текло незаметно.

Эвелин отлучилась на кухню и снова наполнила стаканы, после чего вернулась на свое кресло и забралась в него с ногами, рассеянно глядя на Уоррена.

— О чем ты думаешь? — небрежно спросил он.

— О том, как странно мы встретились. При нормальном порядке вещей мы бы никогда не познакомились.

— Да. — Встав, он пересел на подлокотник ее кресла и, обняв за плечи, притянул Эвелин к себе.

Она немедленно отстранилась и отрывисто спросила:

— Что тебя привело сюда сегодня вечером?

— Собирался сообщить о своем решении относительно кандидатуры рекламного агента.

— И явился без предупреждения? Мог бы для приличия позвонить, тем более ты знал, что вечером меня не будет дома.

Он начал играть с ее волосами, осторожно пропуская меж пальцев густые пряди.

— Почему-то я не поверил в то, что у тебя свидание. Ты солгала?

Эвелин опустила голову, но Уоррен заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.

— Да, — с вызовом призналась Эвелин.

— То есть ты предпочла соврать, лишь бы не идти со мной?

— Да.

— Неужели заниматься со мной любовью было так неприятно для тебя? — посуровев, спросил Уоррен.

Эвелин попыталась встать, но он удержал ее, чем не на шутку разозлил.

— Да! Именно так и было! Я не дешевка! Я не сплю с кем попало!

— Я знаю.

— Откуда ты можешь знать? Судя по твоим действиям, я могла бы…

Он приложил палец к ее губам.

— Мужчина это чувствует. Мне стоило лишь взглянуть на тебя, чтобы понять, как ты чиста и неиспорченна.

Эвелин опешила.

— Ты упоминал, что обладаешь кое-каким опытом, — собравшись с силами, напомнила она. — Означает ли это, что ты поддерживаешь с кем-то постоянные отношения?

— Это не дает тебе покоя? Сейчас — нет. В свое время у меня действительно была девушка, но мы расстались по обоюдному согласию. Так что сердце мое совершенно свободно.

Эвелин снова попыталась понять, почему же он так разозлился, проснувшись после совместно с ней проведенной ночи. Она уже была готова спросить, но Уоррен приник к ее губам поцелуем, не позволив произнести ни слова.

Она была не в состоянии воспротивиться, да и не пыталась. Едва только он стал целовать ее, Эвелин испытала мучительное томление и сдалась без боя. Ее покорность мгновенно вызвала у Уоррена вспышку страсти и, перенеся Эвелин на диван, он стал покрывать поцелуями ее шею.

Потом он снова жадно приник к ее губам, одновременно расстегивая пуговички блузки. Поскольку бюстгальтера Эвелин не носила, ее грудь сразу легла в ладонь Уоррена, и он стал целовать возбужденные соски. Эвелин вскрикнула от жгучего наслаждения и мысленно взмолилась: о господи, лишь бы это не кончалось! И тут вспомнила яхту. Там тоже было чудесно, восхитительно, пока… пока не пришло утро. Уоррен, посмотрев на нее потемневшими от с трудом сдерживаемого желания глазами, пробормотал:

— Эвелин, на этот раз я хочу…

— На этот раз? Что ты имеешь в виду? — Внезапно разозлившись и испугавшись, она оттолкнула его — откуда только силы взялись! — и вскочила. — Лишь потому, что мы… Если это случилось один раз, вовсе не означает, что ты можешь явиться, когда заблагорассудится, и получить свою порцию секса!

Уоррен тоже встал и с силой притянул к себе Эвелин.

— Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

— Не надо! — взмолилась Эвелин, почувствовавшая от его прикосновения вспышку желания. — Пожалуйста, не надо…

— Тогда не лги. И не делай вид, что тебе все равно.

— Мне не все равно. Я… — Ей все же удалось оттолкнуть Уоррена, и, скрестив руки, она прикрыла грудь. — Я хочу, чтобы ты ушел, — дрожащим голосом потребовала Эвелин.

— Нет, не хочешь. Почему бы тебе не признать истину? Ты хочешь, чтобы я остался. Нам было удивительно хорошо той ночью. Это может повториться. — Он нежно поцеловал ее в губы.

Эвелин, отвернувшись, стала лихорадочно застегивать блузку: пальцы так тряслись, что пуговицы не могли попасть в петли. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась лицом к Уоррену.

— Интересно, все работающие у тебя женщины проходят в твоей постели своеобразное боевое крещение?

Лицо Уоррена окаменело.

— Тебя никто ни к чему не принуждает.

— Тогда уходи. И немедленно.

— Ладно… если ты этого хочешь.

— Да, хочу, — подтвердила Эвелин, стараясь убедить не столько его, сколько себя.

Надевая пальто, Уоррен поинтересовался:

— Почему ты с самого начала не выставила меня?

Эвелин небрежно пожала плечами.

— Ласки сами по себе ничего не значат. Но ты зашел слишком далеко.

В глазах Уоррена появилось холодное выражение.

— В следующий раз не забудь сообщить мне, где проходит граница, — с сарказмом сказал он.

— Следующего раза не будет.

— О нет, думаю, его не избежать.

Его долгий взгляд, казалось, проник в самые глубины души Эвелин.

Ночью, лежа в постели, Эвелин долго смотрела на блики лунного света на потолке, после чего уткнулась в подушку и плакала, пока не заснула.

Придя к выводу, что сделала большую ошибку, согласившись работать на Уоррена, она решила как можно скорее покончить с его делами. Непрерывные перемещения с места на места утомляли Эвелин, да и чувствовала она себя не лучшим образом.