Страница 62 из 82
— Очень о многом как минимум.
— Ты всё-таки кейтах. Что бы ты ни говорил — ты кейтах, пусть и необычный. На большее ты не можешь сейчас рассчитывать. Докажи, что ты ценен для Мониля, и тогда получишь больше. И намного больше!
В общем молчании я обвёл взглядом присутствующих в комнате. Даже притихшего в испуге слугу.
— Ладно. Но я должен знать об этом зеве всё, что знаете вы.
— Означает ли это, — напряжённо спросил Логнарт, — что ты согласен?
— Я обдумываю. Мне нужна информация. Мне нужно посоветоваться с айн, потому что если она ничем не сможет мне в этом деле помочь, я сам буду абсолютно бесполезен. Мои знания о магии ограничиваются всякой ерундой, о системе межмирового энергообмена я не имею никаких представлений.
— Однако ж ты знаешь, что тут дело именно в межмировом энергообмене.
— Она мне так сказала. Предположила, что именно с этим связаны монильские проблемы.
— Она — это значит айн? А откуда она могла знать о здешних проблемах в обход тебя, своего носителя?
— Предполагаю, что сделала выводы по доступной ей информации. Посмотрела характер энерготока в том месте, где я переходил в Мониль из Хастарета. Восприятие-то у неё своё.
— Это она тебе сказала?
— Я в свою очередь сделал такой вывод из нашего с ней общения. Я понимаю вашу подозрительность, но ведь мы с ней постоянно вместе. Тут и хочешь не хочешь, а со временем начинаешь понимать с полуслова того, с кем рядом двадцать четыре часа в сутки.
— Дело тут не столько в подозрительности, сколько в любопытстве. В истории Мониля ещё не было случая, чтоб маги могли расспросить кейтаха об особенностях его взаимоотношений с демоном-аин.
— Мы с ней живём в теснейшем симбиозе, и она способна ощущать мои эмоции, воспринимать мысли, даже притом, что не имеет возможности влиять на меня напрямую или распоряжаться мной. Она в свою очередь не может отказать мне в повиновении на деле. Лишь одним способом — навешать на уши убедительную лапшу и тем самым добиться, чтоб я отказался от своей идеи.
— И у неё получается? — усмехнулся Логнарт.
— Иногда. Если она приводит убедительные доводы, то я соглашаюсь. Теперь-то мне тоже очевидно, если она прямо врёт.
— А не прямо?
— Тут всё сложно. Можно сказать, что у каждого из нас есть свои преимущества. Я могу приказывать, но не могу по-настоящему глубоко проникнуть в её мысли. Она вынуждена повиноваться, но спрятать от неё свои чувства и соображения я не могу.
— В таком случае она способна подтолкнуть тебя к деяниям, которые ей будут выгодны.
— Ну, я ж тоже не дебил. Чем она может аргументировать для меня, например, применение магии массового поражения против мирных жителей? Это ж какие аргументы надо придумать, да ещё как умело подкрепить их доказательствами?! Думаете — возможно?
— На свете нет ничего невозможного. Но маловероятно, согласен. Пожалуй, ты не похож на человека, одержимого жаждой власти.
— Нисколько. В прежние, домонильские времена, я одно время занимался бизнесом. Наживал деньги. Деньги у нас — та же власть, и, собственно, при нашей жизни вообще трудно себе представить ситуацию, в которой одно не смыкается с другим. Понял, что мне такая жизнь не по душе, и бросил. Вариант уникального и очень высокооплачиваемого специалиста куда больше меня устраивает — и спокойная обеспеченная жизнь, и интересная работа.
— Звучит убедительно, — проворчал Коинеру.
— Я же сказал, что склонен ему поверить! — Логнарт повысил голос, но обращался-то он явно не ко мне.
— С другой стороны, эта ситуация и нам выгодна, — вставил третий монилец, но замолчал под взглядом старшего.
— Итак, ты берёшься доказать нам свою лояльность и оказать помощь в решении проблемы? Отвечай однозначно, «да» или «нет». Времени на размышление было достаточно.
— Только при двух условиях. Первое: вы предоставляете мне всю необходимую и избыточную информацию. Второе: за выполненную работу я получаю все преимущества и все виды благодарности, которые получил бы в этом случае монильский маг. Признание, положение в обществе, деньги, вид на жительство, что там ещё может быть. Согласны?
Все присутствующие монильцы уставились на Логнарта, ожидая его ответа, и я окончательно установил для себя, что не ошибся — этот точно самый старший из всех них. Не по возрасту, конечно (хоть, может, и по нему тоже), а по положению.
— Согласен, — ответил Логрант. — Если и ты согласишься ответить на все вопросы Коинеру, касающиеся твоего взаимодействия с айн. Он давно занимается этим вопросом, и ему очень важно расспросить тебя.
— Понимаю. Опять же лишняя проверка. Не так ли?
— Отчасти. А потом я отвечу на твои вопросы и расскажу то, о чём ты не спросишь, но что покажется мне важным. Ты устроишься в соседней комнате. Зев нужно будет открыть для тебя, это потребует чуть меньше суток.
— Я смогу поспать?
— Сам решишь, чем тебе заниматься всё это время. Но придётся держать наше предприятие в секрете. Иначе Храм обязательно вмешается в происходящее. «Работа» с кейтахами — сфера их ответственности.
— Она предупредила меня, чтоб я не попадался священникам.
— Айн-то? Да, Эйвидлоу должен понимать опасность лучше, чем кто-либо. Идём, беллий. Кстати, как тебя зовут?
— Алексей.
— Не против, если переделаю слегка: так, чтоб удобней было выговаривать?
— Переделывай, как угодно. Лёшка, Лёха, Алекс…
— Тогда Лексо.
— Отличное имя! Буду прям как крутая тачка… Не обращай внимания.
— Вам с Коинеру подадут прохладительные напитки, никто не будет мешать. Если потребуется что-нибудь, скажешь. Слуга будет ждать за дверью.
Следующие три часа я в подробностях, во всех оттенках вспоминал историю моего бегства от монильцев. Рассказал и о своей афёре «суперсекретное поручение от наставника Эндилля». Увидел удивление напополам с одобрением в глазах собеседника и успокоился — морально-нравственные нормы монильцев ближе к моим, живым, чем к выхолощенным интернетным у меня на родине, где даже к ангелу найдут из-за чего привязаться. Рассказал и о своих попытках обучиться магии хоть как-нибудь, хоть на бегу, едва понимая язык, на котором написаны учебники. Только имя друга отказался называть. Мол, сами понимаете, раз я эту кашу заварил, сам буду расхлёбывать, никого не потащу за собой.
Впрочем, Коинеру не настаивал. Его куда больше интересовали подробности нашего с айн общения. Он даже поколебался, когда я в шутку предложил ему всё продемонстрировать, едва он войдёт со мной в ментальный контакт и откроется. Нет, здравый смысл оказался сильнее, чародей не опустил экранирующую его сознание дымку, но расспрашивать продолжил. У него горели глаза: так, наверное, может оживиться палеонтолог, всю жизнь гадавший по окаменелым костям и вдруг получивший возможность узнать всё про живых динозавров из уст очевидца.
Я старался быть снисходительным к его слабости и отвечал даже на те вопросы, на которые не хотелось отвечать, кроме того, категорически игнорировал все протесты демоницы. Она то и дело прорывалась через барьер моего сознания и выкладывала всё, что на тот конкретный момент могла обо мне думать. Ничего лестного я, конечно, от неё не слышал. Но за всеми её доводами так и торчали уши страха. Обыкновенного банального страха, что монильцы, обработав полученную от меня информацию, найдут способ не консервировать, а уничтожать айн.
— Откровенно говоря, я себе такой цели не ставлю, — признался Коинеру. — В любом случае нам важно знать, как функционируют артефакты такого уровня. Не говорю, что мы бы хотели уметь их изготовлять, но многие принципы полезно было бы освоить и использовать при построении сложных многомерных систем.
— Она говорит — кто-то другой может поставить себе такую цель.
— Возможно. Но той информации, которую ты предоставил, для подобной цели недостаточно. Можешь успокоить свою… компаньонку.
— Невольную спутницу. Да, с ней мне лучше не ссориться.
Мы посмеялись, но вяло — юмор ситуации был довольно сомнительным. Разговор постепенно сошёл на нет, и Коинеру сменил Логнарт. Теперь слушать предстояло мне, и за несколько часов я узнал об энергетической системе Вселенной не меньше, чем за предшествующий год. Оказалось, что дело даже не столько в доступности информации, сколько в умении растолковать её. А у моего собеседника явственно имелся педагогический дар. Даже столкнувшись с трудностями в объяснении той или иной подробности, он быстро брал себя в руки и принимался объяснять по новой, другими словами.