Страница 2 из 12
Я сидел, судорожно размышляя о том, как мне все спланировать. Ждать слишком долго я не мог: неизвестно, когда Эрин соберется уходить. Прихлебывая кофе, я ощущал вкус кислоты. «Какой ты, к черту, отец», — обвинял себя я.
Эрин дочитала главу и сказала, что они прервутся на время, пусть Белла съест маффин.
— Подойди ко мне, — сказал я. — А то ты осыплешь мисс Эрин крошками.
— Ей здесь хорошо, — возразила Эрин. — Поставьте только воду на стол.
Я поставил. Я бы очень хотел взять Беллу на колени. Я был рад, конечно, что она так удобно устроилась на коленях у Эрин, но мне хотелось прямо сейчас подержать ее на руках. Я знал, что только напугал бы ее, тесно прижимая к себе, и вспомнил, как больно стиснул ей руку, когда мы шли через парковку. Пусть лучше будет так, как есть. А теперь мне надо деликатно удалиться. Этот момент я не продумал заранее. Может быть, мне следовало снова пойти в туалет? Но тогда они смогут увидеть меня на выходе, когда я направлюсь к двери.
— Итак, еще пара дней, и вы вернетесь на работу? — спросил я Эрин. Мне необходимо было убедиться, что ей не нужно возвращаться в аптеку раньше. Я надеялся, что просчитал все верно.
— Не напоминайте мне. — Она погладила Беллу по спинке. В зубах у Беллы застряла черничина, и я порадовался, что не забыл положить зубную щетку в ее маленькую розовую сумочку.
— А у вас никогда не возникает, ну, знаете ли, искушения, когда вы со всех сторон окружены всеми этими наркотиками? — спросил я. И какого черта я задал ей этот вопрос? Понятия не имею. Нервы. Я был сам не свой, словно какой-то жалкий комок нервов.
Она взглянула на меня, как на последнего подонка.
— Ни малейшего. И пожалуйста, не говорите мне, что у вас оно возникло бы.
Я постарался улыбнуться.
— Никогда, — сказал я. — Это не мое.
Она могла заметить, как меня сегодня трясет, и подумать, что я что-то принимаю.
И меня вдруг осенило, что мне надо делать в следующие несколько минут.
— У меня сегодня еще одно собеседование насчет работы.
— Прекрасно! Нашли что-нибудь в рекламе?
— Нет, но у меня дружок отыскался. — Я вытер о джинсы потные пальцы. — Надеюсь, что на этот раз что-нибудь получится.
— И я надеюсь, Тревис. Вероятно, это какая-нибудь стройка? Офисы или жилые дома?
— У меня в фургоне осталась вся информация. — Я поднялся. — Вы присмотрите за Беллой минутку, пока я схожу за бумагами? Я назову вам адрес, и вы, может быть, подскажете мне, как туда добраться.
— Конечно, — сказала она.
Внезапно я потерял способность двигаться. Мне хотелось увести Беллу в туалет и там обнять ее. Но необходимо преодолеть себя. Заставить себя действовать. Наклонившись, я поцеловал головку Беллы и быстро вышел из кофейни, через парковку, к моему фургону. Быстро, быстро, быстро, пока мне не изменила решимость. Я включил зажигание. Нельзя оставлять фургон здесь, где Эрин и Белла смогут его увидеть, когда выйдут. Я проехал на другой конец парковки, с трудом стараясь не врезаться в другие машины. Весь мир слился для меня в одно мутное пятно, и только одно-единственное слово крутилось у меня в голове.
Белла, Белла, Белла.
Глава 2 Тревис
Каролина-Бич, Северная Каролина Шесть недель назад
Знакомо ли вам ощущение, когда счастье вдруг поражает вас, как молния, заставляя громко рассмеяться? Именно так я чувствовал себя, монтируя кухонные шкафы в доме на набережной. Я работал на стройках подсобным рабочим четыре года и всегда думал, как я ненавижу эту работу, занимаясь ею только для того, чтобы прокормить Беллу и мою мать. Но теперь найти работу было нелегко, особенно в Каролина-Бич, где богачи не селились, хотя океан был здесь таким же голубым, а песок таким же белым, как и на всем побережье. Я всю жизнь прожил здесь. Прораб на моей последней работе несколько дней присматривался ко мне и, должно быть, что-то увидел, так как предложил мне отделочные работы внутри дома. Он обучил меня некоторым навыкам и, в частности, сборке этих кухонных шкафов. Я и не подозревал, что обучаюсь приемам, которые в этот августовский день заставили меня громко рассмеяться, когда я понял, что работа доставляет мне удовольствие. Я был рад, что находился в это время в кухне один и не пришлось объяснять ребятам, в чем дело.
Я работал на стремянке, когда услышал вдали вой сирен. Их было очень много, но они были далеко, настолько далеко, что их почти заглушал шум прибоя. Я не обратил на это большого внимания. Вскоре они слились с шумом волн, и я продолжал работать. Я уже начал спускаться со стремянки, когда кто-то взбежал по лестнице в комнату.
— Тревис! — крикнул Джеб, один из наших рабочих. Тяжело дыша, с покрасневшим лицом, он остановился посреди кухни, с трудом переводя дух.
— Это твой дом, приятель! — проговорил он. — Там пожар!
Я уронил молоток и бросился к лестнице.
— Они живы? — спросил я на бегу.
— Не знаю, друг. Я только что услышал и прибежал сказать…
Я не дослушал остальное, практически скатившись по лестнице, и только едва-едва удержался на ногах, в последний момент схватившись за перила. В голове у меня помутилось. Что произошло? Неисправная проводка? Душистая свечка из тех, что мама жгла, чтобы заглушить затхлый дух старого дома? Или ее проклятые сигареты, хотя она и была очень аккуратна? Она была не из заядлых курильщиц, засыпающих с сигаретой в руке, особенно когда в доме находилась Белла.
Белла. Только бы они обе были живы!
Я сел в свой фургон и, когда разворачивался, чтобы повернуть к своему дому, увидел в небе дым. Это был белесый дым пожарища, не черный, когда дом полыхает, и это дало мне надежду. Сероватое облако поднялось в небо и повисло в потоке воздуха, уносившего его прочь от океана. Четыре мили до дома я преодолел за три минуты.
Две пожарные машины и «Скорая помощь» стояли перед обгоревшим скелетом небольшого коттеджа, который служил мне домом последние восемь лет и больше уже никогда моим домом не будет. В тот момент я об этом не думал. Выскочив из фургона, я бросился к машине «Скорой помощи». Ридли Скраб, полицейский, с которым я когда-то учился в школе, возник передо мной, как будто вырос из-под земли, и схватил меня за руку.
— Твою маму увезли в больницу. Белла в машине. С ней все в порядке.
— Пусти! — Я вырвался и, подбежав к открытой дверце «Скорой», влез туда, не спрашивая ни у кого разрешения.
— Папа! — Крик Беллы заглушала кислородная маска, но он все же был настолько громким, что я понял, с ней действительно все в порядке. Я сел на край носилок и взял ее на руки.
— Все хорошо, детка. — У меня так стиснуло горло, что «детка» получилось у меня шепотом. Я взглянул на фельдшера, девушку лет двадцати. — Она в порядке, правда?
— С ней все хорошо, — отвечала девушка. — Нужен только кислород, совсем немного, как мера предосторожности, но…
— Маску можно снять? — спросил я. Мне хотелось увидеть лицо дочери. Осмотреть ее всю, убедиться, что она не пострадала, а только испугалась. Я заметил, что в руке она держит овечку, а на полу машины лежит ее маленькая розовая сумочка. Два предмета, с которыми она никогда не расставалась.
— Сними это, папа! — Белла ухватилась за край пластмассовой маски, упиравшейся ей в щеку. Она икала, как всегда, когда сильно и долго плакала.
Фельдшер наклонилась над ней и сняла маску.
— Мы оставим у нее на пальце кислородный монитор, чтобы следить за состоянием, — сказала она.
Я разгладил каштановые волосы моей девочки. От них пахло дымом.
— С тобой все в порядке, — заверил я. — Все отлично.
Она снова икнула.
— Баба упала в комнате, — сказала она. — Из окон валился дым.
— Валил, — машинально поправил я. — Должно быть, это было очень страшно.
Мама упала? Я вспомнил, Ридли говорил, она в больнице. Я снова взглянул на фельдшера. Она поправляла какой-то монитор на стенке над носилками.
— Моя мать, — сказал я. — С ней все в порядке?