Эрик

Третья группа была представлена мусульманами-суннитами. В первую очередь это турки-сельджуки и разные аравийские эмираты, такие как Мосул или Хомс. Жили они исключительно за счёт транзитной торговли. Так уж сложилось, что эти земли постоянно переходили из рук в руки между разными крупными группировками. Сложное место с жутким клубком противоречий.

Четвертая группа — это мусульмане-шииты, которые были представлены египетскими эмиратами и землями Палестины. Между третьей и четвертой труппой была прослойка в виде монофизитов, но их было немного, и жили они в основном на территории первой политической группы — землях крестоносцев. Ключевой особенностью последних двух групп было то, что они находились в состоянии глубокой феодальной раздробленности и с большим трудом могли выступать общим фронтом в каких-то делах. Правда, в обеих группах было по султанату, но те были крайне слабы из-за децентрализации власти. Тут стоит пояснить, султан — это аналог слова царь или король, то есть единоличный правитель, а эмир — это весьма высокопоставленный феодал. Таким образом, в третьей группе существовали два молодых и неокрепших царства и множество относительно самостоятельных феодальных угодий между ними. Первое царство — это Египетский султанат, который совсем недавно основал Салах ад-Дин, то есть Юсуф, сын Айюба, второе — Иконийский султанат, который существовал уже достаточно давно, но весьма тускло.

Понятно, эти группировки занимались самым традиционным и приятным делом — зарабатывали деньги. Особенность финансового благополучия района базировалась на трёх китах. Первый кит — это зона традиционного земледелия вдоль поймы реки, которая создавала достаточно продовольствия для выживания достаточно большой численности населения. Второй — это торговые пути, которые проходили через эти земли. Третий кит — это народ, большая часть которого была бедна и зависима от феодалов. Уровень закабаления населения был, по сравнению с Европой, фантастичный. Третий кит позволял местным феодалам получать значительно больше, чем могли «срубить» их коллеги из Европы, так как почти весь простой народ мог вполне работать за еду. Сами понимаете, что «могучие» воины вырасти из подобного народа не могут.

В ближневосточной армии мусульман, как и в других традиционных феодальных обществах, ядром являлась феодальная конница, в данном случае это сипахи. То есть конные воины, которые в обмен на службу у своего сюзерена (султана или эмира) получали некоторое количество земли. Естественно, при таком способе организации наёмники старались совершенствоваться в благородном искусстве убийства и грабежа, а потому были вполне серьёзной силой. Увы, но слабым местом у них была вся та же традиционная мозоль — земли для раздачи было не так много, чтобы иметь большое количество подобных воинов. Так что, как и европейских рыцарей, их было, как правило, довольно мало — триста-четыреста сипахов, но это огромная сила, которую нужно ещё поискать. Собственно воинами были только они. Остальные люди с оружием относились к разным формам ополчения, которое не умело ни воевать, ни стрелять из лука и вообще ничего не умело. Если встречалось сто сипахов и десять тысяч конных ополченцев, то доходило до уморительных вещей — в первой группе оказывалось больше воинов, чем во второй.

Ходят разнообразные легенды о том, как великолепно стреляли все мусульмане из лука. Это, к сожалению, только умилительные легенды, так как, сопоставив факты, оказалось, что жизненной необходимостью стрельба из лука не была. Большая часть населения с утра до вечера работала, чтобы хоть что-то поесть, причём труд был физически тяжёлым. Когда им учиться стрелять из лука? У них на это совсем нет времени. Да и сил тоже, так как они изматывались за рабочий день до крайности. Добавим сюда ещё то, что в том регионе был распространён исключительно клееный композитный лук, который изготавливался мастерами и стоил дороже, чем мог себе позволить обычный крестьянин. Да и горожане были далеко не все в состоянии подобные вещи себе покупать. Частенько такой лук стоил дороже коня. Это не говоря о том, что объём необходимых производств для обеспечения всех желающих дешёвыми стрелами отсутствовал. А ведь даже десять тысяч постоянно практикующихся в стрельбе потребляли в среднем по полтора миллиона стрел ежегодно. Стрела ведь не вечная, и при тренировочной стрельбе легко выходит из строя. Современного углепластика в те времена, увы, не было.

Так и выходило, что только сипахи да султаны с эмирами имели возможности упражняться с луком, да и вообще с оружием, а почти всё ополчение, что время от времени собиралось, было вооружено традиционно — копьями. Но даже этими копьями они толком владеть не умели, так как времени на практику у них не было. Так что они получались случайными людьми на войне.

Особенно стоит сказать о вооружённых слугах: они были вооружены немного лучше, чем ополченцы. У большинства были даже сабли! То, что воевать они не умели и никто их не учил этому, понятно из их названия. Они служили при своих господах, дабы обслуживать их в походах и делах. Что-то вроде Труффальдино из Бергамо, только с оружием. Вооружали их для того, чтобы можно было призывать к порядку и покорности основную массу крестьян, которые оружия не имели. Впрочем, Европа, до первого технологического скачка в период Ренессанса, мало чем от Востока отличалась в этом вопросе.

Но вернемся к нашему герою. Эрик вошёл в палатку и увидел испуганную девчонку подросткового возраста, которая забилась в ворох одежды и выглядывала оттуда огромными зелёными глазами, полными слёз и ужаса. Неужели наш уважаемый султан предпочитал маленьких девочек? Ведь ему солидно лет уже было. В общем, любопытство Эрика распирало жутко, а поэтому он решил проверить. Подошёл к девочке, вытащил её из вороха тряпок и завалил на ковёр, которым был покрыт топчан. Девочка перестала пищать и вырываться. Он глянул на неё. Так и есть, бедняжка без сознания. Тем лучше. Странное дело — эта девочка была девственна, значит, она была нужна султану для чего-то ещё. Решив разобраться позже, он поправил на ней одежду и перекатил в дальний угол топчана. После этого стал на освободившееся место выкладывать ценные вещи, которые ему попадались в шатре.

Был найден небольшой сундук с монетами, причём там было помимо серебра ещё и золото. И немало. Десять минут спустя он оглядел то, что получилось собрать, — неплохо. Очень неплохо. Кучеряво жил покойный — ни в чём себе не отказывал и много ценных вещей возил с собой. Но радоваться будем позже, так как нужно быстрее заглатывать тот кусок, что они откусили. Он подошёл к девчонке, перевернул её на живот, связал руки в локтях широкой лентой шёлковой ткани, не туго, но и вытащить руки она не сможет. После чего привязал её остатком ленты к массивному сундуку, который она вряд ли смогла бы утащить волоком, и парой оплеух привел в чувство. Продемонстрировав путы, усадил пленницу на подушку так, чтобы у неё ничего не затекло, и вышел из палатки к своим бойцам.

Барон застал их в совершенно беспомощном состоянии. Видимо, вид той кровавой каши, что они сотворили своими руками, и стоны умирающих вывели горе-воинов из состояния душевного равновесия. Даже Рудольф и тот был немного зеленоват лицом. У Эрика не оставалось никаких вариантов, кроме как устроить этим раскисшим детям незаконнорожденного верблюда душевную взбучку. Он громко рявкнул «Подъём!» и пнул ногой ближайшего из валяющихся на земле арбалетчиков, выводя его живительной болью из прострации, в которую он впал. Боец взвыл и стал мало-мальски реагировать на происходящее. Очень оперативно включились Рудольф с Морриган, которая оказалась крепче всех этих мужиков и очень стойко переносила ужасы войны, о которых позже сложат тонны розовых соплей в бумажном переплете. Буквально через пару минут его люди были на ногах и более-менее адекватно понимали слова.

— Вы что себе позволяете?! Уроды! Забыли, кто вы такие? Я вас повёл в эту атаку, чтобы вы тут нюни распустили? Воины, блин. Кочерыжкой вас в ухо! Вы коровье дерьмо, а не воины. Что раскисли, как бабы? Вот это, — он показал рукой на кровавую кашу, — отличный результат! Вы должны радоваться своему успеху. А вы как себя ведёте? Разобраться по парам!