Эрик

— Хорошо. По рукам. Но ответь, зачем тебе всё это? Неужели ты так алчешь денег?

— Нет, сами по себе они мне вообще не нужны. Дело в том, что мне нужны средства для того, чтобы отстроить свой город. Это единственный способ, чтобы их получить достаточно быстро.

— Ты хочешь отстраивать замок Ленцбург?

— Нет, замок мне без надобности.

— Понятно. О том, какой город ты хочешь себе взять, я не спрашиваю, так как, думаю, это пока секрет.

— Совершенно верно.

— А если ты умрёшь? Ведь предстоящее дело очень опасно.

— Странный вопрос. Тогда мне будет совершенно не нужен город, да и вообще все земные блага. Но умирать я пока не планирую.

— На всё воля Божья.

— Думаю, она на моей стороне… хм… на нашей стороне. Я прав?

— Очень на это надеюсь.

— Не мучайтесь сомнениями, командор. Делай, что должен, и будь что будет.

— Мне бы вашу уверенность, господин барон.

— Так идите за мной, моей уверенности хватит на многих.

— Вы слишком самоуверенны, однако в любом случае предприятие очень выгодно для ордена и княжества, а потому мы с вами. А с нами Бог.

— И это не может не радовать.

Обговорив основной вопрос и перейдя к стадии согласованных действий с офицерами, Эрик продолжил заниматься подготовкой. Отправил письмо с запросом двух крупных кораблей к концу февраля 1200 года в порт Сен-Семион к Деметре. Посадил Морриган за изучение латинской письменности. Её задача заключалась в том, чтобы в кратчайшие сроки освоить письмо, счёт и обучиться ведению примитивной бухгалтерии по трём пунктам: приход, расход, баланс. Это была довольно сложная проблема в силу её склада ума, хотя она уже и умела к тому времени читать на латыни. Иной, но весьма важной задачей являлось составление оперативных карт. Территорию от Антиохии до Эдессы с их окрестностями барон лично всю исползал, пока изучал. Особое внимание уделялось традиционным ночёвкам, источникам воды и караванным маршрутам, на которых искались места для засады. Заодно оценивались интенсивность и характер транспортного трафика. Много раз наш герой побывал в самом городе, где не только составил очень точный план его оборонительных сооружений, но и смог развернуть разведывательную сеть из обиженных местных жителей, которых всегда везде хватает. Да и купцов как-то нужно проверять. Она стала основой для информационной инфраструктуры, которую развивали за счёт системы курьеров, голубиной почты, сторонних информаторов, заинтересованных купцов и прочего. Всего в предприятие по сбору полезной информации было вовлечено до полутысячи человек, что очень быстро стало давать плоды.

Организация информационного потока была такой, что все донесения ручейками стекались в головное отделение, где обобщались, после чего выжимки донесений отправлялись на опорные базы, чтобы Эрик мог с ними ознакомиться. К слову говоря, опорные базы строились самостоятельно орденом под наблюдением Рудольфа и Эрика, но их вмешательство особенно было не нужно, так как ребята понимали, что они делали. Тут следует особенно отметить проведение небольшого подготовительного проекта, который заключался в получении достаточного количества качественного спирта с высокой концентрацией. Примитивный перегонный куб, бражка из винограда, очистка углем. Ничего особенного, но результат получился вполне достойным — у Эрика появился неплохой универсальный антисептик, который очень пригодится в случае ранений. По три литра спирта было размещено на опорных пунктах, сорок литров хранилось на основной базе.

Утром 21 января 1200 года операция «Приватизация» перешла в свою активную фазу. Названия де Комброн не понял, а Эрик не раз ухмылялся от ряда аналогий в своей голове.

Действовать начали аккуратно, чтобы нечаянно не разворошить улей. Поэтому первые операции проходили ночью и на дальних коммуникациях, то есть в довольно глухих местах. Сценарий был прост. Выбирался небольшой караван с охраной до десятка вооружённых людей. Его поджидали в удобном для засады месте и нападали после того, как бежать куда-то уже было поздно. Охрану укладывали с залпа арбалетов. После чего брали под контроль сам караван и отводили в сторону от дороги — подальше от лишних глаз. Дальше вырезались все те, кто больше всех выступал. Так как выступали многие, пленных получалось мало. Поэтому особых проблем в сопровождении оных не было — их связывали общей верёвкой и вели такой вереницей в один из опорных пунктов, где сдавали тамплиерам, а те, дальше, по инстанции препровождали их в Европу, где продавали в качестве лично зависимых слуг. В итоге свидетелей в Святой земле практически не оставалось.

Сортировка и предварительная оценка имущества каравана происходила на ближайшей опорной базе. А дальше весь описанный улов сдавался по накладному листу дежурному отряду тамплиеров для перевода на сортировочную базу в Сен-Семионе, причём тихо и в обход Антиохии. Тамплиеры шли частично в своих цветах, имитируя охрану, частично в обычной одежде, изображая торговцев. Небольшая такая легенда для создания какого-никакого, но алиби для ордена.

Изредка попадались караваны с рабами. И настолько удачно, что в конном отряде Эрика численность к началу апреля выросла до двадцати пяти человек за счёт плененных воинов из земель, что лежали к северу от Кавказа. Так как основной объём рабов обеспечивали половцы, то их большинство было восточнославянского происхождения. С захваченными рабами Эрик поступал довольно просто. Если человек был ему интересен, он предлагал ему службу, впрочем, не неволил, так как барону невольные подчинённые были не нужны. Остальных же, в том числе и тех, кто был ему неинтересен, снабжал тремя денариями и отпускал на свободу. Учитывая общий объём доходов, эти незначительные выплаты совершенно не ощущались Эриком, зато приносили очень большую популярность в народе. Иногда до смешного — про него стали слагать байки и легенды о том, как он «в сверкающих доспехах» освобождал добрых христиан из рук ислама. Впрочем, подобные легенды барону были только на руку, так как укрывали основной характер его деятельности от массового народного порицания.

Помимо собственно ударного отряда увеличилась и численность слуг с двух человек до трёх десятков. Среди них были как квалифицированные ремесленники по разным специальностям, так и просто толковые да расторопные ребята, которые в благодарность за спасение поклялись ему служить. Так как применить их к делу по специальности было нельзя ввиду отсутствия такового в текущий момент, Эрик начал формировать из них вспомогательный отряд — арбалетчиков. Не из всех, конечно, но из весьма солидного числа.

К началу августа наглость в операциях достигла такого уровня, что группа из сорока пяти конных воинов действовала практически открыто и иногда занималась потрошением каравана на глазах другого, который весьма энергично пытался пройти мимо и не смотреть в их сторону, увеличивая скорость хода до предела. В общем, к осени за ребятами, как за опасными разбойниками, стали охотиться отряды, выделенные из гарнизона Эдессы, а иногда и Хомса. Но о каждом телодвижении таких отрядов становилось известно намного раньше, чем оно происходило, а потому все оперативные мероприятия носили или нулевой характер, или отрицательный, если подобный отряд попадал в засаду. В конце концов, Эрик уже обладал весьма впечатляющей силой, а потому мог себе позволить вступать в бой с неплохо вооружёнными отрядами. Все его люди были снаряжены или хорошо, или очень хорошо, а потому вреда серьёзнее лёгких ранений такие стычки не приносили.

Стоит отметить очень важную деталь, которая частенько опускается или искажается большинством повествователей. Кольчуга не надевалась на голое тело, мало того, она не надевалась даже просто на одежду. Под этот тип доспеха поддевался очень любопытного вида поддоспешник, который в Европе назывался акетоном. По большому счёту он представлял собой стёганую куртку с подолом до середины бедра и длинными рукавами. Простежка шла из нескольких слоев грубой ткани, которую подбивали паклей или конским волосом. В итоге получался так называемый стёганый доспех, отдалённо напоминающий хорошо известную фуфайку, который сам по себе не пробивался луком уже на дистанциях в тридцать-сорок шагов. А если сверху на него надевали ещё и кольчугу, то стрела, пущенная из лука даже с пяти-десяти шагов, пробив такой упругий и довольно прочный «бутерброд», не могла углубиться настолько глубоко в тело, чтобы нанести сколько-нибудь серьёзные ранения. Но зачастую эта связка не пробивалась из лука.