Северный путь - 1

Остальные промолчали, не желая спорить, потому что Финист выглядел так, словно готов кинуться на любого, кто скажет хоть слово поперек.

Дугава подошла к Герде, которая стояла в дальнем углу поляны.

— Не слушай его. Ждан прав. Финист болван и не понимает, — она старательно подбирала слова, чтобы как-то ободрить, успокоить. Но Герда продолжала всхлипывать, не обращая внимания. — А где сейчас этот Охотник?

Она повела плечами и отвернулась:

— Несколько лет назад ходили слухи, что он сражался с каким-то жутким демоном в Нормандии и… погиб.

— Да, люди с таким ремеслом долго не живут, — не подумав, ляпнула Дугава, но тут же спохватилась: — Прости! Я такая дура, еще хуже Финиста.

Она обняла Герду и начала приговаривать:

— Я тебе верю. Верю, что он был настоящим героем.

— И мы верим. Нам тоже полагаются обнимашки? — весело спросил Ждан, который вместе с Вожыком незаметно подкрался к девушкам. Герда не смогла сдержать улыбку. Девушки дружно рассмеялись и тепло обняли Ждана с Вожыком.

После ссоры Герда с Финистом практически не разговаривала. Она все больше уходила в себя, читая дневник, найденный в Будескайске. Удивительно, но в нем описывался тот же путь, который она проделывала из Дрисвят на дальний север в самый Хельхейм. По записям удалось узнать, что Лайсве происходила из древнего и очень знатного рода Стражей, которому принадлежало много земель в Альбаре, небольшом княжестве, странно напоминавшем родину Герды. Более того, Лайсве действительно знала Петраса — он был ее кузеном по матери и с детства испытывал к ней романтические чувства, которых девушка очень тяготилась.

Как-то Герда спросила об этом у Майли, но та лишь пожала плечами. Петрас не любил распространяться о своей семье. Это было ожидаемо, ведь в глазах единоверцев они были преступниками, но в монастыре настоятель упоминал, что Верховный Магистр Защитников Паствы состоял с милордом Кшимска в дальнем родстве и проявлял особый интерес к судьбе его семьи. Герда нервно сглотнула, представляя, что будет, когда Верховный Магистр узнает, как погиб Петрас.

Майли побежала искать успокоения у Финиста, но тот, выслушав ее рассказ, лишь нахмурился:

— Помню, как дома старики шептались, что приговор моим родителям в Стольном выносил сам Верховный Магистр. Во время казни отец сказал ему что-то дерзкое, и тот едва не задушил его на глазах у народа. Даже если это лишь пустые сплетни, злить Голубых Капюшонов лишний раз не следует, тем более так. Хорошо, что мы смогли уйти от преследования и добраться до вольных городов Лапландии, но прятаться лучше в Дюарле, столице Нормандии, где располагался главный штаб Компании. Думаю, именно туда вас направят после экзамена.

— Еще дорога? — скривился Ждан.

Дугава наоборот неожиданно преободрилась и воодушевилась:

— А мне бы хотелось попасть в Дюарлийский дворец. Там такие шикарные балы проводят!

Герда понурилась. Ее-то никто в Дюарль точно не возьмет. Да и что ей делать среди разодетых знатных особ?

Она спряталась ото всех за разлапистой елью и продолжила изучать дневник. Лайсве много писала о своем отце, причем очень неоднозначно, вроде с уважением, но без особой нежности. Он был очень честолюбив и думал только о том, как бы повыгодней выдать дочку замуж, чтобы увеличить свое состояние. А Лайсве роль товара совершенно не устраивала. Она тоже мечтала о дальних странствиях и судьбе Стражей. В шестнадцать лет ее брата-близнеца отправили на Охоту в Хельхейм — испытание, пройдя которое человек с даром мог получить звание истинного Стража Мидгарда. Лайсве всегда была с братом очень близка и не смогла упустить такую возможность: увязалась следом. Герда со своими друзьями путешествовала по их следам — шаг в шаг. Совпадали даже места ночевок.

Герда успела прочитать совсем чуть-чуть, потому что рядом что-то ярко вспыхнуло и послышался треск пламени.

— Вожык! — подскочила она и побежала к месту, где начался пожар. Рядом с горящим бревном стоял мальчик и, глотая слезы, дул на обожженную руку.

— Что случилось? — спросила Герда.

— Не знаю, я просто… я не понимаю, почему огонь меня так ненавидит, — заплаканным голосом отвечал он.

— Ничего, я сейчас все потушу, а ты засунь руку в снег — так она быстрее пройдет. Потом мы ее мазью намажем, чтобы не болела, — успокаивала Герда.

Финист с ним не занимался. Их предводитель учил Дугаву со Жданом, даже Майли что-то показывал, несмотря на постоянные ссоры и истерики. Но мальчика Финист старательно избегал — давал ему мелкие поручения по хозяйству, но на этом все заканчивалось. Дугава со Жданом тоже смотрели на Вожыка с подозрением, а Майли вообще не скрывала неприязни. Герде это очень не нравилось. Мальчик продолжал чувствовать себя изгоем даже в обществе таких же, как он. Она не понимала, почему остальные его боятся. Несмотря на неконтролируемые вспышки, Вожык был хорошим, добрым мальчиком и никому не желал дурного. Почему остальные этого не понимают? И почему Финист спустя рукава относится к его обучению?

Ответ на последний вопрос мог дать только сам Финист. И ради мальчика Герда решилась к нему обратиться.

— Вожык снова обжегся. Почему ты не хочешь ему помочь? — в лоб спросила она, подловив оборотня, когда он в одиночестве чистил седла.

— Я не «не хочу», а не могу, — тяжело вздохнув, ответил тот. — Я еще в Фаскенхёгсдаале говорил, у меня нет на него ни времени, ни сил.

— Я могла бы помочь: взять на себя всю работу, которая не касается обучения. Сделай хотя бы так, чтобы он не обжигал себя.

— Я работаю руками, чтобы снять напряжение. У меня уже голова взрывается от Майли. Я не знаю, что делать с ее постоянными истериками. Когда я с ней занимаюсь, такое чувство, что разговариваю со стенкой. И как бы я не пытался прошибить ее своей головой, ничего не выходит. А Вожык… пирокинез — очень сложный и опасный дар. Пирокинетики, особенно необученные, живут очень мало — дар выжигает их изнутри, если его не контролировать. А контролю научиться очень непросто. Нужна строгая дисциплина, изнурительные тренировки, полная внутренняя концентрация и спокойствие. Научить этому десятилетнего ребенка практически невозможно. Я мог попытаться, если бы он был у меня один, и не было этой дороги, и я сам не умирал от усталости. И все равно, боюсь, потерпел бы неудачу. Для Вожыка я самый плохой учитель. Огненный дар прямая противоположность земляному. Видела, как Майли его боится? Контролируй я свои инстинкты чуть хуже, испытывал бы то же самое. Я не смогу ему помочь.

Герда понурилась.

— А учитель с каким даром ему подойдет? — задумчиво спросила она.

— С дарами ветра: телекинезом или телепатией. Но после войны люди с такими способностями встречаются редко даже в Нормандии и Лапландии. По ним пришелся первый удар единоверцев, и мало кто сумел спастись.

— А левитация Ждана? Это ведь тоже дар ветра.

— Левитация очень ограничена. Боюсь, Ждан не обладает даже тенью мощи, которая была у истинных телекинетиков. К тому же он только-только начал познавать себя. Пройдет еще очень много времени, прежде чем он сможет кого-то обучать.

— Что же делать? — сокрушенно сказала Герда.

— Молиться. Кажется, у вас с Майли хорошо получается, — Финист попытался сострить, но вышло совсем гадко. Он осекся и отвел взгляд. Молча о чем-то размышлял несколько мгновений, а потом достал из кармана пучок сухой травы: — Вот, добавляй ему в питье.

Герда принюхалась.

— Болиголов? Откуда он у тебя?! — и тут она поняла. — Только не говори, что ты даешь его Майли. Он же ужасно ядовитый!

— У тебя есть другой способ подавить ее припадки?

Герда покачала головой.

— Если мы не будем держать их в полусонном состоянии, то рискуем не успеть добраться до Упсалы.

— И что будет? — испуганно спросила Герда, не уверенная, что хочет знать ответ.

— Катастрофа, которая может погубить нас всех.

Герда передернула плечами, прижала пучок травы к груди и пошла обратно к Вожыку. Финист еще долго смотрел ей в спину.