Северный путь - 1

Светлана Гольшанская

Северный путь

Часть I. Дорога без начала и конца

Когда мир был юн, суша только обретала форму, а боги еще свободно бродили по земле, на северном и южном полюсах образовались червоточины. Никому не ведомо, какова их суть. Известно лишь, что когда в небе появляется зловещий огненный венец, червоточины порождают новых демонов. Когда демонов расплодилось столько, что безопасного места в Мидгарде уже не осталось, люди попросили у богов защиты. Бессмертные вняли мольбам и даровали своим жрецам власть над стихиями. Обретшие божественную силу избранные образовали орден Стражей и вытеснили демонов на задворки мироздания, принеся в Мидгард мир и благоденствие. Так говорится в преданиях седой старины. Правду от вымысла отличить в них сейчас могли бы разве что сами Стражи, но их больше нет. Орден распался, Стражей казнили, а рожденных с божественным даром преследуют поборники новой веры — Защитники Паствы, принявшие голубой капюшон и карающий меч Единого бога. Церкви высятся уже во всех городах и селах, но сорняки староверческой ереси продолжают прорастать, воспаляя страх и трепет перед героями древних легенд. Землю наводняют шарлатаны, именующиеся Охотниками на демонов, хитростью и обманом выманивающие у пугливых людей деньги. В поисках чудищ рыскают по лесам возжаждавшие подвигов тщеславные рыцари. Но страшнее всего обосновавшаяся в мятежной Нормандии Компания «Норн», которая провозгласила себя наследницей Стражей и собирает всех отщепенцев и изгоев из единоверческих государств под свое крыло. Сомнительно, что она ратует за безопасность, а не готовятся к очередной Войне за веру, которая вновь утопит Мидгард в крови.

Пролог

1565 г. от заселения Мидгарда, Дрисвяты, Веломовия

На пороге маленького, но добротного деревянного дома сидела худенькая восьмилетняя девчонка и заплетала густые волосы цвета спелого льна в длинные косы, вполуха прислушиваясь, как за дверью ругаются родители.

— Зачем ей идти в этот жуткий лес? — возмущалась мать. — Я молчала, когда вы ходили туда вместе, но сейчас ты отсылаешь ее одну. Она же совсем ребенок. Вдруг заблудится, или нападет кто? Я не переживу, если с моей кровиночкой что случится. Слышал, что бабка-повитуха сказала? Не будет у нас больше детей, только она одна.

— Зофьюшка, уймись, прошу тебя, — отец говорил мягко, но по обыкновению оставался непреклонен. — Поверь, в лесу она будет в гораздо большей безопасности, чем здесь. Пособирает ягоды вдоль Сокольничего тракта и к вечеру вернется. Да туда, считай, все Дрисвяты ходят.

— Ага, бабки старые, которым и терять-то нечего. Не пущу ее. Чует мое сердце, беда будет.

— Будет, если она здесь останется. Помнишь, что три дня назад случилось?

Мать испуганно всхлипнула.

— Вот то-то же. Лихо давно здесь гнездо свило: в городе, не в лесу. И кошки все передохли от этого. Я тебе так скажу, пусть девочка в лесу бурю переждет. Я хорошо ее обучил. Не пропадет.

— Лучше бы ты ее в школу при церкви отправил.

— Зачем? Она и так грамоту лучше тех учителей знает. Из книжной лавки ее за уши не вытянешь. Михасю бедному хуже горькой редьки надоела с просьбами книги одолжить.

Девочка за дверью встрепенулась и проверила что-то у себя за пазухой.

— Тогда пусть ее молитвам правильным научат, а она нас. Станем Единого-милостивого просить, чтоб лихо нас стороной обошло.

— Какая ж ты глупая, Зофьюшка, — цыкнул отец. — Единый этот только данью облагать может, да детей воровать, а против лиха лишь на себя надеяться надо. Вот провожу девочку, а после в село соседнее отправлюсь. Может, хотя бы там кошки остались. Наловлю мешок и здесь выпущу. Прикормим их, и, если повезет, приживутся. Крыс-мышей ловить станут, нечистиков пакостных отгонять. Глядишь, и уляжется все потиху. А нет, так придется дом со скарбом бросать и всем вместе в лесу хорониться.

— Гед, ну что ты несешь? Совсем белены объелся, колдун старый!

— Да какой я тебе колдун? И вовсе я не старый!

— Колдун! Все Дрисвяты говорят, что ты ворожбой зверя на охоте приманиваешь и с нечистиками якшаешься не хуже Ялинки покойной. Вон и девочку нашу ни за что ни про что ведьмой величать стали.

— Какая ведьма?! — зарычал словно дворовый пес отец. — Обычная она совершенно. Такая, как все.

— Думаешь, я не знаю? Я ее мать, как-никак. Да только народ наш не переспоришь.

— Да ну их к нечистикам поганым, — зло сплюнул отец и повернулся к двери. — Времени нет совсем. Герда, домой иди. Что ты там возишься?

Девочка послушно поднялась и с большим плетеным лукошком наперевес вошла в дом, полностью одетая и готовая отправиться в лес за брусникой. Она заискивающе улыбнулась матери, обняла за талию и посмотрела лучистыми серыми глазами:

— Все будет хорошо. В лесу совсем не страшно. Я там ягод соберу много-много, целое лукошко! Мы потом с ними пирогов напечем, варенье сварим, и еще на компот останется.

От ласковых слов мать расчувствовалась и прижала ее к себе.

— Ладно, так уж и быть. Только вернись засветло.

Герда радостно захлопала в ладоши.

— Конечно, вернется и целое лукошко наберет, — отец отобрал у нее корзинку, отвернул лежавший на дне платок и достал оттуда потертую книгу: — Только вот без этого.

Герда насупилась, но как только ступила за порог вместе с отцом, тут же про обиду забыла.

— Помнишь, чему я тебя учил? Ориентируйся по солнцу и по тому, с какой стороны растет мох на деревьях. Да метки почаще оставляй. В дрыгву не лезь. За зверьем не гоняйся. И ни в коем случае не теряй стежку из вида, — наставлял отец, провожая Герду до самой опушки.

— Да, папа, — отвечала она. — Не переживай так, а то ты хуже мамы становишься.

— Не прекословь, а слушай меня. Или в лес больше не пойдешь.

Герда кивнула, и отец продолжил поучать:

— Людям на глаза не показывайся, особенно чужим. Помнишь, что с Марыйкой Красной Хустинкой случилось?

— Ее проглотил варг, — что-что, а сказки она никогда мимо ушей не пропускала.

— А почему он это сделал?

— Потому что она не послушала взрослых и заговорила с ним.

— Правильно. А ты будь умнее. И ни с кем, слышишь, ни с кем не разговаривай.

— Даже с охотником, который разрубил варга пополам и спас Марыйку?

— Никаких охотников!

— Даже с рыцарем, который победил трехголового цмока?

— Никаких рыцарей!

— Даже со Стражем?

— Стражей не существует, — отец рявкнул так, что Герда вздрогнула от страха. — Ступай. И умоляю, не читай там своих книг. Будь внимательна.

— Да, папа, — отмахнулась она.

Отец безнадежно покачал головой и, вскочив на коня, которого до этого вел в поводу, помчался в сторону соседнего села. Как только он скрылся из виду, Герда, напевая под нос веселую песенку, вприпрыжку побежала по узкой лесной стежке.

Солнце припекало по-летнему жарко. Народу в лесу было видимо-невидимо. Больше, чем ягод. По крайней мере, вдоль широкого Сокольничего тракта, куда отваживались ходить селяне. Толкаться рядом с ними и ругаться из-за каждого куцего кустика совершенно не хотелось, поэтому Герда отправилась дальше по Оленьей тропе за бобровую плотину на узкой лесной речке Домне. Вскоре там отыскалась большая поляна, покрытая сплошным красно-зеленым ковром брусничника. Собирать пришлось долго, пока поясница не затекла от неудобной позы, а глаза не начали слезиться от ягодной ряби. Вспотев и выбившись из сил, Герда присела на пенек, поставила наполовину полную корзинку на землю и достала из-за пазухи еще одну книгу, которую все-таки удалось утаить от отца.

Вообще-то книги в их доме, да и во всех Дрисвятах были большой редкостью. На рыночной площади ютилась захудалая книжная лавчонка, сохранившаяся еще со времен Войн за веру, когда сюда свезли часть библиотеки из разрушенного замка колдунов, который находился неподалеку. Ими и торговал добродушный книжник Михась, хотя основной доход получал за составление каллиграфических прошений и грамот для земского главы и прочих представителей городской власти. Еще несколько десятков выписанных из Епископата книг хранилось в церкви. По ним обучались дети из Дрисвят и окрестных сел, слишком маленьких, чтобы открывать в них собственные школы.