Страница 3 из 78
Плакала она долго. Даже не заметила, как из низин поднялся густой туман и парной дымкой заволок все вокруг. Стало зябко. Герда пыталась успокоиться, но ее буквально колотило от страха.
— Кто здесь? — донесся из тумана высокий, но все же безошибочно мужской голос. — Ты человек или демон?
— Че-человек, — ответила она, стараясь сдержать всхлипывания. — Человек я!
— Теперь вижу, — сказал голос прямо за ее спиной. Герда испуганно обернулась. Позади стоял словно сошедший с книжных гравюр рыцарь на белом коне. Почему пес его не тронул?
«Неужели это взаправду? Рыцарь меня спасет. Обязательно. Он ведь уже победил трехглавого цмока. Нет, четырех-, нет, пятиглавого! Что ему какой-то пес после этого!»
Рыцарь спешился, и Герда смогла хорошенько его рассмотреть. Немного смутило, что конь оказался вовсе не белым, а всего лишь светло-серым с россыпью едва заметной черной гречки по шерсти. Вместо тяжелого доспеха всадник был одет в добротные, но совершенно обычные серые шерстяные штаны и рубаху, на плечи накинут видавший виды дорожный плащ. Ростом рыцарь не вышел, да и силы большой в нем тоже не чувствовалось. Весь такой жилистый и тощий. Да это же мальчишка лет четырнадцати отроду, не больше!
— Чего ревешь? — не слишком почтительно спросил он.
Герда вдруг поняла, что сидит с открытым ртом и тут же его закрыла. Все мысли из головы вылетели, кроме одной — папа запретил разговаривать с рыцарями.
— Ты немая? — еще раз обратился к ней рыцарь. — А пять минут назад не хуже баньши голосила. Я-то думал, люди так не умеют.
Герда обиженно насупилась. Папа прав. Рыцари противные!
— Я, — сиплым от слез голосом начала Герда. Все равно другого шанса спастись у нее не будет.
— Что? — нахмурился рыцарь.
— Я случайно раздавила ужика, и теперь его пес хочет меня съесть, — собравшись с силами, рассказала она.
— Пес ужика? — недоверчиво переспросил рыцарь.
— Нет, пес Ужиного короля. А ужик — его детеныш, — Герда указала на мертвую змейку рядом с собой.
Рыцарь задумчиво посмотрел на змею, подобрал с земли палку и потыкал неподвижного ужика, как это делала до него Герда.
— Ты его живым хоть видела? — спросил он, убедившись, что змея действительно мертва. Герда покачала головой. — Так, может, он давно такой лежит. И ты тут совершенно ни при чем.
— Тогда почему тот страшный пес не выпускает меня с поляны? — она кивнула на кусты, за которыми в последний раз видела свирепого зверя и, поскуливая от страха, добавила: — Наверное, он хочет съесть мои потроха.
Рыцарь удивленно вскинул бровь.
— Я в книжке прочитала, — пожала плечами Герда. Рыцарь безнадежно махнул рукой и направился к кустам. Пес тут же залился звонким угрожающим лаем.
— Добрая собачка. Да еще и с демонической аурой, — задумчиво изрек рыцарь.
Подойдя к своему коню, он достал из поклажи длинный сверток и принялся его разворачивать.
— Видно, придется сегодня живодером поработать.
Герда еще раз присмотрелась к лицу рыцаря. Красивое, бледное, с тонкими, но очень жесткими чертами. Смоляные кудри стянуты в жесткий жгут на затылке. Глубоко посаженные ярко синие глаза горят отчаянной решимостью. Тонкие губы крепко сжаты, словно он готовится к чему-то очень важному и вместе с тем опасному.
И тут Герду осенило. Никакой он не рыцарь. Он настоящий принц, принц в изгнании! Вон какая у него осанка горделивая. Такая только у принцев крови бывает. Говор у него чудной, совсем на местный не похож. А презрение… Ведь знатные особы всегда на простолюдинов с презрением смотрят. Так во всех книгах пишут.
К этому времени принц уже успел развернуть свой сверток, внутри которого оказался длинный тонкий меч, и направился с ним к кустам, где затаился грозный пес.
Герда заволновалась. Если он не рыцарь, то никакого пятиглавого цмока не побеждал. Значит, и с псом вряд ли справится. Тот разорвет его на части, а потом съест потроха или наоборот съест потроха, а потом разорвет на части. Не важно. В любом случае, если принц погибнет, то его королевство останется без наследника. Начнется война за престол и умрет много-много людей. И все из-за того, что она раздавила ужика. Нет, надо спасти принца во что бы то ни стало!
Герда со всех ног бросилась к нему и успела схватить за руку до того, как он замахнулся на пса мечом:
— Стой! Даже если ты его убьешь, а не он тебя, потом сюда явится сам Ужиный король и утащит нас к себе в палаты!
— Что? — бровь принца поползла кверху.
— Правда, он обычно красивых девушек похищает. Но мы с тобой не девушки, то есть не красивые. И уж точно не нагие. Ой, — от страха она по обыкновению начинала тараторить и нести какую-то нелепицу. С каждым ее словом красивые глаза принца выпучивались все больше, грозя вот-вот вылезти из орбит. — Я хочу сказать, что если у тебя нет братьев, которые смогут изрубить Ужиного короля на части, то мы зачахнем у него в подземелье без солнечного света.
Принц буравил Герду пристальным взглядом, словно желал разглядеть те самые потроха, которыми хотел полакомиться пес. Она поежилась. Глубоко вздохнув, принц дернул головой, будто освобождаясь от наваждения, и хитро прищурился:
— Так это испытание! Теперь все понятно.
Заходясь заливистым лаем, пес встал на задние лапы и клацнул зубами у самого лица принца. Тот мгновенно отскочил в сторону вместе с Гердой.
— Ладно, пса я трогать не стану. Ты должна справиться с ним сама. Есть идеи? — заговорил принц, когда они оба устроились на поваленном бревне в центре поляны.
— Нет. Теперь мы либо умрем здесь от голода, либо пес съест наши потроха, — Герда снова заплакала, осознав, что даже так никого не спасла.
— Да не реви ты, — прикрикнул на нее принц, окончательно потеряв самообладание. — Терпеть не могу маленьких хныкалок.
Герда испуганно всхлипнула и вжала голову в плечи. Принц поморщился от досады и, достав из кармана платок, принялся вытирать ее личико. Герда прикусила губу и затихла, совершенно не сопротивляясь.
— Давай рассуждать логически, — приговаривал принц назидательным тоном, вычищая ее левую щеку от грязи. — Если этот пес хотел нас убить, он давно бы это сделал. Значит, он просто не выпускает нас с поляны. И очень сомневаюсь, что он жаждет уморить нас голодом. Это долго. Да и ему самому нужно что-то есть, а не сторожить нас денно и нощно. Правильно?
Герда кивнула, хотя не понимала, куда он клонит. Принц сунул платок в карман.
— Что ему может быть от нас нужно? — спросил он, критически разглядывая результаты свой работы на ее лице. — Подумай. Ты, наверняка, знаешь ответ.
Герда повторила про себя недавно прочитанный отрывок. Рассеяно оббежала взглядом поляну, пока не увидела неподвижную змейку возле бревна.
— Змея на Лысой горе тоже была неподвижной! А когда Сымон ей поклонился, постелил платок и угостил парным молоком, она ожила и подарила ему свою корону. Правда, это было в середине вересковика, а сейчас еще даже женивенник не закончился.
— Молодец! Парного молока у нас нет, — принц развел руками. — Зато есть вот это.
Он достал из своих вещей деревянную кружку и налил молока из большой фляги, не парного, конечно, но все же лучше, чем ничего. Герда сняла с головы косынку, расстелила ее перед змейкой, и принц поставил на него кружку. Они отошли на шаг. Герда тревожно покосилась на принца. Тот заговорщически подмигнул. На душе стало гораздо спокойней.
Мертвая змея зашевелилась, заползла на косынку и высунула изо рта маленький раздвоенный язычок. Удостоив их всего одним коротким взглядом, уж с царственным видом испил молока, а потом начал извиваться всем телом, с огромным трудом стягивая с себя старую кожу. После долгих усилий он, наконец, освободился и скрылся в высокой траве.
Принц подтолкнул оробевшую Герду к змеиной коже:
— Теперь она твоя. Забирай.
— Зачем она мне? — заупрямилась Герда, вспомнив, чем для Сымона обернулся подарок ужа.
— Пса с помощью нее отвадишь. Держи, — принц завернул кожу в косынку, всучил Герде и потянул ее к кустам.