Дважды укушенный (ЛП)

— Полностью раздеваться не обязательно, — сказал он, я услышала как ткань упала на пол, — Но это мои любимые джинсы.

Соглашаясь, я слегка кивнула головой, однако держала свои глаза отведенными.

— Если ты хочешь это увидеть, — тихо предложил Ник, — То сейчас лучше смотри.

Единственный живой вампир, который увидит как человек превращается... во что-то? Я не за что это не пропущу.

Я оглянулась и пришла в восторг от полностью обнаженного и хорошо сложенного журналиста. У него были спортивные ноги с длинными худыми икрами и крепкие бедра. Его плечи были сильными, руки мускулистыми, но он был избит, ушиблен, порезан и искусан. Он определенно пострадал от рук Габриэля.

Ник кивнул, и потом это началось... я разинула от шока рот. Это было не то, чего я ожидала.

Я смотрела "Другой мир" и другие фильмы, в которых подробно показывали преобразование человека в волка. Я думала, что преобразование было физическим — чудовищное изменение мышц и костей, замена человеческой кожи и ног на лапы и мех.

Но здесь не было ничего анатомического.

Я подняла руку, чтобы защитить свои глаза от света, который вспыхнул вокруг тела Ника, облако меняющихся оттенков, как магия, достаточно толстое, чтобы принять материальную форму, закружилось вокруг него.

Я всегда думала, как было принято у вампиров, что оборотни похожи на нас — супер-хищники, которые появились в результате генетической мутации, изменившей форму их тел.

Это было совсем не так, этот мягкий свет и цветной туман.

Оборотни были хищниками только во вторую очередь. Во-первых, и прежде всего, они были магией — чистой, белой магией. Не как у нас.

Габриэль повернулся ко мне лицом, его янтарные глаза светились хищным высокомерием. Но эмоции смягчились. Я покачала головой.

— Я видел этот взгляд прежде, Мерит. Это не то, что ты ожидала.

Я посмотрела на Ника, которого все еще не было видно из-за туманного кокона. А потом туман изменил форму, от высокого, худощавого мужчины, к чему-то низкому, горизонтальному.

И когда он мягко, по-кошачьи пробрался ко мне сквозь этот туман, невысокий, гладкий, черный кот — кугуар? ягуар? пума?, в центре бара в Чикаго, мое сердце почти остановилось.

Он был высок — его голова достигала моего локтя, а его шерсть была такой гладкой и черной, что лоснилась как бархат под верхним светом. Его тяжелые лапы, достаточно большие, чтобы оторвать кусок от вампира, если он почувствует такое желание. Его сила была бесспорна. Также бесспорным было и его здоровье. Если Ник был побит и в синяках, то кошка была полностью здорова.

Возможно, именно поэтому он попросил перекинуться, чтобы он мог излечить себя и устранить удары и ушибы. И возможно, именно поэтому он должен был спросить, потому что Габриэль препятствовал его выздоровлению.

Они могли вести себя как обычно, расслабленно, менее стратегически и беспокойно, в отличие от вампиров... но в пищевой цепи оборотней, конечно, была иерархия.

И иерархия имела значение.

Николас подошел ко мне и уткнулся мордой в мое бедро.

— И кто теперь Котенок? — пробормотала я тихо, звук, который он издал, был решительно кошачьим, но все же звучал саркастично.

— Ладно, детишки. Давайте подготовимся к представлению. Брекенридж, позаботься о Мерит. — Он поднял на меня взгляд. — Ты будешь солдатом, воином, когда-нибудь, когда будешь готова... Это твое наследие и твоих близких. Ты порезала меня, даже без своего меча. Но он мой брат. Это мое сражение, сражение моей семьи, поэтому я прошу тебя уступить.

— Ты не хочешь моей помощи?

Гейб рассмеялся.

— Я Апекс, а он мой родственник. Это естественный порядок вещей в нашем мире. Ты ничего не можешь сделать, а если пострадаешь, Салливан обозлится на меня. В конечном счете, если я переживу это, я уверен ты бы предпочла этого избежать.

Мое сердце запнулось, но я была достаточно умна, чтобы принять его совет, по крайней мере пока не потребуется мое вмешательство.

Я осмотрела комнату и выбрала стол с колодой карт для игры в покер, расположенный в углу.

Я залезла под него — вампир, скрывающийся от сражения. Несомненно, это было немного унизительно, но я тоже надеялась выйти от сюда живой.

Ник последовал за мной, затем повернулся и устроился на полу, помещая себя между мной и дверью — теперь несколько сотен фунтов оборотня-кошки было между мной и адом, что собирался вырваться на свободу.

Габриэль начал методично срывать свою одежду, мышцы его тела напряглись. Закончив, он встал голый перед дверью, скрестив руки в ожидании.

Когда Адам наконец открыл дверь в заднюю комнату, на его лице был шок. Я решила не принимать это как комплимент, что он был удивлен, ведь я была все еще жива.

— Что здесь произошло? — неуверенно спросил он.

Я представила, как он пытается проанализировать ситуацию, чтобы выяснить, существовал ли способ спасти сценарий, разработанный им или нужно было внести некоторые коррективы.

— Я все еще жив, — отметил Габриэль. — Ник также все еще жив, как и Мерит. Все живы.

Я одарила кривой, сердитой улыбкой парня, который заманил меня прямо в ловушку, созданную им.

— Так что просто объясни мне смысл этого представления, — сказал Габриэль. — Cмысл в том, чтобы вывезти Тони, подстроив так, будто он напал на бар и убил меня? И когда это не сработало, ты вывел меня из себя, пригласил Мерит, предоставив ей мое убийство, и тем самым взять под контроль Стаю? — Он скрестил руки на груди. — И когда все уже сказано и сделано, что дальше? Ты захватываешь Дома и направляешь Стаю к геноциду?

Черты лица Адама ожесточились, губы вытянулись в тонкую линию. А потом его глаза потемнели, и он "наступил на свою мыльницу".

— А что ты сделал для нас? Мы проводим собрания, в то время как к вампирам относятся как к знаменитостям. Они контролируют все. Мы часть этого мира — едины с ним, как никакое другое существо, но мы действуем как дети, бегущие позади юбок их матерей!

Я вынуждена была признать, что его речь была не совсем нова для сегодняшнего дня. Несмотря на то, что оборотни на собрании не говорили об этом, Селина и ее дружки сделали это.

Это был тот же самый аргумент, сделанный вампирами, которые хотели власти в человеческом мире. Я слышала, как это говорила Селина, и две недели назад Питер Спенсер произнес тот же аргумент.

— Стая действует как Стая, — возразил Габриэль. — Мы не существуем для того, чтобы управлять судьбами людей или вампиров. Мы контролируем нашу судьбу, и этого достаточно.

— Не тогда, когда мы могли бы сделать больше.

Будучи сверхъестественными, они явно не имеют иммунитета против слабостей эго.

— Руководство Стаей это не власть, — искренне сказал Габриэль, как будто мы думали о том же самом. — Это не эго или ношение мантии лидера.

— Я думаю, что папа не согласился бы.

Пульсирующая холодная магия заполнила воздух; я предположила, что Габриэль не был в восторге от того, что Адам втягивает в это их отца.

— Папы здесь больше нет. Я сейчас отвечаю за Стаю.

Адам закатил глаза.

— Ты вряд ли говоришь за всех, и это именно то, о чем я говорю, брат. Мы оба знаем, почему я здесь. Давай покончим с этим. У меня есть дела.

Давление в комнате резко изменилось, как будто они оба задействовали сильную магию и изменили воздух, и этого изменения было достаточно, чтобы у меня разболелись уши.

И потом они перекинулись.

Свет был ярче, чем при превращении Ника, может быть, потому что Габриэль был Aпeксом, а Адам имел те же гены.

Ник издал низкое рычание и подполз ко мне поближе, пока его зад не уперся в мои колени. Я не уверена, было ли это сделано, чтобы защитить меня, или он был взволнован так же, как и я.

Слишком любопытная, чтобы сопротивляться, я протянула руку и погладила его шерсть, которая была на ощупь густым бархатом, обтягивающим напряженные мышцы. От прикосновения он вздрогнул, но быстро успокоился.

Туман, окружающий Адама и Габриэля ожил и осел, когда они изменились. Одежда Адама испарилась с помощью магии.