Гладиаторы «Спартака»

А вообще-то криминал давно пытался проникнуть в неправительственные спортивные структуры. Когда различные спортивные клубы и объединения, фонды и союзы были лишены приятных льгот по лицензированию деятельности коммерческого типа, льгот на поставки в страну табака и алкоголя, эти ОПГ (организованные преступные группы) как будто бы поотстали от спортивных фондов. Помогать спортсменам они и раньше не собирались, а поживиться теперь, кажется, уже было нечем. Во всяком случае, Кардашов не мог припомнить другое покушение на жизнь и имущество спортивных фондов за последний год.

Взрыв в Питере был слабенький. По словам Ермилова, прокурора города, — демонстрационный. По такому пустяку и не стоило бы беспокоить заместителя Генерального прокурора страны. Но Ермилов знал, что Кардашов — страстный болельщик «Спартака», это раз, и, во-вторых, не мог не знать, что Борис Михайлович дружит с президентом Клуба «Спартак» академиком Петром Зреловым. Тем более что они вместе приезжали в Питер на матч «Зенит» — «Спартак». «Спартак» тогда, как и ожидали Зрелов и Кардашов, выиграл. А «Зенит», естественно, проиграл. Чего почему-то никак не ожидал Ермилов. Он обиделся на москвичей, утверждая, что «Спартаку» подсуживают.

— Напротив, — горячился Зрелов, — «Спартака» всегда засуживают. Особенно в международных матчах. Да и во внутреннем чемпионате — сплошь и рядом.

— Почему это, позвольте вас спросить? — язвил Ермилов.

— Да потому, что самую сильную, талантливую, яркую команду, — тут у Зрелова светлые глаза вспыхнули ярким пламенем спортивного фанатизма, — всегда засуживают. Это традиция. И на поле хозяев судьи всегда снисходительнее к ним и беспощаднее к гостям. Это же элементарно...

— Ватсон, — хмыкнул Кардашов.

— Что-что?

— Я говорю, «элементарно, Ватсон».

— Так и вы, Борис Михайлович, склонны присоединиться к этому абсурдному утверждению? — надул губы Ермилов. — Вот уж никак не ожидал от вас. Всегда считал, что вы человек объективный.

— А я объективно и присоединяюсь к утверждению Петра.

...Давний болельщик «Зенита», Ермилов, сообщая об инциденте на Кронверкской в Питере, был печален, словно неприятности случились у его любимых зенитовцев.

— Полагаешь, демонстрация?

— Точно так.

— Взрыв слабый?

— И котенка бы не зашиб.

— Может, зря беспокоишься сам и меня тревожишь? Может, детишки?

— Если этим детишкам довелось пройти обучение в спецподразделениях ГРУ, то готов назвать их и детишками.

— Поясни.

— Эксперты утверждают: взрывчатка типа ВЭТ-15 со складов округа, где она была в весьма ограниченном количестве и сверхстрого охранялась. Не буду утомлять подробностями, но, как мне военные говорят, опережая ваш вопрос, докладываю: подключена конечно же и военная прокуратура, — украсть ее практически невозможно.

— Могли привезти из других мест. На Северном Кавказе, не узнавал, она была?

— Была.

— Проследите эту линию. Питерцев, вернувшихся из «горячих точек»...

— Само собой. Докладываю далее: по мнению экспертов, закладывал взрывчатку специалист. Именно так бы заложили профессионалы, если бы не хотели нанести ущерб соседним квартирам, если бы просчитали, что взрыв лишь напугает, но не нанесет ощутимого вреда никому. Все сделано так: место установки, точно рассчитанный тротиловый эквивалент, разброс, сила и направление взрыва, что сомнений нет, — угроза.

— Когда был взрыв?

— Утром.

— Почему только сейчас докладываешь?

— Не было оснований. Надо было провести хотя бы первоначальные оперативно-следственные действия. Пока эксперты не поработали, мы тоже могли рассуждать так: а может детишки-отморозки балуются.

— Теперь уверен, что не детишки?

— Уверен.

— Со Свиридовым встречались?

— Конечно, следователь сразу на него вышел: кто ему мог угрожать?

— Что? Сказал: никто?

— Как вы догадались?

— Да знаю я Свиридова. Он упрям, сам все проблемы привык решать.

— Это точно.

— Что же изменилось за день? Почему решил позвонить мне? Хочешь, предположу?.. Свиридов сам тебе позвонил и дал все же напряженную информацию?

— Точно.

— Что из тебя слова вытаскивать приходится? Начал докладывать, рассказывай. Чай, не первый год дружим, давай, без формальностей. А то вы там, все прокуроры субъектов Федерации, сильно самостоятельные стали, со старшим товарищем считаете посоветоваться — грех.

— Как же, станешь самостоятельным. Теперь между мной и вами еще и заместитель Генерального по региону.

— Не будем о грустном. Давай про Свиридова.

— Ну, это как считать. Я так полагаю, сюжет еще грустнее. Час назад он мне позвонил, сообщил: собрался выезжать со стройки...

— Какой стройки? Спорткомплекса «Спартак» в Парголово?

— Да, конечно, она у него — главный объект.

— И что?

— Ну, он мужик осторожный... Не спорь, не спорь, осторожный...

— Я и не спорю.

— Да я не вам. Он тут у меня сидит и утверждает, что неосторожный. Суть в том, что перестраховался, приказал водителю проверить машину так, словно им предстояло по горному серпантину ехать. А у него водитель — ас. Проверили. Нашли следы явно механического происхождения и недавнего «вмешательства» в тормозной механизм. На «быстром» шоссе вполне могло машину занести.

— Эксперты твои уже смотрели?

— Только что.

— И как?

— На самую первую вскидку, — там работать надо аккуратно, — тоже, однако, угроза. Тормоза должны были «полететь» не сразу, а постепенно. Установщики механического «вкрапления» не могли не знать, что у Свиридова классный водитель и в нештатной ситуации среагирует быстро.

— Значит, угроза.... Дай-ка мне Свиридова.

После паузы Кардашов услышал в трубке усталое и немного взволнованное дыхание старого знакомого.

— Ну, чего ерепенишься? Почему сразу о своих проблемах Ермилову не рассказал?

— Что я, институтка какая, чтоб с первой проблемой к прокурору города бежать? У вас, чай, в прокуратуре и без меня делов хватает.

— Ты нас не жалей. Мы сами себя пожалеем. А дела у нас разные, и твое дело аккурат укладывается в рамки нашей компетенции. Я так понимаю, что на зарубежные разведки ты не работаешь. Значит, диверсия МИ-6 или ЦРУ исключается. Государству с тобой бороться незачем, да оно такими методами, слава Богу, и не пользуется. Остается питерский криминал. Колись, старый сыч, рассказывай. У меня линия закрыта от прослушивания, а в кабинете полгода назад «жучок» сняли, теперь дважды в день специальной аппаратурой проверяют.

— Был наезд.

— Местная шпана?

— Если бы...

— Кто-то из питерских крутых авторитетов? Чего хотят? Поди, как и в других крупных структурах, своего человека ввести на зама гендиректора комплекса? Или уже будущие прибыли делят, к пирогу прикусываются?

— Не поверите. Вначале прелагали 100 тысяч долларов за то, чтобы я год потянул, не сдавал объект. Я говорю, это невозможно. По графику сдача крытого тренировочного комплекса для футболистов и хоккеистов — ноябрь. Как я почти готовый комплекс заморожу на год? И вообще, говорю, пошли бы вы... ну, знаете куда русские мужики всякую шелупонь посылают.

— Интересно. Зачем им платить такие деньги, чтобы задержать сдачу объекта?

— Во-во, и я так себя спросил. Но не понял. А в декабре мы сдаем тренировочный комплекс с бассейном и залами для тренировок баскетболистов и волейболистов, ватерполистов и гандболистов. И тоже пока по графику идем. Но я понял, что этих ублюдков интересовал прежде всего комплекс, в котором тренируются футболисты. Либо, говорят, заморозь под любым предлогом стройку, либо допусти на нее наши бригады.

— Интересно.

— Вот и я говорю — интересно, с чего я буду бригады менять? Меня те, что стройку заканчивают, вполне устраивают, да и с финансовой точки зрения — убытки. По договору — раз претензий к ним нет, а контракт расторгается, — мне большую неустойку придется платить.

— Убедил?

— Если бы. А они говорят, — это после утреннего взрыва было уже, звонок по мобильнику — мы тебе и неустойку принесем на блюдечке, и бригады наши сами работать будут, без оплаты. Такие вот, ешкин кот, благотворители попались.