Страница 14 из 78
– Почему вы помогаете мне, чужаку?
Паола грустно улыбнулась. Вместо ответа она задрала рукав платья, демонстрируя бледное тонкое запястье, чью красоту уродовали длинные темные шрамы лежащие крест-накрест. Эцио увидел и понял. Было время, когда ее пытали.
– Я знаю, что такое предательство, – ответила Паола.
И Эцио понял, что нашел родственную душу.
Глава 5
Хотя мастерская Леонардо и находилась недалеко от великолепного Дома Удовольствий Паолы, на оживленной задней улочке города, Эцио решил пересечь широкую и оживленную Соборную площадь. Там он особенно успешно применил новоприобретенное умение, смешавшись с толпой. Прошло уже добрых десять дней со дня казни, и было похоже, что Альберти полагал, будто Эцио давно уже покинул Флоренцию. Но у Эцио не было ни шанса подобраться к Уберто Альберти, судя по количеству расставленных по площади стражников. Кроме того, на площади наверняка могли быть одетые в штатское агенты. Эцио низко опустил голову, особенно когда проходил между кафедральным собором и Баптистерием, где было больше всего людей. Он прошел мимо колокольни Джотто, которая возвышалась над городом уже сто пятьдесят лет, и огромной красной массы кафедрального купола Брунеллески, завершенного всего 15 лет назад, не обратив на них никакого внимания. Хотя от вида французских и испанских туристов, рассматривающих здания с неподдельным восторгом и восхищением, в сердце разгорался огонек гордости за город. Но был ли его город на самом деле чем-то большим?
Отгоняя мрачные мысли, Эцио быстро свернул на юг от площади, к мастерской Леонардо. Студия находилась еще в большем хаосе, чем раньше, хотя в этом безумии различалось какое-то подобие системы. К механизмам, которые Эцио рассматривал в прошлый визит, добавилась висящая под самым потолком странная конструкция из дерева, похожая на скелет огромной летучей мыши. На один из мольбертов был прикреплен большой лист пергамента, на котором изображался массивный и невероятно запутанный узел, а в углу было неразборчиво что-то написано рукой Леонардо. Аньоло в компании еще одного ассистента, Инноченто, пытался навести в студии хоть какой-то порядок.
– Он на заднем дворе, – сказал Аньоло Эцио. – Только будь настойчивей, иначе он не обратит на тебя внимания.
Когда Эцио нашел Леонардо, тот был занят необычным делом. В любом месте Флоренции вы можете купить певчих птиц в клетках. Люди держат их на подоконниках для собственного удовольствия, а когда они умирают, просто выбрасывают. Леонардо был окружен дюжиной таких клеток и, как увидел Эцио, выбирал одну из них, открывал маленькую ивовую дверку, переворачивал клетку вверх, и смотрел, как коноплянка (в данный момент) находит выход, выбирается из клетки и улетает на свободу. Леонардо внимательно наблюдал за освобождением и уже собирался заняться следующей клеткой, когда заметил Эцио.
Он обаятельно улыбнулся, тепло посмотрел на гостя, и стремительно обнял Эцио. Затем его лицо помрачнело.
– Эцио, друг мой! Я не ожидал увидеть тебя здесь после того, что тебе пришлось пережить. Но я рад, добро пожаловать! Только подожди минутку. Это не займет много времени.
Эцио глядел, как он отпускает, одну за другой, различных птиц – дроздов, снегирей, жаворонков и даже невероятно ценных соловьев, на свободу и внимательно рассматривает каждую.
– Чем ты занят? – удивленно поинтересовался Эцио.
– Любая жизнь бесценна, – отозвался Леонардо. – Мне невыносимо видеть, как эти прекрасные создания томятся в неволе только за их прекрасные голоса.
– И ты только поэтому решил отпустить их? – не поверил Эцио.
Леонардо усмехнулся, но ответил не вполне откровенно.
– Я не ем мяса. Почему несчастные животные должны умирать только потому, что мы находим их плоть вкусной?
– Тогда для фермеров не было бы работы.
– Пусть выращивают зерно.
– Да ты представь, как это было бы скучно. В любом случае, рынок оказался бы довольно скоро переполнен зерном.
– Ох, я и забыл, что ты финансист. И совсем позабыл о манерах. Что привело тебя сюда?
– Я пришел попросить об услуге, Леонардо.
– И чем же я могу тебе помочь?
– Есть кое-что, что я… получил от отца. И я хотел бы, чтобы ты починил это, если сможешь.
Глаза у Леонардо загорелись.
– Конечно! Пойдем. Воспользуемся внутренней комнатой, пока эти мальчишки как обычно наводят в мастерской хаос. Иногда я удивляюсь, зачем вообще их нанял!
Эцио рассмеялся. Он уже начал догадываться, зачем, но в этот самый момент понял, что первая, и единственная, любовь Леонардо – работа.
– Сюда.
Небольшая внутренняя комната Леонардо оказалась еще в большем беспорядке, чем студия. Но среди массы книг, эскизов, бумаг, исчерканных неразборчивыми каракулями, художник, как всегда безупречно (и не совместимо с окружающей обстановкой) одетый и надушенный, осторожно переложил одну кучу на другую, освобождая место на большом столе для рисования.
– Извини за беспорядок, – сказал он. – Но наконец-то мы в оазисе! Давай посмотрим, что ты мне принес. Может, сперва желаешь бокал вина?
– Нет, нет.
– Хорошо, – нетерпеливо отозвался Леонардо. – Тогда давай!
Эцио осторожно вытащил лезвие, наруч и механизм, которые он предварительно завернул в загадочную пергаментную страницу, что лежала рядом с ними в сундуке. Леонардо, полный самоуверенности, приладил части устройства друг к другу, но неудачно. На мгновение художник даже впал в отчаяние.
– Не знаю, Эцио, – проговорил он. – Механизм старый, очень старый, но очень сложный. А конструкция намного опережает наше время. Фантастика! – Он поднял взгляд. – Я никогда раньше не видел ничего подобного. Но боюсь, я мало что могу сделать без чертежей.
И тут он заметил пергаментный лист, в который уже собрался завернуть части устройства.
– Подожди-ка! – воскликнул он, рассматривая лист.
Леонардо отложил лезвие и наруч в сторону, сосредоточившись на листе и сверяясь с ним, принялся копаться в ряде старинных книг и манускриптов на ближайшей полке. Наконец, найдя пару нужных, он положил их на стол и начал бережно перелистывать.
– Что ты делаешь? – немного нетерпеливо спросил Эцио.
– Это очень интересно, – ответил Леонардо. – Она выглядит совсем как страница из Кодекса.
– Как что?
– Как страница из одной древней книги. Она не была напечатана, это манускрипт. Невероятно старый. У тебя есть еще страницы?
– Нет.
– Жалко. Люди не должны вырывать страницы из книг, подобных этой. – Леонардо замолчал. – Она принесет куда больше пользы целой…
– Что?
– Ничего. Смотри, содержимое страницы зашифровано. Но если моя теория верна, то судя по этим рисункам, может быть, что…
Эцио подождал, но Леонардо полностью ушел в себя. Он присел и терпеливо подождал, пока Леонардо внимательно изучал и рассматривал книги и свитки, делая перекрестные ссылки и заметки, для чего пользовался исключительно левой рукой, и писал в зеркальном отражении. Эцио подумал, что он, оказывается, был не единственным, за кем постоянно следили. То немногое, что он увидел в студии, не вызывало сомнений – если Церковь пронюхает, чем занимается Леонардо, ему не поздоровится.
Леонардо вновь занялся поисками. Эцио в это время начал дремать.
– Поразительно! – пробурчал сам себе Леонардо и повторил, повысив голос. – Поразительно! Если мы переставим буквы, а потом выберем каждую третью…
Он погрузился в работу, зарисовывая лезвие, наруч и механизм рядом с ними. Потом извлек из-под стола ящик с инструментами, поставил на стол и спокойно погрузился в работу. Прошел час, затем два. Эцио мирно спал, убаюканный теплом комнаты и тихими ударами и скрипами, производимыми работающим Леонардо. А потом…
– Эцио! Проснись!
– А?
– Смотри!
И Леонардо указал на стол. Лезвие кинжала, полностью восстановленное, крепилось на странный механизм, который в свою очередь был прикреплен к наручу. Все выглядело отполированным, словно было только что создано.