Страница 22 из 65
— Я не думаю, что бороться за человечество это глупость.
— Ты и понятия не имеешь о том, что говоришь, — его челюсти напряглись, — Мы ничего сейчас не можем сделать.
— Всегда есть что-нибудь, Адам. Должно быть. Потому что я не хочу больше так жить. Не снова.
— Джульетта, пожалуйста, — говорит он, в его словах отчаяние, мучительное отчаяние, — Я не хочу, чтобы ты погибла. Я не хочу терять тебя снова...
— Это не из-за тебя Адам, — я чувствую себя ужасно, говоря это, но он должен понять меня, — Ты очень важен для меня. Ты любил меня. Ты был рядом со мной тогда, когда никого больше не было. Я не хочу, чтобы ты думал, что я совсем не забочусь о тебе, — говорю я ему, — но это решение не связано с тобой.
Оно связано со мной. И эта жизнь, — я указываю рукой на дверь, — Жизнь по другую сторону этой стены.. Она не для меня.
Мои слова, кажется, расстроили его сильнее.
— Ты бы скорее умерла? — спрашивает он, разозлившись, — Это то, чего ты хочешь? Лучше умереть, чем попытаться жить со мной здесь?
— Я бы скорее умерла, — я отодвигаюсь от его протянутой руки, — Чем снова вернулась к молчанию и задохнулась.
И Адам хочет отреагировать, разжимает губы, чтобы Что-то сказать, когда звуки разгрома раздаются за дверью. У нас один и тот же панический взгляд, мы открываем дверь и бросаемся в гостиную.
И мое сердце останавливается. Стартует. И снова останавливается.
Уорнер здесь.
Глава 20
Он стоит у входной двери, беспечно засунув руки в карманы, на его лицо направлено не менее шести пистолетов. Мой разум начинает набирать обороты, пока я обдумываю свои следующие действия, пока я раздумываю над тем, как мне лучше поступить. Но выражение лица Уорнера меняется, когда я захожу в комнату: холодная линия его губ превращается в ослепительную улыбку. Его глаза сияют, пока он ухмыляется мне. Он кажется безразличным к пистолетам, направленным на него, или даже и вовсе не обращающим на них никакого внимания.
Мне не удается избавиться от размышлений о том, как он меня нашел.
Я начинаю продвигаться вперед, но Адам хватает меня за руку. Я оборачиваюсь, удивляясь тому, что внезапно он начинает меня раздражать. Я практически саму себя раздражаю тем, что испытываю подобное чувство к Адаму. Не такой я представляла нашу встречу. Я не хочу, чтобы все было так.
Мне хочется начать заново.
— Что ты такое делаешь? — спрашивает у меня Адам. — Не приближайся к нему.
Я смотрю на его руку на своей руке. Поднимаю голову для того, чтобы встретиться с ним взглядом.
Адам замер.
— Отпусти меня, — говорю я ему.
Внезапно он перестает хмуриться, словно пребывая в состоянии крайнего удивления. Он смотрит на свою руку, без слов отпуская меня.
Я максимально увеличиваю дистанцию между нами, без остановки осматривая комнату в поисках Кенджи. Его суровые черные глаза моментально встречаются с моими и он приподнимает одну бровь; наклоняет в сторону голову, подергивание его губ говорит мне о том, что следующий шаг за мной, и что мне лучше не тратить его впустую. Я пробираюсь мимо своих друзей до тех пор, пока не оказываюсь перед Уорнером. Я разворачиваюсь лицом к своим друзьям и их пистолетам с надеждой на то, что они не откроют огонь по мне вместо него.
Я пытаюсь сделать так, чтобы мой голос казался спокойным.
— Пожалуйста, — говорю я. — Не стреляйте в него.
— И с чего бы нам, черт возьми, этого не делать? — требовательно спрашивает Йен, усиливая хватку на своем пистолете.
— Джульетта, милая, — говорит Уорнер, наклоняясь к моему уху. Он говорит это достаточно громким голосом, поэтому все остальные слышат его. — Я, правда, ценю то, что ты меня защищаешь, но я и сам вполне могу справиться с этой ситуацией.
— Восемь против одного, — говорю я ему, забывая о своем страхе из-за соблазна закатить глаза. — Они все вооружены и целятся в тебя. Я более чем уверена в том, что мое вмешательство тебе совсем не помешает.
Я слышу, как он смеется позади меня, всего лишь одно мгновение, а затем пистолеты вылетают из рук всех собравшихся в комнате людей и подлетают к потолку. Я оборачиваюсь, пребывая в шоке, и мельком замечая изумления на лицах всех остальных.
— Почему вы все время мешкаете? — спрашивает Уорнер, качая головой и обводя взглядом комнату. — Стреляйте, если хотите этого. Нечего тратить мое время на эту театральщину.
— Как ты, черт возьми, это сделал? — спрашивает Йен.
Уорнер ничего не отвечает. Он аккуратно снимает свои перчатки, стягивая их сначала с каждого пальца, а затем и снимая целиком.
— Все в порядке, — говорю ему я. — Они уже в курсе.
Уорнер поднимает голову. Приподнимает бровь, смотря на меня. Слегка улыбается.
— Действительно знают?
— Да. Я рассказала им.
Улыбка Уорнера трансформируется в нечто похожее на насмешку над самим собой, пока он отворачиваются. В его глазах виден смех, пока он созерцает потолок. Наконец, он кивает Каслу, который смотрит на все происходящее с призрачным недовольством.
— Я одолжил энергию, — говорит Йену Уорнер, — у собравшихся.
— Черт побери, — выдыхает Йен.
— Что тебе нужно? — спрашивает Лили, стоя в дальнем углу комнаты и сжав руки в кулаки.
— От вас — ничего, — отвечает ей Уорнер. — Я приехал для того, чтобы забрать Джульетту. Не имею ни малейшего желания прерывать вашу... пижамную вечеринку, — говорит он, осматривая подушки и одеяла, которыми услан пол гостиной.
Адам тревожно напрягается.
— О чем ты говоришь? Она никуда с тобой не пойдет.
Уорнер почесывает затылок.
— Тебе когда-нибудь надоедает быть настолько невыносимым? У тебя ровно столько же обаяния, сколько у гниющих внутренностей неопознанной жертвы, сбитой автомобилем.
Я слышу позади себя хрипящий звук, и оборачиваюсь.
Кенджи зажимает рот рукой, изо всех сил пытаясь подавить улыбку. Он качает головой, поднимая руку в знак извинения. И затем он теряет над собой контроль, разражаясь смехом и фыркая в попытках заглушить свой смех.
— Простите, — говорит он, сжимая губы и снова качая головой. — В этом нет ничего смешного. Ничего. Я не смеюсь.
Адам выглядит так, словно может не сдержаться и ударить Кенджи по лицу.
— Так ты не хочешь нас убивать? — спрашивает Уинстон. — Если ты на самом деле этого не хочешь, то тебе, полагаю, следует убираться отсюда к черту, пока мы сами тебя не убили.
— Нет, — спокойно отвечает Уорнер. — Я не намерен вас убивать. И, несмотря на то, что я не возражал бы против того, чтобы избавиться вот от этих двоих, — он кивает на Адама и Кенджи, — теперь эта идея в целом кажется мне весьма утомительной. Ваши печальные, жалкие жизни меня больше не интересуют. Я здесь только лишь для того, чтобы сопроводить и доставить Джульетту домой в целости и сохранности. У нас с ней есть срочные дела, требующие нашего внимания.
— Нет, — слышу я внезапно голос Джеймса. Он поднимается на ноги, смотря Уорнеру прямо в глаза. — Теперь ее дом здесь. Ты не можешь ее забрать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь причинил ей боль.
Уорнер с удивлением приподнимает брови. Он кажется искренне изумленным, словно он только лишь сейчас заметил десятилетнего ребенка. Уорнеру и Джеймсу еще ни разу не доводилось встречаться друг с другом; ни один из них не знает о том, что они приходятся друг другу братьями.
Я смотрю на Кенджи. Он встречается со мной взглядом.
Это важный момент.
Уорнер с большим интересом изучает лицо Джеймса. Он опускается на одно колено, оказываясь на уровне глаз Джеймса.
— И кто же ты такой? — спрашивает он.
Комната погружена в молчание, пока все наблюдают за ними.
Джеймс часто моргает и не спешит с ответом. Наконец, он засовывает руки в карманы и смотрит в пол.
— Меня зовут Джеймс. Я — брат Адама. Кто ты такой?
Уорнер слегка наклоняет голову.
— Не имею здесь никакого значимого статуса, — говорит он. Пытается улыбнуться. — Но мне очень приятно познакомиться с тобой, Джеймс. Я рад видеть то, что ты беспокоишься за безопасность Джульетты. Однако тебе следует знать, что я совершенно не намерен причинять ей боль. Дело в том, что она кое-что мне пообещала, и я планирую довести это дело до конца.