Брачное слияние (ЛП)

- Расставь ноги.

Она толкнула свои бедра на один дюйм. Два. Ожидание стало для неё мучительной болью. Его пальцы коснулись её ягодиц, погладили их и затем скользнули между её бедер.

- Mio Dio!

Её клитор и её соски ныли на открытом воздухе, желая почувствовать на себе его рот, язык и зубы. Как только она достигла оргазма, он высунул свои пальцы и довершил дело двумя сильными шлепками.

Её руки дрогнули, не выдержав веса её тела. Её возбуждение выросло до такой степени, что она ощущала его запах, с её губ слетел низкий животный стон, растворяясь в воздухе.

Его контроль, видимо, лопнул. Вместе со своим стоном она услышала, как разрывается обертка, мгновенно он посадил её. Схватив её за бедра, он скользнул внутрь, одним жестким движением, заполняя собой каждый дюйм её тела, заявляя свои права на неё.

Джульетта сдалась. Телом, умом, душой. С сильными, заполняющими толчками, он подвел её прямо к самому краю и нещадно держал её там, направляя свой ритм и не позволяя ей что-либо делать самой, но одновременно давая ему то, чего он хотел.

Она вбирала его в себя, и он мучил её, что казалось целой вечностью, пока она умоляла его.

- Пожалуйста, ну, пожалуйста.

Он сделал паузу. Всё ещё наполняя её и не двигаясь, пока её тело сжималось вокруг его члена. – Ты принадлежишь мне. Скажи это.

- Я принадлежу тебе, Сойер. Возьми меня.

Он протянул руки, легонько надавил на её клитор и погрузился в неё.

Оргазм ударил со всей силой. Его меркнущий крик дал ясно понять ей, что он последовал следом за ней. Она рыдала от облегчения и свободы, дав ему все, о чем он просил, и даже больше.

***

- Я думаю, что я умерла.

Сойер поцеловал её в щеку и притянул ближе к себе. Она зарылась в простыни, и её шелковистое тело прижалось к нему. Запах секса наполнял воздух. Лунный свет просачивался через окно и отбрасывал тени на кровать. – Значит, я выполнил свою работу на эту ночь. – Он ласкал её обнаженную руку, наслаждаясь ощущением её мягкой кожи. Он и не думал, что когда-нибудь получит её всю и без остатка.

- Ты будешь убивать меня каждую ночь?

- Да. И я надеюсь, что ты позволишь мне это, или же нам придется играть в такие дикие сцены постоянно. – Сойер затаил дыхание и стал ждать её ответа. Каким-то непонятным образом эта женщина пробралась под его кожу и осталась там.

Он нуждался в ней, нуждался в их сексе, и тогда он был бы уверен в том, что напряжение между ними, наконец-то, исчезнет. В конце концов, они были женаты.

- Нет. Я не хочу бороться с тобой. Бороться со всем этим.

- Хорошо. – Они лежали в тишине в течение долгих минут.

Он уже практически задремал, когда она внезапно произнесла его имя. – Что, милая?

Её тон был настороженным. Неуверенным. – Я знаю, что ты никогда не говоришь о своем прошлом. Я понимаю. Но мне кажется, если ты так много знаешь обо мне. Это немного несбалансированно. И я чувствую…

- Что?

- Уязвимость, - прошептала она. – Мне нужно хоть что-то. На твой выбор. – Она сделала паузу. – Прошу.

Воспоминания нахлынули на него, но её слова коснулись нежной части его души. Она была настолько честна в своих мольбах, и никогда не отпускала насмешек в его сторону. А ведь Джульетта была права. Он так и не дал ей ничего большего, чем свое тело. Он заглянул внутрь себя, ища то, чем он мог бы пожертвовать. Слова текли без всяких колебаний, как будто бы они уже ждали где-то на поверхности нужного человека и подходящее время для того, чтобы защититься.

- Мои родители умерли, когда мне было девять. У меня не было других родственников, не было друзей, которые могли бы взять меня. Я попал в систему патронатного воспитания (воспитания ребенка в семье, с помощью специалистов), и не был готов к тому, что я там обнаружил. Никто не хотел брать мальчика, который почти что стал подростком. Я переходил из семьи в семью, прежде чем обрел постоянное место жительства. Но дела шли плохо. Я думаю, что даже хуже, чем у тех, кто никогда не имел родительского опыта. Испытав потрясение от подобной системы, мне пришлось полностью изменить свое мышление о том, что такое жизнь, чтобы выжить. Когда в восемнадцать, я, наконец, сбежал, то просто бродил по улицам, пытаясь найти себя, но это было сурово. Я нашел старый отель в Манхэттене и спал в подвале. Возле комнаты уборщика. Я мылся, воровал еду, скрывался. До тех пор, пока Джерри не нашел меня. Он работал там сторожем много лет. Я ждал, что он вышвырнет меня и доложит руководству или просто вызовет полицию, но он не сделал ни того, ни другого. Он позволил мне остаться.

Она ничего не сказала, когда он остановился. Он не хотел портить её своими преступными действиями, своим насилием, которые имели место быть в его прошлом, в то время, когда он жил со своим приемным отцом. Она бы никогда не поняла. Через некоторое время он оставит её в покое.

- Мы не говорили о том, что случилось. Ему удалось украсть для меня другую униформу, и он начал показывать мне как работает такелаж. Он рассказал мне об управлении и нашел мне работу, я был для него как племянник. Я начал учиться, начиная с самых низов, поднимаясь все выше – это был способ узнать все, что было мне необходимо. Ну, знаешь, сотрудники, сплетни, коды, закулисные съемки и все, что обычно бывает во всех отелях. Он подтолкнул меня, и я, наконец, получил работу в отеле Waldorf. Я ездил в Милан на стажировку и какое-то время работал в другом отеле, а затем снова вернулся в Нью-Йорк. Во вторник в два часа сорок пять минут у него случился сердечный приступ. Я делал вид, что все нормально, но потом узнал правду. В прошлом Джерри был военным и получил «пурпурное сердце» в Ираке. («Пурпурное сердце» - военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника). Он так же происходил из состоятельной семьи, но после войны он бросил все это. Я открыл дверь, чтобы два юриста сообщили мне, что Джерри оставил мне абсолютно все. Я стал мультимиллионером в двадцать пять.

Её внимание было почти физическим, будто бы она внимала каждое его слово, упиваясь им.

Вместо обычного алчного любопытства, он чувствовал её умиротворение и проникновенность, и ему было легче продолжать.

- Он оставил мне маленькую записочку, которую написал, когда мне было двадцать. Он сказал: Оставь свой след. На некоторое время я отошел в сторону. Потратил много денег. Затем, решил сосредоточиться на том, чего бы он хотел для меня – доказать себе, что я могу быть успешным. Когда появилось Purity, я посвятил это ему, потому что он был для меня единственным, другие просто насрали в мою душу.

Он выдохнул и стал ждать. Вопросов. Зондирования. Он не осуждал её, потому что знал, как необходимо женщинам надавливать до тех пор, пока это было больно и пока не было ничего другого, что можно было бы отдать. Он ждал её в ужасе, и, наконец, она зашевелилась.

Джульетта подняла свою голову. Её шоколадно-карие глаза блестели, но она не показывала своих слез. Она немного придвинулась к нему и поцеловала его. Нежно. Осторожно. Как если бы он был дорогим и хрупким стеклом и вдруг заслужил любовь и заботу в этом мире.

- Спасибо, - прошептала она.

Она положила голову ему на грудь, переплетая свои ноги с его, и испустила протяжный вздох, начиная засыпать.

Он ждал боли, которая должна была потоком заливать его совесть, ждал ощущения, что он не достойный человек, и никогда не станет достойным своего наставника, который спас его. Но ничего не было. Только пустота, в которой проснулась некогда скрытая ласка. Странная волна облегчения прошлась по его телу, и он вдруг почувствовал себя светлее и значительнее в этом мире.

Глава 14

- Странно. Сегодня у дома Mama несколько дополнительных машин. Полагаю, она пригласила гостей на обед.

Сойер взял ее за руку и подмигнул Вульфу.