Цвет любви

Я киваю, несмотря на то что успела лишь просмотреть отчеты. Теперь я примерно понимаю, о чем речь, этого должно хватить.

— Ладно, тогда идемте, — произносит он и проходит к двери мимо меня. Я беру сумочку, зажимаю бумаги под мышкой и следую за ним.

8

Все это очень напряженно и никак не желает заканчиваться. Никогда не думала, что дни Джонатана Хантингтона настолько заполнены работой. Я действительно ездила с ним повсюду, сначала на встречу с молодым бизнесменом, только что запатентовавшим новый тип процессора — это было написано в отчете, который я успела только просмотреть. «Хантингтон венчурс» теперь подыскивал для него подходящего инвестора, чтобы воплотить идею в жизнь и заставить ее приносить доход. За ней последовали новые встречи, два заседания на фирме, во время которых некоторые отделы информировали его о ходе развития событий, быстрый обед в роскошном сэндвич-баре неподалеку от собора Святого Павла, куда нас подвез на лимузине шофер Стивен; мне пришлось читать отчеты, пока он разговаривал по мобильному. Затем еще две встречи, на этот раз с инвесторами, и наконец — посещение галереи на Кингс Кросс, где открылась выставка молодого художника, спонсируемого принадлежащим «Хантингтон венчурс» фондом культурного развития.

И чем дольше это все продолжается, тем в большее восхищение я прихожу. Джонатан Хантингтон умеет при необходимости жестко вести переговоры, к этому я была готова, потому что об этом говорят многие. Но он действительно стоит за тем, что делает, он вникает во все проекты, которыми занимается, и именно его решимость часто оказывается определяющим фактором для участия «Хантингтон венчурс».

Кроме того, его участие во всем идет гораздо дальше, чем я предполагала. Он не только бизнесмен, но и меценат, поддерживающий молодые таланты, особенно в области изобразительного искусства и музыки. Он делает это от имени фирмы, однако чувствуется, что он принимает это близко к сердцу.

Повсюду, куда бы мы ни пришли, он представляет меня в качестве своей ассистентки, и никто ни о чем не расспрашивает, хотя я этого опасалась. Напротив. Люди относятся ко мне с уважением и вежливостью, почти с осторожностью, и в какой-то момент я понимаю, что свое отношение к нему они переносят на меня.

После выставки мы заезжаем в Хакни на совещание по поводу одного строительного проекта, в котором «Хантингтон венчурс» принимает участие наряду с несколькими другими кредиторами, и конференция затягивается. Уже идет восьмой час, когда мы наконец снова оказываемся в его офисе, и я замечаю, что по-настоящему устала. Смена часового пояса дает о себе знать. Но день еще не закончился. В восемь часов Джонатан хочет встретиться еще с кем-то за ужином, и я должна его сопровождать. Я вспоминаю об Энни, которая хотела меня дождаться.

— Можно, я позвоню?

Джонатан жестом указывает на стоящий на столе аппарат, и я торопливо набираю номер Энни. Услышав, что ей предстоит ехать домой без меня, она расстраивается.

— Да что ты делаешь там, наверху? — интересуется она, но поскольку Джонатан сидит за своим столом, а я стою рядом, ответить толком я не могу.

— Предстоит еще одна встреча, — заверяю я ее. — К ужину не ждите. Напомни, какая мне нужна линия метро?

— Вам нет необходимости ехать на метро, Стивен потом отвезет вас домой в лимузине, — вмешивается Джонатан Хантингтон.

Я слышу приказной тон в этом замечании, но на этот раз я не огорчаюсь, а испытываю настоящее облегчение. Мне не придется одной искать дорогу в Айлингтон, за что мое тело страшно благодарно.

— Нет, Энни, не объясняй, нет необходимости, я…

— Ничего страшного, я слышала, — говорит она, и я буквально вижу глубокую морщинку между бровями, которая появляется у нее на лбу, когда ей что-то не нравится. — Ты ведь помнишь, о чем мы говорили, да?

— Да, конечно. До скорого.

Я поспешно кладу трубку, чтобы она не успела больше ничего сказать. Затем я беру бумаги, которые хочу прочесть до того, как мы поедем ужинать, и опускаюсь в кресло для посетителей. Путь до дивана кажется мне страшно долгим.

Некоторое время мы молча работаем, однако я замечаю, что уже не могу полностью сосредоточиться. Буквы то и дело расплываются перед глазами.

В какой-то момент я опускаю отчет, который держу в руке, потому что в этом уже нет никакого смысла. Заметив это, Джонатан поднимает голову от бумаг, и, когда наши взгляды встречаются, я спрашиваю у него первое, что мне приходит в голову, чтобы нарушить воцарившееся молчание и подавить тревожное чувство.

— У вас всегда так много встреч?

Я тут же жалею о своем вопросе, потому что кажется, будто для меня все это слишком. Так и есть, по крайней мере в моем теперешнем состоянии, но об этом он ни в коем случае не должен догадываться.

Его голубые глаза смотрят на меня, не отрываясь.

— Нет, не всегда. В данный момент Алекс — мой компаньон Александр Нортон — в командировке, и мне приходится брать на себя часть его работы. Но, в принципе, мне нравится много работать, — добавляет он после небольшой паузы.

— Ага. — Я поспешно задаю следующий вопрос, прежде чем он успевает поинтересоваться, не слишком ли я устала и не отстранить ли меня от этого проекта. — А с кем сейчас будет встреча?

Он отвечает не сразу.

— Юуто Нагако. Вы его знаете. Помните, в аэропорту?

Японец. Я с ужасом вспоминаю наше вчерашнее знакомство и с трудом сохраняю нейтральное выражение лица.

— А мне имеет смысл ехать с вами? — спрашиваю я. — Вы ведь говорите с ним по-японски.

— Он великолепно владеет английским.

При мысли о взглядах японца у меня по спине бегут мурашки.

— Но я ведь буду только мешать, — предпринимаю я новую попытку.

— До сих пор ведь не мешали. — Он пристально смотрит на меня. — Какие-то проблемы, Грейс?

Я качаю головой. Не могу же я сказать ему, что мне совершенно не хочется видеть этого его делового партнера. Особенно когда от усталости у меня закрываются глаза. Смена часовых поясов и напряженный день дают о себе знать.

— Нет, все в порядке, — говорю я и кладу руку на шею, пытаясь немного размять затекшие мышцы.

Он замечает мое движение.

— Может быть, вы хотите закончить на сегодня и поехать домой?

Я снова решительно качаю головой. Сложить оружие в первый же день — ни в коем случае!

— Нет, нет, все в порядке, правда. Просто немного устала. Физически еще не оправилась от перелета.

Вместо ответа он встает и подходит ко мне. И, прежде чем я понимаю, что он собирается сделать, он оказывается за спинкой моего стула, и я чувствую его руки на своих плечах.

— Мне очень жаль, мне стоило подумать об этом, — произносит он. Его большие пальцы нежно поглаживают мою кожу ниже уровня волос, рисуют круги, а остальные пальцы очень мягко разминают мышцы плеч.

Мои губы раскрываются сами по себе, а я тем временем пытаюсь осознать, что он делает. Внезапно мое дыхание становится поверхностным, по коже головы бегут мурашки. По спине прокатывается теплая волна, и моя голова слегка откидывается назад, а я не могу ничего с этим поделать. Как же приятно чувствовать его прикосновения — у него большие руки с длинными пальцами, он крепко сжимает меня, не причиняя боли.

Внезапно он останавливается, но его руки остаются лежать на моих плечах.

— Я иногда делаю такой массаж сестре, когда она напряжена, — сообщает он и кажется почти смущенным, как будто до него только сейчас дошло: то, что он делает, очень интимно.

— Это очень приятно, — заверяю я его, поскольку мне хочется, чтобы он продолжал, и он нерешительно начинает снова, теперь еще мягче.

Кончики его пальцев касаются моей кожи почти с нежностью, и круги, которые он рисует большими пальцами, становятся больше. Я чувствую, как его пальцы зарываются мне в волосы и гладят кожу головы, покалывание усиливается, опускается ниже.

Вообще-то я хотела спросить его о сестре. Я и не знала, что она у него есть. Но не могу вымолвить ни слова.