Цвет любви

Он тоже сразу узнает меня, и на его губах появляется улыбка. Это омерзительная, страшная улыбка победителя, не оставляющая сомнений в том, о чем он сейчас думает. Он хочет меня и думает, что может меня получить.

Чувствуя ком в горле, я поднимаю взгляд на Джонатана, смотрю в его голубые глаза, которые так люблю, и отчаянно спрашиваю себя, случайно ли это, или же он сам вызвал сюда Юуто. Неужели он поступил бы так?

Похоже, он замечает панику на моем лице, наклоняется ко мне.

— Ты не должна делать ничего такого, чего тебе не хочется, — шепчет он мне на ухо, но его слова меня не успокаивают. Вместо этого на глаза внезапно наворачиваются слезы.

Может быть, я и не должна, но могу сделать, если захочу. Ему будет все равно. Может быть, ему даже понравится наблюдать?

Мне с трудом удается заставить себя дышать, поскольку от боли в груди у меня едва не останавливается дыхание, боль врезается глубоко в мое тело.

Все, что до сих пор казалось мне таким волнующим, внезапно отталкивает меня: эта взаимозаменяемость, это отсутствие постоянства, эта холодность. Холодность Джонатана.

Я не такая, и я не могу быть такой. Может быть, мне действительно стоило прийти сюда, чтобы наверняка увериться в том, что мне не все равно, с кем заниматься сексом. Я хочу заниматься им с Джонатаном, хочу преодолеть с ним свои границы, открыть для себя что-то новое. Да, я этого хочу. Но только с ним. Не с каким-то другим мужчиной из этого клуба. Не с Юуто Нагако. И в этом заключается проблема.

Потому что, если я останусь с Джонатаном, всегда будут новые Юуто, с которыми я буду сталкиваться — с мужчинами, которые думают, будто имеют на меня право, потому что Джонатан не предъявляет на меня прав. И всегда будут новые женщины, которые хотят Джонатана и с которыми мне придется его делить.

Дрожа, я делаю глубокий вдох и окончательно осознаю, что мне этого мало. Я хочу невозможного: хочу, чтобы он принадлежал мне. Не наполовину, не чуть-чуть — полностью. И тот факт, что ничего подобного не случится, разрывает мне сердце.

— Я не могу, — произношу я, и мне кажется невероятно трудным оторвать взгляд от его голубых глаз, которые смотрят на меня так умоляюще. Но мне нужно выйти отсюда, немедленно, поэтому я протискиваюсь мимо японца и обеих женщин, выхожу в коридор.

Я всхлипываю, подношу руку к губам, плача, бегу обратно в фойе, потому что уже не могу сдерживать слезы. Один из слуг в ливреях с беспокойством глядит на меня, но выражение его лица тут же снова становится безучастным.

— К комнатам для переодевания туда, — объявляет он мне, указывая на дверь под лестницей, которую показывал мне и Джонатан.

Там действительно оказывается целый ряд кабинок, и в кабинке под номером двенадцать, внутри которой торчит ключик, данный мне администратором на входе, я обнаруживаю свое платье, плащ, туфли на каблуках и сумочку. Я поспешно натягиваю все на себя, и взгляд в большое зеркало за дверью показывает мне то, чего я опасалась: у меня покраснели глаза, тушь для ресниц растеклась. Беру косметический платочек из коробочки на столе и пытаюсь вытереть глаза, но слезы текут по щекам, и я наконец сдаюсь.

Вернувшись обратно в холл, я останавливаюсь. У двери к кабинкам для переодевания стоит Джонатан, он ждет меня.

Его руки сжаты в кулаки, и у него такой вид, будто он не может решить, удивлен он или рассержен.

— Ты действительно хочешь уйти?

Я вытираю слезы и киваю.

— Мне очень жаль, — тихо говорю я, смотрю на него, впитывая каждую деталь. Его черные волосы, его прекрасные голубые глаза, его полные губы, которые так здорово умеют целовать, сильные руки, в объятиях которых мне так нравилось находиться… Он так красив, так мрачен, так соблазнителен. И чертовски недосягаем.

«Цвета любви», — с бесконечной тоской думаю я. Если они есть, то любовь Джонатана черная-пречерная. Слишком темная для меня.

Поскольку это, возможно, мой последний шанс и поскольку я просто не могу иначе, я подхожу к нему, целую в щеку. Прощальный поцелуй.

А потом разворачиваюсь и направляюсь к выходу, и чем дальше я удаляюсь от него, тем быстрее становятся мои шаги, поскольку опасность развернуться и броситься к нему слишком велика.

Мое сердце несется вскачь, и на какой-то миг я испытываю надежду на то, что он остановит меня. Но уже мгновением позже я оказываюсь в фойе, дверь за мной закрывается. Звук кажется таким бесповоротным, что я вздрагиваю.

— Вы уже хотите покинуть нас? — нарушает тишину сидящая за стойкой администратора блондинка, отрывая меня от размышлений. Должно быть, она заметила, как я расстроена, но решает не комментировать. — За вами приедут?

Об этом я не думала совершенно, но киваю. Джонатан сказал, что Стивен будет ждать нас, но если нет или если он будет не готов отвезти меня, тогда я возьму такси. Найду.

Блондинка открывает мне дверь, выпускает меня, не прощаясь, и вот я уже на улице, бегу к кованым железным воротам, открывающимся передо мной. Меня окружает холодный дождь, смывая следы слез с моих щек. Внутри себя я чувствую абсолютную пустоту.

Все кончено. Нужно вернуться в Америку и забыть о том, что произошло здесь, в Англии. Я должна забыть Джонатана. Потому что для него я всего лишь одна из многих, вполне заменимая. Потому что его интерес ко мне неглубок, хоть мне так хотелось верить в обратное. И часть меня все еще хочет в это верить. Потому что у нас с ним просто-напросто нет будущего.

На улице действительно ждет черный лимузин, и я медленным шагом направляюсь к нему, уже почти дошла.

— Грейс!

За моей спиной внезапно раздается голос Джонатана, и я оборачиваюсь.

Он идет ко мне по дорожке. Босиком. Брюки липнут к ногам, по груди стекают струи дождя. Не дойдя до меня, он останавливается.

Дождь припускает еще сильнее, я моргаю, пытаясь стряхнуть капли с ресниц, смотрю в голубые глаза, в глубину которых так тяжело проникнуть.

Я знаю, что должна развернуться и уйти.

Потому что он не для меня.

Потому что я могу потеряться в окружающей его тьме.

Но я лишь вздрагиваю и вздыхаю.

Я жду.