Страница 7 из 36
И Пух сказал:
– В этом-то вся соль: как?
Они сели, чтобы обдумать своё предприятие.
Первое, что пришло Пуху в голову, – вырыть Очень Глубокую Яму, а потом Слонопотам пойдёт гулять и упадёт в эту яму, и…
– Почему? – спросил Пятачок.
– Что – почему? – сказал Пух.
– Почему он туда упадёт?
Пух потёр нос лапой и сказал, что, ну, наверно, Слонопотам будет гулять, мурлыкая себе под нос песенку и поглядывая на небо – не пойдёт ли дождик, вот он и не заметит Очень Глубокой Ямы, пока не полетит в неё, а тогда ведь будет уже поздно.
Пятачок сказал, что это, конечно, очень хорошая Западня, но что, если дождик уже будет идти?
Пух опять почесал свой нос и сказал, что он об этом не подумал. Но тут же просиял и сказал, что, если дождь уже будет идти, Слонопотам может посмотреть на небо, чтобы узнать, скоро ли дождь перестанет, вот он опять и не заметит Очень Глубокой Ямы, пока не полетит в неё!… А ведь тогда будет уже поздно.
Пятачок сказал, что теперь всё ясно, и, по его мнению, это очень-очень Хитрая Западня.
Пух был весьма польщён, услышав это, и почувствовал, что Слонопотам уже всё равно что пойман.
– Но, – сказал он, – осталось обдумать только одно, а именно: где надо выкопать Очень Глубокую Яму?
Пятачок сказал, что лучше всего выкопать яму перед самым носом Слонопотама, как раз перед тем, как он в неё упадёт.
– Но ведь он тогда увидит, как мы её будем копать, – сказал Пух.
– Не увидит! Ведь он будет смотреть на небо!
– А вдруг он случайно посмотрит вниз? – сказал Пух. – Тогда он может обо всём догадаться…
Он долго размышлял, а потом грустно добавил:
– Да, это не так просто, как я думал. Наверно, поэтому Слонопотамы так редко попадаются…
– Наверно, поэтому, – согласился Пятачок.
Они вздохнули и поднялись, а потом, вытащив друг из друга немножко колючек, опять сели, и всё это время Пух говорил себе: «Эх, эх, если бы только я умел д у м а т ь!…» Винни в глубине души был уверен, что поймать Слонопотама можно, надо только, чтобы у охотника в голове был настоящий ум, а не опилки…
– Предположим, – сказал он Пятачку, – ты бы хотел поймать м е н я. Как бы ты за это взялся?
– Ну, – сказал Пятачок, – я бы вот как сделал: я бы сделал западню, и я бы поставил туда приманку – горшок мёду. Ты бы его учуял и полез бы за ним, и…
– Да, я бы полез за ним туда, – взволнованно сказал Пух, – только очень осторожно, чтобы не ушибиться, и я бы взял этот горшок с мёдом, и сперва я бы облизал только края, как будто там больше мёда нет, понимаешь, а там отошёл бы в сторону и подумал о нём немножко, а потом я бы вернулся и начал бы лизать с самой середины горшка, а потом…
– Ну ладно, успокойся, успокойся. Главное – ты был бы в ловушке, и я бы мог тебя поймать. Так вот, первым делом надо подумать о том, что любят Слонопотамы. По-моему, жёлуди, верно? У нас сейчас их очень много… Эй, Пух, очнись!
Пух, который тем временем совсем размечтался о мёде, очнулся и даже подскочил и сказал, что мёд гораздо приманочней, чем жёлуди. Пятачок был другого мнения, и они чуть было не поспорили об этом; но Пятачок вовремя сообразил, что если они будут класть в ловушку жёлуди, то жёлуди придётся собирать ему, Пятачку, а если они положат туда мёд, то его достанет Пух. Поэтому он сказал: «Очень хорошо, значит, мёд!» – в тот самый момент, когда Пух тоже об этом подумал и собирался сказать: «Очень хорошо, значит, жёлуди».
– Значит, мёд, – повторил Пятачок для верности. – Я выкопаю яму, а ты сходишь за мёдом.
– Отлично, – сказал Пух и побрёл домой.
Придя домой, он подошёл к буфету, влез на стул и достал с верхней полки большой-пребольшой горшок мёду. На горшке было написано «М и о т», но, чтобы удостовериться окончательно, Винни-Пух снял с него бумажную крышку и заглянул внутрь. Там действительно был мёд.
– Но ручаться нельзя, – сказал Пух. – Я помню, мой дядя как-то говорил, что он однажды видел сыр точь-в-точь такого же цвета.
Винни сунул в горшок мордочку и как следует лизнул.
– Да, – сказал он, – это он. Сомневаться не приходится. Полный горшок мёду. Конечно, если только никто не положил туда на дно сыру – просто так, шутки ради. Может быть, мне лучше немного углубиться… на случай… На тот случай, если Слонопотамы не любят сыру… как и я… Ах! – И он глубоко вздохнул. – Нет, я не ошибся. Чистый мёд сверху донизу!
Окончательно убедившись в этом, Пух понёс горшок к западне, и Пятачок, выглянув из Очень Глубокой Ямы, спросил: «Принёс?» А Пух сказал: «Да, но он не совсем полный». Пятачок заглянул в горшок и спросил: «Это всё, что у тебя осталось?» А Пух сказал: «Да», потому что это была правда.
И вот Пятачок поставил горшок на дно Ямы, вылез оттуда, и они пошли домой.
– Ну, Пух, спокойной ночи, – сказал Пятачок, когда они подошли к дому Пуха. – А завтра утром в шесть часов мы встретимся у Сосен и посмотрим, сколько мы наловили Слонопотамов.
– До шести, Пятачок. А верёвка у тебя найдётся?
– Нет. А зачем тебе понадобилась верёвка?
– Чтобы отвести их домой.
– Ох… А я думал, Слонопотамы идут на свист.
– Некоторые идут, а некоторые нет. За Слонопотамов ручаться нельзя. Ну, спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
И Пятачок побежал рысцой к своему дому, возле которого была доска с надписью «Посторонним В.», а Винни-Пух лёг спать.
Спустя несколько часов, когда ночь уже потихоньку убиралась восвояси, Пух внезапно проснулся от какого-то щемящего чувства. У него уже бывало раньше это щемящее чувство, и он знал, что оно означает: ему хотелось есть.
Он поплёлся к буфету, влез на стул, пошарил на верхней полке и нашёл там пустоту.
«Это странно, – подумал он, – я же знаю, что у меня там был горшок мёду. Полный горшок, полный мёдом до самых краёв, и на нём было написано „М и о т“, чтобы я не ошибся. Очень, очень странно».
И он начал расхаживать по комнате взад и вперёд, раздумывая, куда же мог деваться горшок, и ворча про себя песенку-ворчалку. Вот какую:
Он проворчал эту песню три раза и внезапно всё вспомнил. Он же поставил горшок в Хитрую Западню для Слонопотамов!
– Ай-ай-ай! – сказал Пух. – Вот что получается, когда чересчур заботишься о Слонопотамах!
И он снова лёг в постель.
Но ему не спалось. Чем больше старался он уснуть, тем меньше у него получалось. Он попробовал считать овец – иногда это очень неплохой способ, – но это не помогало. Он попробовал считать Слонопотамов, но это оказалось ещё хуже, потому что каждый Слонопотам, которого он считал, сразу кидался на Пухов горшок с мёдом и всё съедал дочиста! Несколько минут Пух лежал и молча страдал, но когда пятьсот восемьдесят седьмой Слонопотам облизал свои клыки и прорычал: «Очень неплохой мёд, пожалуй, лучшего я никогда не пробовал», Пух не выдержал. Он скатился с кровати, выбежал из дому и помчался прямиком к Шести Соснам.