Черный проводник

Присев на скамейку, он показал ей на место рядом.

– Садись.

Девушка осторожно присела на краешек.

– Тут вот в чем дело, Котенок… Так уж сложилось, что тебе доверено выполнение важной задачи. Ну, нет у нас больше никого на роль радистки. Ребята рискуют, и я могу их понять. Им, в некотором роде, сложнее. Немцы их будут брать – и брать жестко. Могут попросту ножами порезать, хотя не думаю, что они это сразу делать начнут. Там тоже, знаешь ли, не вчерашние школьники собрались. Головы у них на плечах есть, и используют фрицы их по назначению – соображают. Их главная цель – чтобы никто как можно дольше не поднял тревогу. Радист на посту постоянно дежурит у станции – таков порядок. То же самое делает и телефонист. Они должны моментально передать, как только что-то в воздухе засекут. Если на том конце поймут по почерку или по голосу, что на связь вышел не тот радист – всей операции конец. С телефонистами проще, они меняются и голоса у них разные. А вот радисты – их всего несколько и почерк каждого известен – не перепутают. Так что трогать тебя немцы не станут. И нервировать чрезмерно не будут – а ну как ты в обморок брякнешься? Поэтому постараются обойтись с ребятами не так резко и безжалостно. Во всяком случае, на твоих глазах и до того момента, как сядет самолет.

– Иначе – никак?

– Нет. Только перед посадкой самолета они вынесут на поле полковника. Чуть поторопимся – утащат назад в лес. Рисковать мы не можем, его надо отбить живым. Или… исключить возможность его повторного захвата немцами.

– Даже так?

– Так, Котенок. Повторю еще раз – на тебе основная роль. Пока ты будешь ее играть чисто, немцы никого не тронут. Во всяком случае – не должны. Справишься?

– Постараюсь, товарищ майор…

Старая полуторка, подпрыгивая на ухабах, въехала на поляну. Ходивший возле небольшого домика часовой обернулся и внимательно поглядел на подъезжающий автомобиль. Поднял руку.

– Стой! Пропуск?

– Вагранка. Отзыв?

– Беломор. Проезжайте, заждались уже вас, – махнул он рукою в сторону домика.

Из прибывшего транспорта неторопливо выгрузилась очередная смена, во главе с заместителем командира роты ВНОС. Он, как и положено командиру, ехал в кабине. Вышедший на крыльцо сержант козырнул поднимавшемуся по ступенькам лейтенанту.

– Здорово, Никитин! – ответил тот на приветствие. – Вот, смену вам привез.

– Новенькие?

– С Южного фронта. К нам их временно прикомандировали, так что пусть работают.

Сержант с интересом посмотрел на симпатичную девушку, шедшую вместе с остальными бойцами.

– Радистка?

– Младший сержант Барсова! – откозыряла та.

– И тоже – прикомандированная?

– Совершенно верно, товарищ сержант! До особого распоряжения.

Никитин вздохнул и про себя пожелал, чтобы это распоряжение как можно дольше не приходило.

Ступеньки крыльца снова скрипнули, и сержант повернул голову, встречая следующего сменщика. Это оказался немолодой уже старшина.

– Знакомьтесь, Никитин, это старшина Федоров, дежурный начальник смены. До завтра – он тут старший. Хозяйство ему покажите.

Сдача дежурства много времени не отняла, и вскоре отъезжающая смена уже садилась в грузовик. Новый часовой, проводив его, остался сидеть на крыльце, прислонив винтовку к стене. Заметивший это старшина только укоризненно покачал головой, но так ничего и не сказав, ушел в дом.

Внутри домик был совсем небольшим – три комнатки. Одна с кроватями – для отдыха свободной смены. Во второй располагался начальник смены и один телефонист.

В третьей была установлена радиостанция, и стояло несколько телефонов, возле которых сидел еще один боец.

Вот и все.

Осталось прибавить сюда двух дежуривших посменно наблюдателей и двух бойцов, попеременно несущих охрану.

Всего восемь человек – для этого поста более и не полагалось, народу и так не хватало.

Освоившись на новом месте, бойцы занялись повседневными делами. Двое из них, подвесив над костром котел, начали готовить ужин, наблюдатели полезли на вышки. Все прочие, кроме часового, ушли в дом.

– Ну что, Котенок, как думаешь – поверили фрицы в наше представление? – голос майора звучал глухо, присев на корточки, он что-то делал под столом, на котором стояла радиостанция.

– Трудно сказать… со стороны – так вроде бы и нормально все прошло. Приехали, сменили – все как всегда.

– Ну, это их взводному спасибо нужно сказать. Молодец мужик, сразу врубился и вопросов не задавал, – вылез наконец-то из-под стола майор. На нем сегодня были петлицы ефрейтора, и он играл роль дежурного телефониста. – Сядь на место, проверь – удобно ли?

Марина поерзала на стуле.

– Да вроде бы…

– Ну, и славно. Включай станцию, пора на связь выходить.

– А они вообще здесь есть? А то, может быть, мы зазря тут сидим?

– Степаныч сказал – здесь они. Ему верю безоговорочно, он таких промашек не дает. Уж как дед ходит да смотрит – мне самому поучиться не грех. А я ведь ходок неплохой, тоже не один год по лесам бродил.

– Где ж это?

– Тайга… она у нас большая.

– И каково ему сейчас в лесу одному? Мы-то хоть рядом, поддержать друг друга можем, а он?

– За него не переживай. Чтобы такого деда в лесу отловить… – Гальченко покачал головой. – Я даже и представить не могу, каким надо быть сыщиком. Все! С этого момента – молчок! Любые сообщения по делу – только условными сигналами. Черт их знает, этих немцев, вдруг они дюже чуткие и даже мышиный шорох за версту различать могут?

Захрипел динамик радиостанции, началась очередная перекличка постов. Надвинув наушники, девушка занялась знакомым делом. И понеслось… Пальцы быстро вспомнили привычные манипуляции. И вскоре работа полностью поглотила девушку.

И только через полчаса она сдвинула наушники, прислушиваясь к разговору.

– Да! – поднял трубку мнимый ефрейтор. – Один? Удаление, курс? Принято! Маринка, передавай – одиночный самолет, удаление до двух километров. Курс сто семьдесят пять! Высота около полутора тысяч метров.

Спустя некоторое время на столе появился стакан. С горячим чаем. Машинально из него отхлебнув, она кивнула.

«Стоп!»

Марина еще раз мельком глянула на стол.

(Стакан… полный стакан – выдвижение на позиции завершено. Горячий – немцы готовы к броску.)

Вот так, милая… а ты чего ждала?

Шорох под крыльцом привлек внимание часового. Отбросив в сторону веточку, которую до этого вертел в руках, боец поднялся. Потянулся и шагнул к крыльцу.

Р-раз!

Гибкая фигура в черном комбинезоне выметнулась откуда-то снизу.

Блямс!

Мощный удар сапогом отбросил бойца в сторону. И в следующее мгновение острие ножа, качнувшегося у него перед глазами, недвусмысленно намекнуло на ненужность поднятия шума.

Сидевший у стола старшина увлеченно копался в потрохах телефона. Так что на скрип двери он только недовольно буркнул: «Чего надо?»

Не дождавшись ответа, поднял голову, подслеповато прищуриваясь и пытаясь разглядеть вошедшего. И краем глаза увидел, как сидевший справа от двери телефонист поднимает руки.

– Т-с-с-с! – стоявший напротив человек с пистолетом приложил палец к губам. – Тихо!

Увлеченная работой на ключе, Марина почти ничего не слышала вокруг, привычно вылавливая в шорохе и треске помех знакомые сочетания точек-тире. Закончив передачу, отпустила ключ и расслабленно встряхнула в воздухе кистями рук.

– Уф! Федорыч, чего-то сегодня народ прорвало! А? – она повернула голову в сторону майора.

Как выяснилось, в комнате прибавилось действующих лиц. Гальченко притиснули к стене, и он сидел ровно, положив на стол руки. Около него стоял человек в темном комбинезоне, покачивая в руке пистолет.

Еще один, точно такой же, стоял сейчас около нее.

– А?! Что такое? – ее рука метнулась в сторону винтовки, которая должна была стоять сбоку от стола.

Должна. Но ее там не оказалось.

– Не надо так волноваться, мадмуазель, – стоявший рядом с нею человек покачал головой. – Оружие вам не потребуется.