Я - утопленник

– Леший! Покажись! – кричать громче я побаивался. Еще настоящие сторожа набегут, а мне это не нужно.

Хозяин не отзывался.

– Батюшка Леший, – сказал я тихо, уразумев, что криком ничего не добьешься, – явись, пожалуйста! Прошу тебя! Без…

– Ну, что раскричался? – Из-за дерева выступила знакомая фигура дедушки в старинной, будто из исторических фильмов, одежде. – Чего тебе снова, утопленник?

– Поговорить надо.

– С русалками вон разговаривай. Или с Водяным. Чего ко мне пришел?

– Я же говорил, что не слуга Слизню. И в Неву не хожу.

– А мне что до того? – пожал плечами старик.

Не хочешь разговаривать? Ладно! Я прошел мимо старика и демонстративно сел на скамейку:

– Не уйду, пока не поговорим!

– Вот и делай людям добро, – проворчал лешак, – сразу нагличают!

Он раздался в плечах, вырос и погрузнел. Одежда исчезла, обнажая волосатое мускулистое тело. Пугнуть хочешь? Пугай, только я пуганый! Я знал: ничего он мне не сделает.

– Надоело старичком оборачиваться, – сказало чудище, хлопаясь рядом на лавку. Старые рейки жалобно хрустнули и просели. – Тебе ведь все одно, не испугаешься.

– А ты молодым обернись.

– А ты голяком по городу пройдись! – язвительно проговорил Леший. – Не к лицу мне молодым становиться, понял?

Он заложил ногу за ногу, покачивая увесистым копытом. Я кивнул: понятно.

– Что-то часто захаживать стал. Чего теперь надо?

– Совет нужен, – без обиняков сказал я и выложил все, как было. Лешак слушал, изредка хмыкая и почесываясь черными загнутыми когтями.

– Значит, изгой ты, – определил он. – И как жить думаешь? Где? В городе тебя Упырь достанет, в воде Слизень сидит. Куда пойдешь? Разве что на небеса. Да тебе и осталось-то…

– Знаю, – процедил я.

– А людям откроешься, – продолжил хозяин парка, – они тебя первого сожгут, как тварь поганую. Я-то знаю, – произнес он даже с удовольствием, – сколь раз уж видел.

– Не любишь людей?

– А за что мне людей любить? – проникновенно спросил Леший, и с каждым словом голос рос и крепчал: – Кто меня леса лишил, кто город на моей земле построил – не люди? Кто зверя побил без жалости, птицу всю повывел – не люди? Кто землю грабит и насилует, или она только вам принадлежит?!

Стыд лег на мои плечи, я сгорбился и склонил голову, опасаясь глядеть лешаку в глаза. Ведь правду он говорил. Я никогда не бил зверя, не травил землю и не глушил рыбу, но стало стыдно, словно это делал я. И уже не совета я искал, а провалиться сквозь землю хотелось.

– Так-то вот, – подытожил лешак. – Так чего ты хотел, малый, сказывай?

Я подумал: начинать с расспросов о камне будет, по меньшей мере, неправильно. Еще разгневаю лесовика раньше времени. Я знал, что Свят-камень – тайна. Иначе о нем и его свойствах знали бы все.

– Исчезну я скоро… Ты знаешь. Ты в сад, к себе… не пустишь? Я бы в пруду пожил, а то мне в Неву нельзя. Пустишь?

Леший изумленно поглядел на меня и захохотал:

– Хитер, бобер! Сначала жалится, как, бедного, Упырь чуть не порешил. Потом в озеро пусти, а дальше, глядишь, меня, старого, выселишь! Ну, насмешил, хе-хе!

Он долго смеялся. Я подумал, что это хороший знак.

– Это мой лес, я в нем хозяин, и второго не будет! – закончив смеяться, проговорил лешак. – Понял, утопленник?! Как помру – делай что хочешь, а пока…

– Тогда хоть скажи, что это за камень, из-за которого Упырь меня чуть не убил?

Лапы мигом сомкнулись на моем горле. Будто десять опасных лезвий разом приставили к коже. Я замер, но невольно сглотнул. Когти-бритвы врезались в плоть.

– Кто тебя подослал про камень выведывать?!

– Никто! Должен же я знать, за что меня Упырь мучил, чуть не убил? Что это за камень?

Леший долго всматривался в меня. Я понял, что надо смотреть ему в глаза. Тогда он увидит, что я не врун и не лазутчик. Взгляд брызжущих зеленым огнем зрачков был страшен. Они выворачивали наизнанку, шарили под кожей и копошились в кишках…

– Ладно. – Когти-лезвия разжались, и я невольно прикоснулся к шее. – Вижу, что не врешь! Но кто ты есть, чтобы я тебе о камне рассказывал? Какой мне прок?

– Давай я за водкой сбегаю! – спонтанно брякнул я.

Лешак заливисто захохотал:

– Это по мне! Давай, неси! Тогда и поговорим!

Я попил из пруда и отправился к метро. Денег не было, но есть золотая цепочка. Все равно она мне там не понадобится. Труп, он и есть труп, что с золотой цепочкой, что без. Я набрался решимости и спустился в полуподвал. Сколько она может стоить? Пару тысяч, наверное, можно выручить, но здесь ведь не ломбард…

Продавец следил за мной, пока я рассматривал витрину с водкой.

– Подсказать? – снисходительно спросил он. Неделю назад мне удался грабеж, но повторять прошлый сценарий не хотелось. Может, интуиция, может, еще что-то подсказывало мне, что не стоит.

– Две бутылки. Литровых. Вот этой.

Продавец поставил водку на прилавок и склонился над кассой.

– Ой! – громко сказал я. Продавец поднял глаза. Я виновато улыбнулся, шаря по карманам. – Деньги забыл. Что же делать? Позарез надо!

Продавец пожал плечами. Мои руки потянулись к шее, и я быстро снял цепочку:

– Слушай, цепочку отдам! Она золотая, настоящая. Очень надо, понимаешь!

Глаза продавца разглядывали цепочку, я понял, что он принимает решение. Он взял цепочку и внимательно рассмотрел. В этот миг его лицо изменилось, приняв совершенно иное выражение, и я понял, что ему не впервой. Не я первый, не я последний…

– Ладно. Бутылку дам. Одну.

Я не стал спорить. Я просил две, чтобы иметь возможность торговаться. Этого не потребовалось. Я взял бутылку и направился к выходу. Вслед мне раздалось стрекотанье кассы.

Цепочку жаль, но я понял одну вещь: ценить надо то, что помогает тебе здесь и сейчас. Все остальное человеку не нужно. Не стоит думать о вещах и жалеть их, они всего лишь слуги, не друзья.

Я быстро добежал до сада, пролез в дыру и устремился к скамейке, где оставил лешака. Он был там.

– Принес? – спросила волосатая морда, поворачиваясь ко мне. Похоже, он решил не тратить силы на превращения, оставаясь самим собой. Его истинный вид напоминал смесь медведя и человека. Не такой и страшный, если вспомнить подводных тварей.

– Вот, – я отдал бутылку. Как и в первый раз, Леший ловко справился с пробкой и, сунув бутылку в пасть, вылил туда содержимое. Обычный человек упал бы в беспамятстве – лешак же только крякнул.

– Значит, о камне знать хочешь? – подобревшим голосом спросил он.

– Хочу, – кивнул я. – Скажи: правда, что он может все? Все, что захочешь?

– Это кто тебе сказал?

– Утопленник один. Архип.

– Архип? – удивился лешак. – Так он жив еще?

– Ты его знаешь? – в свою очередь, удивился я. Загробный мир тоже оказался тесен.

– Знаю, – неопределенно произнес Леший. – Виделись… Его Слизень часто ко мне присылал с подарками или по нужде какой. Тогда мы еще со Слизнем ладили. Понравился он мне, Архип твой, статный был парень, сильный. Такому бы жить, детишек растить, а он утоп, дурак…

– А камень? – напомнил я. Историю Архипа я уже знал.

– Ладили мы со Слизнем поначалу. Границы соблюдали. Он в мои края не лез, я в его. Потом он камень потерял, а я нашел. Тут наш лад и кончился… Свят-камень силу дает, если внутри сила есть. – Острым когтем лешак ткнул мне в грудь. – Не всякий им владеть может. Водяной мог.

– Почему «мог»?

– Слизень камень потерял, потому как тратил силу напропалую. Вот силушка против него и обернулась. Так что не он камень потерял, а камень – его, понял? – Леший многозначительно взглянул на меня. – А я нашел и назад не верну, что бы ни говорил Водяной. Не украл я, а взял. По праву сильного. Он, раззява, камень не удержал. Дай еще – и второй раз не удержит, а все горячится: ты вор, говорит!

– А сначала чей камень был? – спросил я.

– Сначала? – переспросил Леший. – Сначала не помню. Он всегда на этой земле был, то здесь, то там лежал. Где нужен был, там и лежал. Кому нужен был, тот и брал.