Рыцарь или трус

Иса взяла красный бархатный плащ с капюшоном, радуясь тому, что одета тепло. Жаровня еще не согрела воздух в комнате. Королева надвинула капюшон на голову и закрепила его простой шпилькой, а не драгоценной, которые обычно носила. Она подошла к накрытой шелком клетке, разбудила сонного летуна и достала его из гнездышка. Затем уселась в большое кресло и усадила летуна к себе на колени. Взяла книгу и открыла ее на заложенной странице. Прежде Иса лишь опробовала это заклинание, не утруждая себя тщательными приготовлениями, потому оно оказалось временным. Теперь она начала полный ритуал.

Она нараспев произносила слова — это давалось ей легко, она уже не раз такое проделывала. Сила слов отражалась от каменных стен, создавая завихрение мощи вокруг нее. Его очертания двигались и менялись, словно облако. И прежде чем летун хотя бы попытался вырваться из ее рук, мощь заклинания собралась в облачко и втянулась в его открытый рот. Зверек испуганно подпрыгнул — и снова утихомирился.

— Ну вот, — с удовольствием сказала Иса. — Посмотрим, смогу ли я теперь отчетливо видеть то, что видишь ты, прямо во время твоего полета, не дожидаясь, пока ты вернешься.

Казалось, летун затаил дыхание, и она гладила его, пока зверек не успокоился. Раньше такого огромного облака он не глотал. Но вот наконец зверюшка — перестала дрожать и крохотными лапками вцепилась в ткань плаща.

Королева взяла его за холку. Зверек сопротивлялся, сучил лапками и хлопал кожистыми крыльями, но, как и в первый раз, когда она призвала его, Иса подняла его на уровень глаз и завладела его взглядом, подавила его волю.

— Ничего с тобой не случилось, — сказала она, — Успокойся. Все будет хорошо.

Зверек открывал рот, и Исе на мгновение показалось, что он хочет укусить ее своими острыми зубками. У него был кроваво-красный язычок, раздвоенный на конце. Он стрекотал и наконец испустил протестующий визг, такой пронзительный, что Иса чуть не оглохла. Тем не менее она не выпускала зверька, пока тот не угомонился. Королева поднесла летуна к окну, отодвинула штору и приоткрыла ставни.

— Лети над страной, — приказала она, слишком довольная и потому милостивая. — Можешь даже слетать в Крепость Дуба, но не задерживайся там. — Затем она подбросила его в воздух. Тот расправил крылышки, забил ими по воздуху и, как всегда, начал таять в воздухе, пока совсем не исчез. Иса немного постояла, глядя ему вслед, затем снова закрыла окно и задвинула шторы. Если все верно, то она увидит то же, что и зверек, — в любое время, где бы она ни находилась. И узнает, когда летун вернется. Надо будет приоткрыть окно, чтобы он мог влететь. Старая королева проверила, чтобы блюдечко с зерном и чашка с водой были наготове.

Как наяву Иса увидела перед собой амулет, который некогда показывал ей Харуз. Это было много лет назад. Был ли амулет сделан из дерева или камня — Иса не знала. Он был глянцево-серым, словно его хорошо отполировали, и имел форму крылатого существа. Несмотря на полировку, можно было заметить, что это существо скорее мохнатое, чем пернатое. Глазки его сверкали драгоценными камнями. И Харуз тогда сказал… Да-да… «Зазар, ваше величество. — Он говорил почти шепотом, словно в комнате было кому их подслушать, — Это дала мне Зазар».

Тогда вдовствующая королева спокойно восприняла его слова, но сейчас она не верила им. Просто не могла поверить. Не хотела. Зазар такого сделать не могла — не в ее это духе. Но тогда она не стала с этим разбираться, поскольку у нее хватало хлопот с Борфом — он был тяжело болен, и королева боялась, что откуда-нибудь возникнет еще какой-нибудь наследник и претендент на престол, который она предназначала для своего сына. Честно говоря, и наследник был бы незаконным, и сын оказался недостойным, но ради блага государства такими тонкостями можно пренебречь.

Иса была уверена в совершенной преданности Харуза, хотя тот и занимался тайными искусствами. Возможно, даже опасными. Не то чтобы сейчас Иса перестала доверять Харузу, но осторожность требовала предпринять собственное расследование.

Сейчас Иса была как никогда уверена в себе, чего не ощущала уже много лет из-за тревоги о том, что может грянуть с севера. А может и не грянуть. С разоблачением колдуньи опасность явно уменьшилась. Или вообще исчезла. Так что теперь королева решила выяснить, есть ли у графа Харуза такой же летун, как у нее. А если есть, то для чего Харуз его использует. И если летун у него все же есть и использует он его не так, как ей понравилось бы, то через Марклу она сможет добраться и до амулета, и до второго летуна.

Маркла призналась, что Харуз предпочитает навещать ее в ее собственных комнатах, и в этом был ключ. Борф никогда не интересовался подобными тонкостями; в их общую с Исой супружескую постель он запросто мог притащить любую женщину… Однако Харуз в своих нерегулярных посещениях придерживался строгих правил, что казалось подозрительным. Он посещал даму в ее комнатах — но лишь тогда, когда сама дама выказывала к тому интерес. А его личные комнаты оставались его личными. Но когда Маркла выйдет за Харуза, она сможет входить во все комнаты Крагдена и отыщет амулет, где бы Харуз его ни прятал.

Возможно, Туманчик, ее летун, встретится с летуном Харуза — если таковой существует — на пути к северу. Да, разведать надо было многое. Большой Турнир остался позади, колдунья исчезла, и у Исы нашлось наконец свободное время.

Исе не хотелось спускаться вниз и погружаться в суету, неизбежную при подготовке к свадьбе важных персон. Надо было сначала проверить, насколько хорошо работает ее заклинание, а потом уж можно и покинуть башню. Иса села в кресло и, сосредоточившись, закрыла глаза. И сразу же перед ее внутренним взором предстало то, что видел Туманчик.

Она летела все выше, над пеленой облаков, что в эти дни постоянно затягивали небо. Холодное солнце вспыхивало искрами на облаках, и воздух обжигал ей легкие. Но она все равно летела все дальше, уверенная в том, что никто ее не видит и что она сумеет избежать любых опасностей, поджидающих впереди.

Раз она уже проделывала такое при помощи временного заклинания — смотрела глазами летуна. А теперь она могла управлять этой способностью. Ну так надо воспользоваться ею как можно полнее.

Даже Ясенка с неохотой соглашалась с тем, что Анамара начала выздоравливать. Было ли то результатом забот Зазар или влияния Вейзе, но девушка перестала дергаться по-птичьи и начала вести себя как малышка, которую впервые ввели во взрослое общество.

— Колдунья, — сказала Зазар, когда Ясенка задала ей вопрос, — уничтожила большую часть памяти Анамары, девочка не помнит, кто и что она есть. Но теперь моими стараниями она знает свое имя и имена своих покойных родителей; и все равно сейчас она как малое дитя. И, как ребенка, ее нужно заново учить почти всему. Уверена, что моя работа почти завершена. Когда я уеду, ей понадобится наставник. И это будешь ты.

— Я? — воскликнула Ясенка. Она воззрилась на Анамару, которая сидела на низенькой скамеечке для ног рядом со знахаркой и переводила взгляд с одной женщины на другую. — У меня нет никаких обязательств перед этой девочкой, я не должна о ней заботиться. Более того, я и не намерена!

— И все же придется. Я старею, и мне это уже не по силам.

Ясенка повернулась к знахарке. С тех пор как она стала почти матерью для Ясенки, она не изменилась, была все такая же деятельная и живая. Зазар ответила Ясенке взглядом, и та уловила в глазах знахарки искорки смеха.

— Стареешь?! — воскликнула она. — Ну, я так не думаю. Найди другое оправдание.

— Я должна вернуться в свою хижину. У меня много дел в Трясине.

Ясенка коротко хохотнула.

— Наконец-то ты вспомнила о своем доме и пожитках! Вот только никто из трясинных жителей и пальцем не осмелится прикоснуться к твоим зельям в страхе отравиться. А то и что похуже. Я знаю, как ты старалась приучить их опасаться тебя. Нет, Зазар, я тебе не верю.

Знахарка пожала плечами: