Рыцари

Глориана улыбнулась, а Дэйн наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы.

— Ты не оставил меня, — проговорила она.

— Я никогда не оставлю тебя, — пообещал он. — Никогда.

Когда Эрику исполнилось восемь недель, его колыбельку перенесли из спальни Дэйна и Глорианы в специально обустроенную детскую, где за ним присматривали Джудит и Ильза, кормилица из деревни.

Дэйн был на охоте вместе с Мерримонтом и Эдвардом. Погода стояла чудесная: ярко светило солнце, на небе не было ни облачка. Глориана знала, что муж вернется к вечерней молитве, и хотела все приготовить к его приходу.

С помощью служанок она подмела пол в комнате и покрыла его свежим душистым камышом. Матрас заново набили соломой и ароматными травами. Все светильники почистили и наполнили душистым маслом. На постели поменяли белье, а в камин подложили побольше дров.

Наступили сумерки, когда в комнату внесли большой чан с горячей водой. Был накрыт стол, тот самый, за которым Дэйн и Глориана так любили играть в шахматы. Ужин состоял из холодного жареного мяса, сыра и фруктов.

Наконец, когда все приготовления были закончены, Глориана отослала слуг. Она накинула легкую льняную рубашку, распустив свои медные волосы, которые шелковистыми волнами ниспадали ей на плечи.

Услышав долгожданный звук шагов, Глориана почувствовала радостное волнение. Дэйн вошел было в комнату, но остановился на пороге. Какой-то внутренний голос подсказал ему причину происшедших в спальне перемен.

Он отстегнул ножны, отложил их в сторону и закрыл дверь. Потом вновь повернулся к Глориане. Когда Дэйн смотрел на нее так, как сейчас, Глориана чувствовала себя прекраснейшей из богинь.

— Я приготовила для вас ванну, милорд, — сообщила она, нагнув голову. В этом жесте гордость прекрасно сочеталась с покорностью. Не было на свете мужчины, способного подчинить ее себе, но она сама охотно повиновалась желаниям мужа.

— Мне бы это совсем не помешало, — хрипло сказал Дэйн, — но ванна — это далеко не все, что мне нужно.

Казалось, Дэйн не смел приблизиться к ней, поэтому сама Глориана пошла ему навстречу. Через голову она стянула с него тунику и нежно провела пальцами по шрамам, рассекающим его мускулистую грудь, а в конце концов развязала шнурки его панталон.

— Я так соскучился по тебе, — прошептал он.

— И вот доказательство, — выдохнула в ответ Глориана, взяв в руку его возбужденный член.

Дэйн застонал от удовольствия, когда Глориана принялась ласкать упругую плоть.

— Но сначала в ванну, — приказала она, отпуская руку. Дэйн вновь застонал, но на этот раз от разочарования.

Кенбрук послушно пересек комнату, но едва погрузился в горячую воду, как от его покорности не осталось и следа.

— Иди сюда! — произнес он не терпящим возражений тоном. Обхватив Глориану за талию своими сильными руками, он легко приподнял ее и опустил в чан.

Дэйн прильнул к губам Глорианы, ноги у нее ослабели, и она вцепилась руками в плечи Дэйна. Не прерывая поцелуя, они упали на колени. Потом Кенбрук оторвался от жены, но лишь на мгновение, чтобы сорвать с нее промокшую насквозь сорочку.

Он покрывал поцелуями нежные мочки ее маленьких ушей, изящную шею, грудь с набухшими сосками. Глориана же, взяв душистое мыло, нежными движениями обмывала все самые укромные уголки его тела.

— Я не могу больше ждать, любовь моя, — простонал он, весь отдаваясь сладкой муке ласк Глорианы.

— Придется тебе потерпеть еще немного, — ответила она безжалостно, наклоняясь, чтобы коснуться губами его мужского естества.

Дэйн хрипло вскрикнул, обхватив ладонями голову Глорианы. Страсть все сильнее и сильнее охватывала хозяйку Кенбрук-Холла. Казалось, Глориана не собиралась прерывать своих ласк.

Наконец Дэйн не выдержал и отстранил ее, жадно ловя ртом воздух. Коснувшись Глорианы в самых интимных местах ее тела, он понял, что она готова принять его.

— Молю вас, миледи, — прошептал он, — не заставляйте меня больше ждать!

— Я и сама не в состоянии дольше сдерживаться, — ответила Глориана.

Дэйн приподнял Глориану за талию и нашел своей плотью глубины ее естества. Глаза их встретились, прежде чем он вновь медленно опустил ее в воду.

Сначала он неспешно двигался внутри нее. Вода из доверху наполненного чана расплескалась по полу.

Глориана так долго жаждала этого воссоединения с мужем, что от счастья из глаз ее брызнули слезы. Она откинула голову, подставляя под поцелуи Дэйна свою нежную грудь. Ритм убыстрялся, становясь все более диким и примитивным.

Страсть их достигла наивысшей точки. Любовники упали друг другу в объятия, тела их сотрясала дрожь. Глориана долго лежала, прижавшись к Дэйну, и не говорила ни слова Потом подняла голову и посмотрела в глаза мужу.

— Я люблю тебя, Дэйн Сент-Грегори в этом времени и во всех остальных.

Он поцеловал ее:

— А я — тебя.

И до сих пор они вместе.